Утопия о бессмертии. Книга первая. Знакомство

– Давай-ка, Маленькая, спать будем, – прервал он своё молчание.

Он лёг, я вытянулась вдоль его тела и положила голову к нему на плечо. Прижавшись щекой к моему лбу, он прошептал:

– Каждый человек может сделать только то, что он может сделать, Лида. Сверх меры никому не посильно. – Помолчал и добавил: – Ты не одна, Маленькая, слышишь? Я всегда буду рядом с тобой!

«Без Насти я одна, теперь навсегда одна, Серёжа!» – мысленно возразила я.

День третий

Утро встречало солнцем. Через проем двери я увидела лучик на полу гостиной и улыбнулась.

– Проснулась? – спросил Серёжа.

Я потянулась. Глаза ещё не хотели открываться, а, может, и не могли после ночных слёз.

Сергей наклонился надо мной, и я перевернулась на спину. Теплые, сухие губы нежно коснулись моих век, поцеловали щёки, подбородок, остановились у рта, он прошептал:

– Малышка, просыпайся. Я отвезу тебя в спа-центр, там доспишь.

Я закинула руки ему за шею и прижалась к его рту. Очень бережно он поцеловал мои губы. Стесняясь, едва слышно, я шепнула:

– Я хочу тебя.

Сергей замер, осознавая сказанное… застонал и дал волю желанию…

Начали мы день с посещения банка. Едва вошли в холл, навстречу бросился служащий, одновременно и сгибаясь в поклоне, и простирая руку вглубь холла, поздоровался по-английски. Изогнувшись бочком и отставая на полшага, он сопроводил нас до нужного кабинета. Перед дверью забежал вперёд и, согнувшись ещё больше, открыл её перед нами. Хозяин кабинета встретил стоя, видимо, был уже оповещён о приходе посетителей. Произнеся слова приветствия, он указал на маленький круглый столик в окружении трёх кресел, и пока мы рассаживались, отдавал распоряжения застывшему в неподвижности подчинённому. Тот выскользнул за дверь, хозяин кабинета повернулся ко мне и что-то сказал.

– Маленькая, отдай ему паспорт, – перевёл Сергей.

Я подала паспорт, и хозяин кабинета покинул нас вслед за служащим.

– Какая почтительность! – восхитилась я. – Ты вип-клиент банка?

– Хозяин, – поправил Сергей не без самодовольства, – но персоналу это знать незачем.

Я тихонько хохотнула – его самодовольство было первой маленькой слабостью, которую я обнаружила в нём. В ответ на его удивлённый взгляд я невинно сообщила:

– Я люблю тебя!

Он опустил глаза на мой рот, и я перестала дышать. Ну как? Как одним только взглядом он будит во мне желание?

В кабинет влетел давешний служащий с разносом в руках и принялся расставлять на столе кофейные чашечки, джезву, сахарницу, поставил тарелочку со сластями и поклонился. Мы дружно в голос поблагодарили его на разных языках, и он так же стремительно, как и появился, исчез.

– Будешь кофе? – спросила я и взяла джезву в руку.

Сергей отрицательно качнул головой, и джезва вернулась на место.

– Что с Серёгой? – вновь спросила я.

– Пошёл увольняться. Открою мастерскую по ремонту двигателей. Он в танковых войсках служил, говорит, разбирается в моторах.

– Мастерскую откроешь в Херсоне?

– В Крыму. Маленькая, а ты молодец! Вчера одной фразой и паренька окрылила, и работодателю на ценность сотрудника указала.

– Ты про два-ноль? – уточнила я и рассмеялась. Мне была приятна его похвала.

Минут через десять вернулся хозяин кабинета – одной рукой он подал мне паспорт, второй протянул карту и выписку со счёта. Сергей поднялся на ноги и, видимо, в очень приятных эпитетах стал благодарить банкира. Тот расцвёл довольной улыбкой и проводил нас до самого выхода из банка. Будучи выше ростом, прощаясь, он каким-то образом ухитрялся снизу заглядывать мне в лицо.

– Мне показалось, – выйдя на улицу, спросила я, – он ко мне переменился, когда вернулся с картой? Что-то напоминающее подобострастие появилось, нет?

Сергей покосился на меня лукавым глазом и спросил:

– Тебе понравилось?

– Нет, Серёжка, ну что ты такое говоришь? Подобострастие и лесть всегда неприятны!

– Вероятно, его впечатлила сумма счёта.

Я посмотрела в листок выписки – слов я не поняла, но арабские цифры узнала.

– Пятьсот тысяч? О, Боже! Евро? Серёжка, зачем так много?

Лицо Сергея почему-то опечалилось, он покачал головой.

– Не много, Маленькая. Расходуй, счёт будет пополняться автоматически.

Я поднялась на носки и поцеловала его в щёку.

– Не так! – буркнул он. – Дай ротик.

Офис оператора связи находился прямо против банка через дорогу, мы получили сим-карту к моему новому телефону, и по дороге в спа-центр Сергей забил в память телефона свои номера, номера Виктора и Маши, номер своего юриста, поразмышлял и внёс номер Мехмета. На вопрос, зачем, пожал плечами и ответил:

– На всякий случай.

Спа-комплекс принадлежал сестре Мехмета. Подобно тому, как её брат проявил гостеприимную предупредительность, так и она встретила на входе сама, а для сопровождения по комплексу приставила ко мне русскоговорящую девушку Айгуль, родом из Казахстана. Расточая улыбки, хозяйка пожелала приятного отдыха и удалилась, сославшись на дела.

– Не скучай, – прощался Серёжа, – я постараюсь освободиться пораньше. Иди, я посмотрю тебе вслед.

– Нет, Серёжа, это я посмотрю тебе вслед! Так правильнее. – Я взяла его за руку и повела к выходу. Перед дверью прижалась к нему. – Я буду ждать, а ты не торопись, делай свои дела. Я люблю тебя.

Он вышел, сквозь стекло двери я смотрела ему в спину, посылая вслед свою любовь. Садясь в машину, он взглянул в мою сторону и, увидев, что я всё ещё не ушла, обрадовался и помахал рукой. «Всегда провожай своего мужчину и, как бы не была занята, встречай. Когда женщина провожает мужчину – дела его удаются ему легче, а когда выбегает к порогу и встречает после рабочего дня, то тем выражает признание за его труд на благо семьи». Я с юности знала эту истину, но я редко провожала Костю до порога. И ещё реже встречала.

Машина отъехала, и я направилась к терпеливо ожидающей меня девочке.

– Веди, – смиренно сказала я.

Вначале меня уложили на теплый мраморный полок. Напитываясь теплом камня, тело стало медленно расслабляться, тихая заунывная музыка способствовала тому же самому и, незаметно для себя, я уснула.

Проснулась от прикосновения – пришло время идти в хаммам.

Сквозь завесу густого горячего пара ко мне приблизилась грузная женщина, под мышкой она держала мочалку, а в руке широкое ведро с выползающей из краёв пеной. Женщина молча поставила ведро на пол, освободила мочалку от упаковки, сунула её в ведро и обеими руками принялась жамкать, отчего пена из ведра ещё обильнее поползла на пол. Потом она жестом велела мне лечь, надела мочалку на руку (мочалка оказалась варежкой) и, макнув её в пену, начала тереть мне спину. И так – беспрерывно обмакивая мочалку в ведро, она натирала каждый кусочек моей кожи, нисколько не избегая интимных зон, сама поднимая мои руки и ноги, жестом требуя повернуться туда или сюда, чтобы открыть для мочалки доступ к ещё не отмытому участку. Наконец банщица отжала мочалку, положила её рядом со мной на полок, взяла ведро и ушла. Следом пришла другая женщина и тоже с ведром, наполненным пеной. Она поставила ведро у меня в изголовье, и девочка Айгуль объяснила, что минут через тридцать-сорок меня ещё раз будут растирать. «Этак они снимут с меня всю кожу, – вяло подумала я и закрыла глаза. Представила лицо Серёжи. Мы кружились в вальсе. – Почему он не хочет танцевать со мной танго? Сам сказал, что я танцую хорошо… нет, он не сказал хорошо, он сказал, танцевать с тобой удовольствие… Ну это же – хорошо!.. – Я стала вспоминать кадры из фильмов, где герои исполняли танго, и сама ответила на вопрос: – Потому что с танго я не справлюсь… танго – это не кружение на раз-два-три. А жаль, танго – это так красиво…»