Увечный бог

***

Драконус вытащил меч и повернулся. Узел теней, смутно человекоподобный, встал напротив. По обе стороны были Гончие; он уловил движение справа и слева - новые звери, окружают его.

Прищурившись на пришельца, Драконус оперся о меч.
– Узурпатор, Тулас знает, что ты украл его собак?

Серебряная головка прогулочной трости сверкнула на миг, прежде чем тени снова скрыли ее - словно приманку рыбака в темной воде. Пришелец отозвался тонким, ломающимся голоском: - В тебе мало вежливости, Старина.
– Внезапное хихиканье.

– Твой... наследник... стоял однажды предо мной, как ты сейчас. Тоже держал адский меч... о, твой меч? Каким ты был неосторожным.

– Если вынудишь, - сказал Драконус, - я убью Псов.

– Как там в стихах? "Ребенок и его собака..."

Драконус подступил ближе, поднимая клинок.
– Да кто ты такой, во имя Азатенаев?

Тщедушная, призрачная рука сделала неопределенный жест.
– Прости. Я тебя обидел?

– Чего тебе нужно?

– Лишь один ответ, Старина.
– Трость снова появилась, наклонилась в сторону трупа Килмандарос.
– Где следующий? Или, - он снова подавился смехом, - кто следующий?

– Какое тебе дело?

– Только... оставь Корабас. Оставь Форкрул Ассейлов... в общем, оставь всю заварушку. Даже Элайнтов. Показавшись, ты лишь все запутаешь.

– Значит, ты - тот, - ответил Драконус, опустив меч и отступив назад.

– Я - тот? Да, я - тот.

– Паук в середине сети. Худ. Рейк...

– И они были верны слову - ныне это в редкость. Возможно, вот самое важное: Аномандер хорошо отзывался о тебе. Можешь вообразить? Но он пошел еще дальше, сказал, что ты будешь верен слову. Будешь, Драконус? Сдержишь слово?

– Не припоминаю, что давал тебе хоть одно слово.

Кончик трости ударил о землю.
– Превосходно! Что до этого...

***

Вскоре, когда Драконус пропал, Гончие подошли ближе к телам Килмандарос и Сечула Лата, фыркая и вздыбливая шерсть. Темный Трон следил, как они возбужденно кружат. Потом поднял голову: Котиллион стоят напротив.

Покровитель ассасинов казался... потрясенным.

Темный Трон вздохнул не без сочувствия: - Старшие такие НЕУМОЛИМЫЕ. Погляди на две трагические жертвы. Сколько эпох они пережили? Чтобы найти свой конец здесь, - он взмахнул тростью, - где бы это "здесь" ни было. Даже Псы с трудом их выследили.

– Ты его убедил?

Темный прошипел, поднимая трость и разглядывая серебряный набалдашник: - Он счел меня... дерзким.

– Только тебя?

– Нас.

– Мы ее потеряли, - сказал Котиллион.
– Или это лишь мой страх? Это было слишком, друг, слишком - они не прошли нашими тропами. Они смертные. Всего лишь. Они НЕ ВИДЕЛИ. Необходимость не грызла им души, как было с нами.

– Тропы? Грызла? Души? Для меня это одни слова. Мы решили, что нужны перемены - вот и всё.

– Нужны были перемены, потому что наше положение оказалось слишком опасным. Всё последовавшее - вся безумная схема - началось из нужды упрочить наше место в пантеоне.

– Именно.

– Но потом всё изменилось.

– Может, для тебя, - пробормотал Темный Трон.

– Лжец.

– Тени никогда не лгут.

Они чуть помолчали; потом Повелитель Теней запрокинул голову и разразился диким смехом. Котиллион отвернулся, пытаясь подавить улыбку.

– Момент сомнения окончен?
– спросил Темный Трон.
– Хорошо. Тебе не идет. Слушай. Она женщина, и потому - самая опасная сила во всех мирах.

– Да, - сказал Котиллион, - мне известно о твоем давнем страхе перед противоположным полом.

– Виновата мать.

– Как удобно.

– Не знаю, кто из нас сильнее боится встреч.

– Она еще жива? Не смеши, Амманас.

– Слушай, я же не всегда был таким старым. Так или иначе, мы всегда встречаемся в одной и той же комнате. Вижу в глазах разочарование, слышу ее голос. "Император? О, та империя. Так теперь ты стал богом? О милый, только не Тень. Разве она не разбита? Зачем ты выбрал для правления разбитое королевство? Когда отец был в твоем возрасте..." Уф, и так далее и так далее! Я сбегал от нее уже в девять лет, и разве удивительно?

Котиллион удивленно смотрел на него.

– Они выйдут из пустыни, друг, - заявил Темный Трон.
– Чую костью.

– Не знал, что у тебя есть кости.

– Тогда тростью. Чую тростью. Хмм, разве не успокоительно звучит?

– Успокоительно? Нет. Устрашающе? Да.

Темный постучал тростью, огляделся.
– Мы еще здесь? Почему мы еще здесь?

– Наверное, чтобы подумать об усопших?

– А нужно? Полагаю, да.

Поглядев на трупы, Котиллион вздохнул: - Да, ему недостаточно было всего лишь их отшлепать.

– Детей, которых не шлепают, приходится в конце концов убивать.

– Таково твое последнее слово? Бессмыслица, Темный Трон.

– Что ты. Старшие Боги были похожи на испорченных детей, за которыми некому было приглядеть. Единственная бессмыслица - что их не поубивали давным - давно. Сколько мы можем терпеть? Вот вопрос. Единственный вопрос.
– Он повел тростью.
– А вот и ответ одного мужа.

– Подозреваю, мы должны быть благодарны, что Драконус был так долго скован в Драгнипуре. Если бы Рейк не убил его...

– Каждое блудное дитя должно провести пару сотен жизненных сроков, волоча набитый трупами фургон.
– Темный хмыкнул.
– Звучит как одно из речений матушки. "Всего пару сотен жизней, Келлан? Тебе слабо управиться с тысячью? Ну, твой отец..." О-хо-хо! Не надо!

***

Сечул Лат очнулся на земле. Глаза были закрыты, и он не ощущал желания открыть их. Не сейчас.

Послышались приближающиеся шаги. Две пары ног, остановились по сторонам.

– Ох ты, - произнес женский голос слева.
– Я подозревала, что однажды так и будет. И все же... скажи, брат, ты хоть что-нибудь чувствуешь?

– Нет, - ответил мужчина справа.
– А что, должен?

– Ну, мы ЛУЧШЕЕ, что в нем было, и мы будем жить.

– Думаешь, он нас слышит, сестра?

– Полагаю, да. Помнишь, мы однажды пустили монету вращаться?

– Так давно.

– Если хорошенько вслушаться...

– Возможно, любовь моя, это лишь воображение. Иные игры кончаются без звука. Что до новой - не желаю в ней участвовать.