Узел вечности

Бран не стал терпеть такую наглость. Вожак Воронов пару раз стукнул Паладира по коленям обухом копья и заставил опуститься на колени. Не сказать, что это существенно изменило поведение пленника; он по-прежнему смотрел на меня со странным пренебрежительным выражением. Может быть, так он проявлял свое мужество?

В зале воцарилась гробовая тишина. Все здесь знали, в чем обвиняют Паладира, и многие готовы были потребовать от него уплаты долга крови. Тегид холодно посмотрел на пленника, сжимая посох, как воин копье.

— Это двор Лью Серебряной Длани, Aird Righ из Альбиона, — произнес он властным голосом. — Сегодня тебе воздадут по справедливости, от которой ты так долго ускользал.

Когда Тегид назвал меня Верховным королем, Паладир перевел взгляд с барда на меня. Казалось, он несколько озадачен услышанным, и мне показалось, что в лице его впервые мелькнуло нечто похожее на страх. Или это было что-то другое?

Главный Бард, исполняя роль моего голоса, продолжил серьезно и строго.

— Кто подает жалобу на этого человека?

Несколько женщин — матери задохнувшихся младенцев — крикнули разом, а другие — жены погибших воинов — чуть позже.

— Убийца! — кричали они. — Я, я обвиняю его! Он убил моего ребенка! — Им вторили другие голоса: — Он убил моего мужа!

Тегид послушал возмущенные крики, а затем призвал к тишине.

— Мы услышали ваши обвинения, — сказал он. — Кто еще подаст жалобу на этого человека?

Ската, холодная и острая, как клинок у нее на боку, шагнула вперед.

— Он виновен в убийстве моей дочери Гвенллиан, Бенфейт из Инис Скай, я обвиняю его. За участие в убийстве моей дочери Гован из Инис Скай, я обвиняю его. — Она произносила слова с ледяной ясностью и большим достоинством; мне показалось, что она готовилась произнести свои обвинения множество раз, пока ждала этого дня.

Следующим вышел вперед Бран Бресал, и занял место рядом со Скатой.

— Я обвиняю его в краже Сокровища Альбиона и убийстве людей, охранявших сокровище.

Рядом с ними встал Кинан.

— Я обвиняю его в поджоге каэра, унесшем жизнь моего отца и жизни многих невинных мужчин, женщин и детей.

Он говорил очень резко и его слова вызвали у слушателей очередную вспышку ярости. Тегид терпеливо переждал голоса очень многих людей, стоявших в зале. Затем он снова попросил тишины.

— Мы услышали ваши обвинения. Третий раз и последний: кто еще подаст жалобу на этого человека?

Ему никто не ответил, и тогда встал я. Не знаю, уместно ли на суде говорить королю, но, честное слово, меня это мало беспокоило. Моя жалоба возникла раньше всех тех, которые мы уже услышали.

— Я обвиняю этого человека, — сказал я, ткнув пальцем ему в лицо. — Я знаю, что ты с помощью тех, кого уже нет среди живых, нашел и убил Фантарха, то есть хотел уничтожить Придейн. — По рядам собравшихся прокатился мрачный ропот. — Однако, я не могу доказать твое участие в этом гнусном деле, значит, не могу выдвинуть обвинение. — Подняв серебряную руку, я указал на Паладира. — Но я своими глазами видел, как ты убил Мелдрона Маура, Великого Короля, которому я наследую. Ты притворился, что раскаиваешься, и убил Великого Короля. В твоем предательстве и в убийстве, совершенном тобой, я обвиняю тебя.

Я сел. Тегид трижды медленно поднял и опустил свой посох.

— Против тебя, Паладир, выдвинуты тяжкие обвинения. Ты своей рукой убил своего короля Мелдрона Маура. Ты своей рукой убил Гвенллиан, Бенфейт из Инис Скай, ты нарушил древние законы защиты, правом которой пользовались все те, кто укрылся в этом королевстве.

В зале стояла удивительная тишина. Людей потрясла чудовищность преступлений Паладира. Но, судя по его виду, пленник если и раскаивался, то, казалось, не очень беспокоился о своей участи. Он упорно смотрел в пол перед ступенькой трона. Я подумал, что он давно смирился с наказанием, заслуженным столькими мерзкими поступками.

— За эти преступления, как и за те, которые ты совершил, служа Бешеному Псу Мелдрину, ты осужден, — заявил Тегид. — У тебя есть что сказать, прежде чем выслушаешь приговор короля?

Паладир оставался равнодушным, и я даже подумал, что он так и не заговорит. Но он медленно поднял голову и посмотрел Тегиду в глаза. Высокомерие не оставило его. Он сказал:

— Я услышал тебя, бард. Вы меня осуждаете, ну что же, это ваше право. Я этого не отрицаю. — Он перевел на меня глумливый взгляд, и желудок у меня сжался от дурного предчувствия. Не отводя глаз, Паладир сказал: — Ты говорил, что здесь, в этом зале, Верховный Король Альбиона. Если не соврал, давай испытаем его королевскую власть, которой он гордится. Слушайте меня все: я заявляю naud.

Слово долго висело в воздухе притихшего зала. Лицо Тегида побледнело. Остальные уставились на коленопреклоненного Паладира в полном изумлении. Не желая верить тому, что мы все слышали совершенно ясно, Тегид переспросил:

— Ты действительно заявляешь naud?

Видимо, Паладир и рассчитывал на подобный эффект. Он с трудом встал на ноги.

— Да! Вот я стою осужденный перед королем. И требую возмещения за свои преступления. Даруй мне это, если можешь.

— Нет! — раздался крик.

Я увидел Скату; она стояла качаясь, словно раненая копьем. Она снова закричала, и Бран, стоявший рядом, обнял ее — то ли для того, чтобы утешить, то ли для того, чтобы удержать.

— Нет! Не бывать этому! — снова закричала она. Лицо исказилось от ярости.

— Нет… — тихо простонала рядом со мной Гэвин. Губы у нее дрожали, глаза наполнились слезами. Она отвернулась.

Кинан, сжав кулаки, рвался вперед; Дастун, Найл и Гаранау с трудом удерживали его за плечи. Позади них толпа опасно качнулась вперед, требуя для Паладира смерти.

Тегид, неожиданно ставший грозным, приказал людям замолчать. Вороны сдержали людей, и они успокоились. Восстановив подобие порядка, Главный Бард наклонился ко мне, явно расстроенный.

— Я откажу ему, — сказал я.

— Ты не можешь. — Он явно думал быстрее меня.

— А мне плевать! Я не позволю ему избежать наказания.

— У тебя нет выбора, — просто сказал он.

— Почему, Тегид? — В отчаянии прошептал я. — Не понимаю. Придумай что-нибудь.

Он серьезно покачал головой.