Узел вечности

Вот когда я начал понимать фундаментальные основы бытия Альбиона. Понял я и смертоносный замысел Саймона: разрушая суверенитет, он наносил удар в самое сердце Альбиона. Если бы ему удалось уничтожить королевскую власть и сам факт ее образования, Альбион прекратил бы свое существование.

— Завтра, — объявил Главный Бард, — Ллев Серебряная Длань покинет Динас Дур, чтобы совершить Кильчедд и получить клятву верности своих братьев-королей и племен Трех Прекрасных Царств. Однако прежде, чем отправится заслуживать уважение других, его собственный народ должен поклясться ему в верности и оказать честь.

Тегид поднял посох и трижды гулко ударил по полу. Он призвал всех вождей — будь то короли, знать или воины — оказать мне честь и принести клятвы верности. В мои обязанности входит их защита. Когда вожди закончили произносить клятвы, он преклонил передо мной колени и положил голову мне на грудь в жесте покорности и любви.

Один за другим, начиная с Брана Бресала, они предстали передо мной: Алан, Гаранау, Эмир, Дастун, Найл, Калбха, Ската, Кинан. За ними последовали несколько из тех, кто пришел в Динас Дур, спасаясь от грабежей Мелдрина, и, наконец, те, кто сдался после гибели Мелдрина. Меня глубоко тронули их клятвы. Удостоиться чести таких людей непросто. Своими клятвами они не только связали свою жизнь со мной, они связали меня с ними. После завершения церемонии я почувствовал себя королем как никогда раньше. И теперь мне хотелось повидать весь Альбион.

Мы перевалили Друим Вран как раз в тот момент, когда вставало солнце. Уже спускаясь по тропе, я остановился и посмотрел назад. Последняя повозка еще не покинула берег озера.

Если по предположению Тегида размер свиты повышал уважение к королю, то меня должны уважать все от мала до велика. Всего в нашем караване насчитывалось шестнадцать повозок с припасами и провизией, включая домашний скот (этакая подвижная кладовая) и запасные лошади примерно для сотни мужчин и женщин, идущих с нами в качестве поваров, лагерных рабочих, воинов, посыльных, охотников и скотоводов.

Возглавлял караван главный ворон Бран Бресал, рядом с ним Эмир Лидо вез огромный боевой каринкс. По правую руку от него на великолепном очень быстром жеребце ехал Алан Трингад. Далее следовал Пандервидд Альбиона в сопровождении мабиноги, а за ними — Гэвин на бледно-желтой лошади и я на чалой. А уж за нами шагал отряд, потом фургоны, выстроившиеся длинной вереницей.

Долину заливал солнечный свет, и она сверкала как изумруд. Я ощутил небывалый подъем при мысли о том, что вот, мне предстоит путешествие по этой необыкновенной стране, а рядом моя жена и верные товарищи. Я успел забыть, насколько прекрасным может быть Альбион: густая темная зелень заросших лесом долин и нежная пестрая зелень болот; ослепительная синева неба; серый цвет камня и глубокие коричневые оттенки земли; сверкающие серебро вод — все это разворачивалось перед моими глазами, заполненное золотым солнечным светом.

Во время своих скитаний я прошел много миль по этой земле, и все же она удивляла меня. Застенчивые белые березки на фоне зарослей зеленого падуба, или тень облаков, скользившая по далеким склонам холмов, заставляли меня задыхаться от восторга. Это было чудесно, особенно если помнить, что совсем недавно Альбион пережил огонь, засуху и долгую зиму. Земля пострадала от нашествия лорда Нудда и его орды демонов, а потом от грабежей Бешеного Пса Мелдрина. И все же она возродилась.

Воистину, я видел чудо. Не знаю, кто потрудился над обновлением этой земли, но нигде я не видел следов запустения или видимых напоминаний о недавно перенесенных страданиях. Возможно, это великолепие восстановилось само собой, а возможно, Альбион каким-то образом рождался заново с каждым новым рассветом. Казалось, что каждое дерево, холм, ручей или камень только что возникли в результате акта творения.

Через пару дней я уже насквозь пропитался восхищением — не только от окружающего, но и от всей вселенной. Меня приводили в восторг луна, звезды и темнота ночного неба. Будь я бардом, обязательно воспел бы то, что видел.

Чем дальше мы продвигались, тем сильнее на меня действовала красота окружающей земли. Я начал ощущать благолепие, исходящее от каждой ветки, от каждой травинки, за каждой из них виделось величие Творца. Мне казалось, что мир вокруг — всего лишь внешнее проявление невероятно мощной, глубоко укорененной в природу реальности, никак не попадавшей в поле зрения. Напрямую я не видел ее, но мог ощущать ее проявление во всем, чего касался взгляд. Тончайшие вибрации пронизывали воздух, иногда так звучали струны на арфе Тегида. Казалось, стоит вслушаться и мне станет доступна музыка сфер. Мне даже казалось временами, что я улавливаю фрагменты великой мелодии, нет, скорее, эхо звучания.

И все это благодаря Гэвин. Я настолько восхищался ею, что даже преисподняя Нудда показалась бы мне раем, будь она рядом со мной. Путешествуя по возрожденному великолепию Альбиона, я начинал понимать, что смотрю на мир другими глазами. Я больше не был странником, вторгшимся в чужой мир. Альбион стал моим домом. Да, я взял в жены женщину из Потустороннего мира. Только ведь и я уже не чужак здесь, я — король, Aird Righ. А кому принадлежит Альбион, как не Верховному королю?

Король и земля связаны таинственным образом. Причем не в каком-то абстрактно-философском смысле, а на деле, физически. Отношения короля со своей землей примерно такие же, как у мужа с женой — жители Альбиона даже говорили об этом как о браке. И теперь, когда я сам стал женат, я начал понимать — нет, чувствовать, пока еще не способный выразить словами эту истину, но уже ощущавший ее всеми костями скелета, древнюю, первобытную истину, для которой и названия-то нет.

Мой Кильчед стал походить на паломничество, очень важное духовное путешествие. Возможно, я пока не понимал его подлинного значения, а тем более его тонких последствий, но уже чувствовал, как неумолимую силу. И это не было мне в тягость. Просто я знал, что без нее уже никогда не смогу существовать.

Днем мы шли по местам, ярко освещенным солнцем. Его свет придавал великолепие всему, к чему прикасался, создавая мерцающие горизонты и сияющие виды со всех сторон. Ночью мы разбивали лагерь под огромной небесной чашей, усеянной звездами, и отправлялись спать под благословенные звуки арфы.

Первым пунктом нашего назначения стал Гвиндер Гвидд, каэр клана Ффотлае в Ллогрисе. С нами шли несколько людей из Ффотлае; им не терпелось узнать, удалось ли выжить их родичам.

Наш лагерь расположился на лугу возле стоячего камня под названием Карвден, Скрюченный Человек, который ффотлаэ использовали как место встреч. По лугу, окруженному рощами молодых деревьев, бежал бойкий ручей. Как только установили шатры, Тегид отправил Воронов гонцами, а мы стали ждать.

Прямо на лугу Тегид приказал сделать возвышение, на котором установили мой рогатый трон. На следующее утро, опять же по совету Тегида, мы с Гэвин надели наши лучшие одежды: Гэвин — белую рубашку с золотым поясом Мелдрона Маура, который я подарил ей, и небесно-голубой плащ; а я нарядился в алый плащ с золотой каймой поверх зеленого сиарка и синих штанов. Мой пояс украшали большие золотые диски, это не считая золотого торка и крупной золотой броши на плече. С ней пришлось повозиться, и без помощи Гэвин я бы не справился. Привык обходиться без правой руки, а к новой, серебряной, еще не приспособился.

Гэвин застегнула брошь и отошла на пару шагов, чтобы оценить, как я выгляжу. Подошла, поправила складки плаща и снова отошла.

— Ну как? Все на месте? — спросил я.

— Если бы я знала, что из тебя выйдет такой красивый король, я бы давно вышла за тебя замуж, — ответила она и поцеловала меня. Я почувствовал тепло ее тела и внезапно ощутил желание. Я прижал ее к себе… и тут зазвучал каринкс.

— Надо же, как точно Тегид выбирает время, — проворчал я.

— День только начался, любовь моя, — шепнула она и выпрямилась. — Люди идут, тебе надо подготовиться к встрече.