Узел вечности

— Clanna na cu! — проворчал Кинан; туман скатывался каплями по его жестким волосам и усам. — Здесь воняет. Понюхайте воздух. — Он раздул ноздри и поморщился. Воздух и в самом деле был зловонный и тяжелый, как в мусорной яме.

Тегид стоял неподалеку, опираясь на свой посох и щурясь на густой лес за узким пляжем. Но до него предстояло преодолеть каменную насыпь. Мертвые деревья на берегу лежали, как окоченевшие трупы, грозя корнями низкому небу.

— Не стоит здесь задерживаться, — сказал Бард. — Нашу высадку наверняка заметят.

— Тем лучше, — огрызнулся я. — Пусть Паладир знает, что мы пришли.

— Я не о Паладире, — ответил Бард. — Он меня сейчас меньше всего заботит. Я чувствую, что нас ждут гораздо худшие неприятности.

— Пугаешь? — спросил Алан. — А мне не страшно.

Тегид хмыкнул и косо посмотрел на него.

— Чем меньше будешь хвастаться сейчас, тем меньше потом придется жалеть.

Вскоре вернулся из разведки Гаранау и сообщил, что нашел ручей, по которому удобно идти вглубь страны. Кинан предложил добраться до холмов, которые мы видели с кораблей; оглядеться с высоты и сообразить, где можно искать врага.

Следы копыт, борозды от килей кораблей не оставляли сомнений в том, что Паладир непременно узнает о нас. С высот мы можем заметить дым от костра или поселения. Впрочем, надежда на это была слабая, но ничего другого мы не смогли придумать. Так что оставалось следовать немудрящему плану.

Дастун обследовал побережье на юге.

— Там земля упирается в скалы. Никаких следов я не нашел.

— Ну что же, тогда идем на север. Гаранау, веди.

Мы двинулись за Вороном. Бран и другие его люди шли впереди, Кинан со своим отрядом двигались следом, а Тегид, Ската и я отставали от них на несколько шагов. Замыкали наш сводный отряд шестеро воинов, ведущих оставшихся лошадей. По лесу ехать было невозможно, настолько густо там росли деревья. Пешком придется идти до тех пор, пока не найдем тропу.

Ручей, о котором говорил Гаранау, оказался зловонным слабеньким потоком желтой воды, вытекающей из леса на каменистый пляж и охряным пятном растворяющейся в море. Я принюхался. Похоже на сток какого-то серного источника. Но вода все же проложила путь через кустарник и подлесок, получился неровный овраг с крутыми склонами. Бросив последний взгляд на мертвенно-белое небо, мы направились вглубь страны по оврагу.

Упавшие деревья лежали даже на дне, это сильно затрудняло движение. Вскоре мы перестали видеть небо, его заслоняли переплетенные ветви деревьев, плотные, как соломенная крыша. Мы медленно тащились в густых сумерках. Ноги у всех были изгвазданы липкой отвратительно пахнущей грязью. Стояла тишина, и в этой тишине тоскливо завывал ветер наверху, да хлюпал ручей.

Лошади не хотели идти в лес пока им не развязали глаза. Тогда они немножко успокоились и позволили себя вести. Мы брели весь день, от одного упавшего дерева к другому. Вконец измученные, мы кое-как вылезли из оврага и начали обустраивать лагерь, благо с дровами проблем не было. Вскоре запылало сразу несколько костров.

Тегид сидел в стороне, опираясь на посох. Он о чем-то напряженно размышлял, но так и не сказал ни слова. Я счел за лучшее предоставить его самому себе.

Отдохнув, воины начали потихоньку переговариваться, дежурные занялись ужином. Я сидел со Скатой, Браном и Кинаном, мы обсуждали прошедший день.

— Завтра будет легче, —без особой убежденности высказал я предположение. — Хуже некуда.

— С удовольствием выберусь из этой гнилой канавы, — проворчал Кинан.

— Да уж, Кинан Мачэ, — сказал Алан, — смотреть без слез невозможно, как ты продираешься по грязи.

Ската заплела волосы в тугие косы и заправила под походную повязку. Она сосредоточенно соскребала грязь с сапог.

— От этой вони у меня глаза слезятся.

Но все же с отдыхом наше уныние несколько унялось, и мы занялись неотложными делами: назначили часовых, без аппетита поели, завернулись в плащи и уснули.

Следующий день выдался излишне сырым. С севера дул резкий ветер. Было холодно, но пока без снега. И еще один день прошел так же. Мы шли по дну оврага, пробираясь под нависавшими бревнами, или обходя их, часто отдыхая, но остановились лишь тогда, когда уже едва таскали ноги.

Земля постепенно поднималась, и к концу третьего дня все начали задаваться вопросом, скоро ли конец этому подъему.

— Не понимаю, — ворчал Бран. — Мы когда-нибудь придем к вершине этого отвратительного перевала?

Он стоял, опираясь на копье, лоб измазан грязью и потом, штаны и плащ в ужасном состоянии. Остальные Воронов выглядели не лучше. Они никак не походили на королевский военный отряд. Много дней никто не брился, а уж чтобы помыться — и речи не было. Не в этой же зловонной жиже плескаться!

Я подошел к Тегиду пожаловаться.

— Почему так, Тегид? Мы уже прошли невесть сколько, а вершины как не было, так и нет.

Бард скривился.

— Я знаю ровно столько же, сколько и ты. В этой проклятой земле все не так!

— Что ты имеешь в виду? Что не так?

— Я ничего здесь не вижу, — горько пробормотал он. — Как будто я снова ослеп.

Некоторое время я с недоумением смотрел на него, а потом до меня дошло.

— Твой авен, Тегид, я понятия не имел…

— Неважно, — сказал он, отворачиваясь. — Невелика потеря.

— Что с ним не так? — спросил Кинан, когда я отошел. Он видел, как мы разговаривали.

— Он расстраивается из-за своего авена, — объяснил я. — Здесь он молчит.

Кинан нахмурился.

— Это плохо. Здесь бы он пригодился. Тир Афлан — плохое место.

— Да, — согласился я. — Но если мудрость нам не поможет, остается рассчитывать на ум и силу.

Кинан неуверенно улыбнулся. Ему понравилось, как это звучит.

— Из тебя выйдет сносный король, — заметил он, — но в душе ты все-таки больше воин.

Лагерь разбили в сыром лесу и встали с восходом солнца, надо было идти дальше. День, как и предыдущие, выдался унылый и однообразный, зато было не так холодно. Чем выше мы поднимались, тем теплее становился воздух. Мы не могли не радоваться этой маленькой удаче, к тому же в конце дня мы все же добрались до вершины холма.

Солнце уже село, но в угрюмых сумерках перед нами открылась поросшая травой равнина. Мы набрали дров и развели большой костер. Бран ворчал, что нам сейчас меньше всего нужен маяк, способный предупредить любого врага поблизости. Но я решил, что нам нужны не только тепло, но и свет, и меня не волновало, увидит ли его Паладир со своими присными.

Однако, как и предупреждал мой мудрый Бард, Паладир оказался наименьшей из наших проблем. Об этом вскоре известили сигналы дозорных.