Узы крови
Шрифт:
***
Крепость впала в уныние. Зловещая тишина поглотила коридоры и комнаты, залы и оружейные. Слуги передвигались исключительно на цыпочках, не тревожа впавших в отчаяние лордов. Предательство – самый страшный грех из всех существующих. Не чревоугодие, не гордыня и не прелюбодеяние. Вероломное отступничество от клятв – худшее из зол на поганой земле. Покои королевской семьи погрузились в холодное молчание, словно они хоронили принцессу, а не раздумывали над тем, как ее спасти. Монарх сидел за широким столом, в окружении беспорядочного количестве писем и карт местности – совершенно бесполезных, но занявших все пространство. Элайджа предпочитал барабанить пальцами по деревянному подлокотнику кресла, досаждая всем остальным. Кол расхаживал по апартамента,
Эстер, облокотившись на спинку дивана, недвижно следила за действиями сыновей. Никаких разговор и обсуждений. Воцарившиеся безмолвие угнетало. Пока что никто не решился пойти к самому Каю, возможному вдовцу, и сообщить о случившемся. Им не приходили письма с требованием явиться на переговоры или же отобрать сестру. Мотивы злодеев оставались неясны до самого конца, но сидеть и бездействовать – в этом еще меньше смысла. Приходили какие-то люди и выражали соболезнования, но они мало чем помогали. Помрачневшие Ланнистеры тонули с собственных мыслях и не реагировали на окружающий мир. Если бы началось землетрясение, то и оно вряд ли бы поколебало стоическое терпение древнего клана.
– Чертов Орсон был прав, - наконец-то опомнился венценосец, приглаживая липкие от пота волосы назад. Старая повязка на глаз была заменена на более удобную, но не придавала красоты ее обладателю. Впрочем, к подобных целей не стояло. – Он будто предчувствовал неладное, а я выгнал его с поста десницы. Теперь он бесследно исчез и оставил на всех наедине со своим шурином. Потрясающе.
– О, посмотрите, кто проснулся. С добрым утром, Ваше величество, - сыронизировал Колемон, не забывая вежливо поклониться Божьему помазанники. Растрепанный, он являл собой примера человека, который не спал несколько суток.
– Хочу напомнить, что именно ты изгнал старика, тем самым оставив нас на произвол судьбы. И сейчас у нас возникли проблемы сразу с пятью Всадниками? Или сколько их там?
– Успокойся, Кол, - вмешалась королева, усиленно перебирающая в памяти намеки на принадлежность галантного и обаятельного Уэйнвуда к шайке умалишенных тварей и жестокосердных насильников. – Можем договориться с ними. Я отправлюсь к ним и займу место Ребекки в качестве заложницы. – уловив протест в уставших взглядах, женщина решительно поднялась с удобного сиденья. – С меня никакого толка. Я уже однажды побывала в плену у помешанного фанатика, второй раз смогу вытерпеть.
– Какая самоотверженность! Все так резко вспомнили о чувстве долга! – не унимался младший из троих генералов, едва ли не переходя на крик. Бешеная жестикуляция и наматывание кругов сопровождали каждое слово.
– С кем ты собираешься заключить сделку? Нам даже весточку не прислали, а ты хочешь как-то с ними связаться. И куда же пошлешь ворона? Или все места скопления опасных ублюдков отмечены на карте особым цветом? Да и почему никто не удосужился спросить Финна? Вне сомнений, у него опыта в такого рода вопросах побольше нашего.
– Финн итак возглавил один из поисковых отрядов, прочесывающий гиблые участки, - напомнил утомленный бесконечными ссорами Лев, переставший терзать креслице. – Шансов маловато, однако надежду терять пока рано. Прошло меньше суток. Думаю, нам удастся проследить их путь.
– О, возглавил целый отряд. Сегодня что, день героических самопожертвований? Или я пропустил великий праздник? – раздраженный маленький братец не воспринимал другого члена их уменьшающегося семейства. – И вы ему доверяете? Серьезно? А где же ваш инстинкт самосохранения? Человек, который служил поганому Лжепророку и заварил всю эту кашу, планирует все разгрести? Просто чудесно. Разве может что-то пойти не так?
– Ты начинаешь выходить из-под контроля, брат! – непрекращающийся поток жалоб мог довести любого. Не выдержав, Клаус перевернул стул и стал напротив яростного родственника. – Пора избавиться от старых обид и забыть прошлое.
– О, давай, еще скажи свою фирменную фразу, - практически умолял командир, глядя на всех
собравшихся. Не встретив поддержки, мальчишка вновь обернулся к королю. – Он ведь не вазу мою разбил и не девушку мою увел. Он пытался меня убить! И тебя. – он толкнул рядом стоявшего в плечо. – Всех нас. А вы готовы принять его обратно с распростертыми объятиями? Умилительно. – ворвавшийся в комнату Финн нарушил планы блестящего оратора продолжить речь. – Помяни Дьявола. Хотя на него ты не очень тянешь с такой-то отдышкой.– Вы должны это увидеть, - опершись о дверной проем, бывший еретик задыхался, но прикладывал неимоверные усилия, дабы закончить предложение. Струившийся пот застилал глаза и тяжелыми каплями стекал за воротник.
– Какое милое зрелище, - съязвил Колемон, снисходительно разглядывая предателя. – Прошу прощения, но я лучше пойду и выколю себе глаза раскалённой кочергой.
– Дело касается Ребекки, - прошептал изможденный разведчик, загнавший лошадь и своих людей. Присутствующие немедленно последовали за ним по крутой лестнице. Внутренний двор за долю секунды превратился в многолюдную площадь с центром, до которого не так просто добраться. – Мы нашли его неподалеку от того леса. Я и не подозревал, что он принадлежит сестре, пока не увидел содержимое привязанного к седлу мешка.
Растолкав истошно вопящую толпу, теперь уже четверо Небесных Королей подошли к деревянному загону, где бушевал чубарый жеребец. Белая шерсть, сплошь укрытая черными пятнами, испачкалась в грязи и чужой крови. Страх руководил животным, в результате чего оно бросалось на всех, кто норовил подойти ближе. Лазутчикам с трудом удалось накинуть лассо на шею строптивому коню и, не реагируя на крики и сопротивление, притащить в замок. Искушенные наездники побаивались подходить к взбесившемуся в неволе зверю и посоветовали дать ему два-три дня на освоение.
А Никлаус лишь упрямо фыркнул и заявил, что у них нет столько времени, после чего перепрыгнул через ограждение и принялся медленно сокращать расстояние между собой и навострившим уши скакуном. Почувствовав знакомый запах, Айзек фыркнул и угрожающе взрыхлил копытом землю, но не предпринял попыток к нападению. Положив вспотевшую от напряжения ладонь на вытянутую морду, лорд тут же запустил другую руку в узел на седле и легким движением развязал его. Люди с замиранием сердца наблюдали за самоубийственным порывом смельчака. В самом мешке, провонявшим трупным смрадом, помимо чего-то мягкого, лежало письмо, бережно завернутое в шелковую ткань.
Приветствую тебя, лжекороль.
Ты пренебрег моей просьбой ранее и заплатил за это железную цену.
Как тебе внесенные нами изменения в твою внешность? В Беленоре еще не было одноглазых правителей. Мои искренние поздравления, ведь это великое достижение.
Больше я не прошу у тебя десятерых из списка, поскольку жертвы погибают и без моего участия. Ты пренебрег моей дружбой и привилегиями, которые она обещала.
Ты снова и снова совершаешь одну и ту же ошибку, возвращаясь к проклятым цепям. Похоже, неволя тебе приятнее, чем свобода. В таком случае я предлагаю тебе равноценный обмен. Возьми с собой четверых самых преданных покойников и приходи к месту погребения Гэбриэля Старка. Приведи моего друга и получишь свою сестру обратно. В доказательство, что она находится у нас, я положил в мешок ее любимую игрушку. Она плакала, когда мы ее забирали. Поторопись, иначе мои Всадники не останутся в долгу. Человеческое тело – уникальное творение. Ты не задумывался, долго ли можно выкручивать руку?
Монстр.
Он окончательно свихнулся. Разорвав послание в клочья, раздосадованный государь мгновенно вытряхнул из холщового мешка съежившуюся собачью голову. Конечно, чудовище не могло упустить возможности поиздеваться над публикой. Сопроводить эффектную тираду атрибутом смерти – полное соответствие образу неизлечимого и заигравшегося подонка, лишенного человечности и моральных принципов. Гвардия поспешила оттеснить разъяренный народ, требовавший правосудия, в то время как первородный скрылся в неизвестном направлении.