Узы крови
Шрифт:
Напыщенным аристократам, кичащимся победами своих наемников, вряд ли когда-нибудь доводилось биться с нечестивцами, пожирающими себе подобных. Впрочем, это не имеет значения. Самые близкие и преданные друзья находятся рядом. Пятьсот кавалеристов и пятьсот латников отправились вместе с государем на покорение Юго-Восточного направления. Приняв решение укрепить союз с последним представителем клана Баратеонов, Лев намеревался помочь ему отобрать законные владения предков. Недавнее приглашение нынешнего владельца Оленьих Рогов посетить неприступный бастион словно благоволила к активным военным действиям. Но он, как обычно, слишком сильно углубился в неизведанное будущее. Легкое прикосновение к плечу заставило его вздрогнуть и резко обернуться.
Небольшая армия расположилась у подножия живописной горы. Раньше здесь происходили тайные поединки до первой крови. Причиной дуэлей, как правило, становился слабый пол. Сам дофин не гнушался бросать вызовы чванливым вельможам. Непрерывные
– Я всегда мечтал посетить столицу и окунуться в водоворот тамошних развлечений, – вдохновляясь гармоничными пейзажами на фоне умопомрачительного заката, Олень превратился в философа. Опустившись на дугообразную шею мирной лошаденки, он предавался несбыточным мечтам. – Увы, человек, который воспитывал и обманывал меня все двадцать долгих лет, обещал даровать мне Гавань после того, как мы отобрали бы ее у твоей семьи. Он в красках описывал предстоящее возмездие, требовал набраться терпения и ждать подходящего момента. Многие нас поддержат – уверял сей тщеславный козел. В любом случае, мы можем воспользоваться твоей кровной связью со старой династией злополучных Таргариенов. Великолепный план, дядя, – не без иронии заявил сын Бернарда, обращаясь к разноцветным небесам. Ярко-оранжевые оттенки преобладали. Такое можно увидеть только летом. – Роланда считали неплохим бойцом, но он и в подметки не годился своему брату – бывшему лорду-командующему королевской гвардией.
– Которого убил мой отец, – рассмеявшись, подытожил венценосец, ловя на себе весьма скептический взгляд. Воздев обе руки к обители ангелов, он тем самым извинился за неуместное высказывание. – Надеюсь, твой третий дядя примет нас с распростертыми объятиями, а не сразу же побежит к излишне гостеприимному Транту. Душещипательное письмо, конечно, говорит об искренности его автора, но мы не настолько глупы, чтобы соваться в твое родовое гнездо без войска за спиной. Разрушитель взял крепость благодаря шестидесятитысячному воинству и предателям в стане противника. Нам таких бонусов не выпадет. – Разговаривая скорее с самим собой, нежели с безмолвным собеседником, Пастух засыпающего Солнца засмотрелся на руины. – Знаешь, о чем я не перестаю думать? Война рано или поздно закончится. Все имеет срок. Память о ней сохранится ровно на одно столетие, пока человечество не погрязнет в новых междоусобицах, еще страшнее прежних. И, глядя на разруху вокруг, я спрашиваю себя: а что мы сделали для этого мира? Выиграли несколько боев? Убили пару сотен невинных или виновных? Ересь. Мы должны уже покончить с порочным кругом жестокости. – Поймав себя на мысли, что завершающая фраза принадлежала Хэйли, монарх поморщился. – Нет, я не хочу оставлять после себя кровавый след. Когда я низвергну Гэбриэля в преисподнюю, то вернусь сюда и восстановлю столицу. К черту вся эта никчемная помпезность в виде престолов, искалеченных чужими клинками. Пусть обычное кресло возвышается над прочими. Я хочу помиловать изгнанных отцом лордов и вернуть им отобранные земли и титулы.
– А я нахожусь в списке этих счастливчиков? – поинтересовался Вильгельм, напрочь растаптывая орел романтических сумасбродств, взявший мечтательного государя в заложники. Пробудившись от горько-сладких иллюзий, Ланнистер отрицательно покачал головой, развернул буланого коня и ускакал прочь под аккомпанемент заливистого смеха. – Подумай хорошенько, светлейший. Через два часа мы уходим!
Брего несся бешеным галопом, подгоняемый вспотевшим хозяином. Черная грива разметалась по взмыленной шее резвого животного, обожавшего мчаться по безлюдным бескрайним просторам. Словно возвращаясь в былые времена, к древним цивилизациям неутомимых укротителей опасных тварей, они наслаждались полнейшим одиночеством. Ловко маневрируя среди неожиданно возникающих деревьев, преграждающих путь в никуда, мустанг протяжно заржал. Непередаваемое ощущение свободы, которую никто не отнимет. Дикие племена собирались ночью у пылающего костра и решали, на кого будут охотиться. На кого они пойдут с примитивными копьями, ломающимися из-за непробиваемой шкуры хищника? Такой, в представлении Божьего помазанника, была независимость. Неровная местность постепенно уступала равнине. Сам того не ведая, Клаус приблизился к печально известному месту. Непреодолимое желание оказаться там, где все начиналось, все же возобладало. Вряд ли оно пережило столкновение с еретиками.
Вопреки всем ожиданиям, гостиница на перекрестке, перевернувшая судьбу целого
королевства, стала пристанищем для беженцев. Маленькая группа людей ютилась возле деревянного каркаса, по виду напоминающего конструкцию церкви. Оценив насмешку провидения, командир Альянса из чистого любопытства подъехал поближе. Счастливые дети, не обремененные заботами взрослых по добыче пропитания, резвились на берегу мелкой речушки. Завидев всадника, они поначалу насторожились, однако не прервали игры. Хорошо, что корона хранились у осторожного слуги и не являлась постоянным атрибутом в одежде. Образовав некое подобие круга, крестьяне внимали сгорбленному старику, облаченному в лохмотья. Изодранное грязное платье мешком висело на костлявом теле. Казалось, грязь въелась в кожу босых почерневших ног. Белые брови-гусеницы терялись в седых волосах, падающих на морщинистый лоб.– Я был солдатом когда-то, – надломленным, но проникновенным голосом изрек безымянный старик, для пущего эффекта поднявший изъеденную рытвинами ладонь к облакам. Он увидел непрошеного гостя, но не придал ему особого значения. Или сделал вид. – Все мои командиры считали меня храбрым, но это не так. Я не сбегал с поля боя лишь потому, что боялся показать друзьям свой страх. Так что я был трусом. Мы выполняли приказы, какими бы они ни были: «Сожгите деревню!», и вот я поджигатель. «Заберите урожай у крестьян!», и вот я вор. «Убейте тех парней, чтобы они не восстали против нас!», и вот я убийца. Помню, как одна женщина кричала на нас, называла животными, когда мы волокли ее сына из их лачуги. Но мы не были животными, нет. Звери верны своей натуре, а мы своей изменили. Я перерезал горло тому парню на глазах его матери, которую держали мои дружки. В тот вечер мною овладел стыд. Настолько, что я не мог ни есть, ни спать. Я мог только смотреть в темное небо и слушать, как мать выкрикивает имя своего ребенка.
Он замолчал на мгновение, склоняя лысую голову с обрывками волос к земле и закрывая слезящиеся глаза.
– Я буду слышать ее крик до конца жизни. Я знаю, что не смогу вернуть того парня, и в отведенное время я могу принести лишь немного добра в этот мир. Ведь это может любой из нас, верно? – пилигрим огляделся по сторонам, задерживая взгляд на рыцаре без доспехов. – Никогда не поздно закончить грабить, прекратить убивать и начать помогать людям. Никогда не поздно вернуться.
На сей раз их взгляды встретились. Старец проникал в души и извлекал наружу скрытые чувства.
– Человек, который пережил сотню битв, может не пережить сто первую. – Поклонившись новоприбывшему, безымянный проповедник приковал всеобщее внимание к наезднику. – Приветствую вас. Не хотите ли присоединиться к нашей скудной трапезе?
Подумывая вежливо отклонить заманчивое предложение, Никлаус вспомнил, что не ел со вчерашнего дня. Кивнув в знак благодарности, он спешился и позволил свободолюбивому мустангу отправиться на поиски сочной травы. Похлебка оказалась ничуть не хуже той, что выдавали в близлежащих тавернах. Сначала жители подозрительно относились к знатному посетителю, но непринужденные обращения священника развеяли опасения. Расставшись с именем, бывший кавалерист армии Тиреллов ударился в религию и ушел паломничать в деревушки и помогать нуждающимся. К сожалению, большинство из них уничтожили приспешники Лжепророка. Служитель Господа находился в столице, когда произошел военный переворот и смещение власти. Он спасал невинных матерей и несчастных детей.
– Я долго служил Богу, но дело не в нем, – завораживающая тирада бывшего дезертира заставила венценосца задуматься. С ним так легко разговаривать, несмотря на разницу в происхождении. С детства отец требовал от первенца, баловня судьбы, достойного поведения и общения со своим кругом. Горделивый дурак. – Дело в нас самих. В наших поступках.
– Я бы с удовольствием продолжил беседу, но жутко тороплюсь, – спохватившись, Цербер призвал исчезнувшего друга обратно. Он хотел раскрыть свою личность, пожертвовав беднякам все имеющиеся в кошельке деньги, но что-то удержало от столь необдуманного порыва, и король ограничился простой благодарностью. В мыслях же он пообещал себе отыскать этого старика еще раз и сделать главой церкви в заново отстроенной столице.
– Удачи вам, Ваше величество, – Ланнистер резко натянул поводья, оборачиваясь к удивительному старцу, чье лицо с заострёнными чертами расплылось в блаженной улыбке. – Мы еще встретимся.
Несколько дней ушло на извилистый маршрут, пролегающий в горах. Опытный проводник старался избегать общеизвестных тропинок. Постепенно местность начала ухудшаться. Почва, размытая непрекращающимися дождями, была липкой и скользкой. Собачий лай верного Хогена помогал ориентироваться в туманные вечера. Штормовые Земли оттого и получили свое красноречивое наименование. Этот край страдал от частых бурь, виною которым – Слякотное море. Местные аристократы не строят громадных укреплений, поскольку еженедельные баталии со стихиями уносят жизни даже самых крепких строений. Восстановить маленькие башни гораздо проще, чем оснащенный бойницами форт. Плодородный грунт искупал все мелкие недостатки богатого региона. Устроившись на мысе, своим названием воздающем хвалу ненастной погоде, лидеры принялись обсуждать план дальнейший действий.