Узы крови

– Профессор, позвольте все объяснить, – Люпин преградил директору путь. – Мы вовсе не собирались врываться в девчачьи душевые, это получилось совершенно случайно. Тем более, разве слизеринцы пошли бы с нами?

Сириус сдернул копию, отделившуюся от страниц книги, и поспешно сунул в задний карман штанов.

– Успокойтесь, мистер Люпин, – раздался голос Дамблдора. – Если вы не возражаете…

Сириус, Джеймс и Питер рухнули в кресла и приняли скучающий вид.

– … мы продолжим разговор в кабинете.

– Бродяга, карта! – Джеймс ткнул его под ребра.

На лестнице последовала пауза. Сириус взмахнул рукой: карта на лету сложилась, книга подпрыгнула и схватила ее страницами, как пес летающую тарелку. Окинув взглядом свою работу, Сириус заметил у ножки стола простой перочинный ножик. Помедлив, он призвал его рукой и сунул в карман мантии.

– Конечно, – Ремус вернулся в кабинет как раз в тот момент, когда Сириус вновь как бы расслабленно развалился в кресле.

– И на этой счастливой ноте я отправляюсь спать, – объявила Талия и поднялась с кресла, бросив по пути Гарри и Стелле: – Вы тоже не задерживайтесь.

– Да, – Сириус вставил фотокарточку с Дамблдором в альбом, взмахнул рукой, отправив его на одну из полок, и сгреб со стола оставшиеся снимки. – За мной, славные гриффиндорцы, – он поднялся, Гарри и Стелла, как по команде, двинулись за ним.

– Но что за чары создают такую карту? – спросила младшая Блэк, проходя мимо отца, пропускающего их с Гарри вперед.

– Секунду, – Сириус замер в дверях и пропел: – Эй, Рег.

Регулус выжидающе поднял брови.

– Веди себя хорошо, – сурово приказал Сириус, а затем скрючил пальцы так, словно изображал звериную лапу. – Пусть тебе приснится мисочка молока, Царапка.

Регулус вскочил с места, проделал маневр заправского бейсболиста и запустил в брата снежком. Однако лающий смех раздался уже с той стороны проворно захлопнутой двери – снежок разбился о гладкую поверхность. Регулус со смехом упал обратно на диван.

– Вот засра… – он покосился на Гермиону и кашлянул. – Интересный человек мой старший брат.

– Очень, – засмеялась она и лукаво повторила: – Царапка?

Регулус прищурился.

– Так меня называют только мои самые близкие враги, – страшным голосом предупредил он.

В полутьме его глаза лихорадочно блестели.

За вечер догорели почти все свечи в канделябрах, освещающие комнату, и теперь в помещении царил полумрак, разгоняемый только пламенем в уютно потрескивающем камине. Гермиона таяла от одной только мысли, что они, наконец-то, остались наедине – впервые за изнурительную для нее неделю.

– Значит, ты играл под номером пять? – спросила она.

– Да, – Регулус откинулся на спинку дивана. – Ловец сборной с тринадцати лет. Вечно проигрывал Поттеру. Мы стабильно занимали второе место в чемпионате школы, и только в год своего выпуска я поймал снитч в игре против Гриффиндора, ибо Поттер уже окончил школу. Правда, тогда это было скучно.

Гермиона улыбнулась, вспомнив давнюю статью Риты Скитер, в которой журналистка написала, будто беспутная девица Грейнджер обожает игроков в квиддич. И, главное, одних только ловцов.

– Расскажи мне что-нибудь о себе, – вдруг сказал Регулус.

Гермиона растерялась. Прикинув в уме, что бы она могла рассказать, она с ужасом признала себя самым скучным человеком на свете.

– Что, например? – пожала плечами она.

– Не знаю, – повторил ее жест Регулус и сделал вид, будто задумался. – Например, все, – легко предложил он.

Гермиона посмотрела на него. Блэк умудрялся держать спину прямо, даже опершись на спинку дивана и совершенно расслабившись. Глядя на нее, он опять склонил голову так, что расстегнутый ворот чуть касался щеки, в неровных отсветах пламени то и дело сверкала цепочка, выглядывающая из-под рубашки. Опять эта цепочка! Гермиону вдруг охватило непередаваемое чувство, граничащее с восторгом, теплое и воздушное – такое она испытывала в детстве, глядя, как ввысь взмывают воздушные змеи: казалось, она и сама вот-вот воспарит над землей. Не в силах противиться внезапному порыву, она как можно крепче обвила Блэка руками вокруг пояса и уткнулась лицом ему в грудь, вдыхая его запах. От нахлынувших эмоций хотелось просто бессвязно запищать.

– Ого, – по тону Регулуса было слышно, что он растерялся. Он неуверенно обнял ее в ответ.

– Регулус, – выдохнула Гермиона в его рубашку. Просто произносить его имя было непередаваемым удовольствием, и Гермиона подумала, что от счастья сейчас вполне может сойти с ума. Если еще не сошла. Ей хотелось, чтобы это мгновение длилось вечно – вот так бы и просидела всю оставшуюся жизнь, крепко сжимая его в объятиях, вдыхая теперь уже такой родной запах. «Люблю, люблю, люблю», – в голове билась только одна мысль. Гермиона прижалась щекой к его груди, слыша, как учащенно бьется сердце Блэка прямо у нее под ухом. Она зажмурилась.

– Неужели это не сон? – помимо воли вырвалось у нее.

Регулус не ответил, только крепче обнял ее. Сейчас она не представляла, как могла раньше жить без него, жить, зная, что его не было в этом мире. Регулус Блэк. Регулус. Только сейчас Гермиона вспомнила, что так называется самая яркая звезда созвездия Льва. На самом деле его имя как нельзя лучше подходит ему, хотя он, возможно, и не согласился бы.

– «Хотел бы я знать, зачем звезды светятся. Наверно, затем, чтобы рано или поздно каждый мог снова отыскать свою», – прошептала она.

– И снова Сент-Экзюпери, – в голосе Регулуса слышалась улыбка. – Будем считать, что это наш с тобой особый писатель. Знаешь, ведь у всех пар есть нечто особо…

Гермиона подняла голову и заглянула в его темные мерцающие глаза. Он улыбнулся.

– Я хочу сказать тебе кое-что, – взволнованно прошептала она. – Только ты сейчас не говори ничего в ответ, пожалуйста. Не сейчас. Возможно, когда-нибудь потом… я надеюсь…

Регулус недоуменно нахмурился.

– Что… – начал он, но Гермиона накрыла его губы пальцами.

– Я хочу сказать, что я… – у нее перехватило дыхание…

И в этот миг дверь распахнулась настежь, и Сириус влетел в комнату как ошпаренный. Гермиона раздраженно выдохнула, разозлившись на старшего Блэка. Что еще?

Однако Сириусу было не до них. Дверь позади него, почти захлопнувшаяся, вдруг слетела с петель – кто-то хотел распахнуть ее заклятьем, но переусердствовал. Регулус машинально схватился за волшебную палочку, отстраняясь от Гермионы, когда на пороге, гневно сверкая глазами, появилась непривычно встрепанная Нарцисса.