В бой идут одни оркобойцы

Дима попробовал надавить на чувство товарищеской солидарности:

— Мужики, как вам не стыдно!

Миша скосил взгляд на соседнюю кровать:

— Володь, тебе стыдно?

— Жуть, — признался тот, — прямо так и сгораю. Видишь, весь красный.

Дима понял, что кроме трепа, ничего не добьется.

— Пойду-ка я добровольцев потороплю, — мстительно сказал он и вышел в коридор.

— Димке на хвост не наступишь, — вздохнул Миша. Он сел на кровати. — Придется подниматься.

— Придут — встанем, — откликнулся Володя и тоже сел — в коридоре раздавались голоса студентов, откликнувшихся на призыв Димы.

— Охо-хо, — пожаловался он на жизнь голосом столетнего деда. — Ни минуты покоя нет.

В дверь просунулся довольный Дима.

— Вы еще не проснулись?

— Снова засыпаем, — откликнулся Володя. — Присягу где будем принимать?

— Присягу? — Удивился Дима. — Здесь в комнате, а где еще?

— Не годится, — покачал головой Володя. — Вступление в Орден должно запоминаться. А у вас в комнате такой бардак

— У тебя не лучше! — На всякий случай огрызнулся Дима, но задумался. Вовремя Володя спохватился.

— В общаге негде, — поддержал Миша. — Может на природе?

— На природе? — Пришел черед задуматься Володе. — Можно и на природе, — согласился он и чуть не подпрыгнул от пришедшей в голову идеи.

— Есть же хорошее место на Горе!

Горой назывался высокий холм в километрах трех от города, стоящий на слиянии двух рек. Заселенный еще в древности местными племенами, он в последние десятилетия был местом археологических раскопок, в которых участвовали все студенты истфака после первого курса. Место хорошо известное. С холма открывался замечательный вид. Хорошая задумка принимать здесь в Орден. Вряд ли у студентов быстро улетучится память о таком событии.

Весть о походе к Горе через владения орков студенты восприняли спокойно. Они знали, на что шли. Володя, сообщив о путешествии, внимательно оглядел собравшихся, ожидая увидеть в глазах хотя бы нескольких человек сомнение или испуг.

Нет, никто не попытался возразить или мимикой лица показать, что он думает об этих сумасшедших. А жаль. Всех, позволивших не согласиться с их решением, он немедленно бы выкинул из числа кандидатов. Чем раньше расправиться с недовольными и случайными людьми, тем лучше.

На нет и суда нет.

— Выходим через пять минут, — громко объявил Володя. О том, что с собой надо взять оружие, он не сказал. Если найдется такой глупец, он сразу же отправится обратно в общагу с наказом больше не появляться на глаза.

Небольшая колонна двинулась по пустой ныне асфальтовой дороге, в прошлой жизни соединявшей город с несколькими деревнями и селами, а также множеством садовых участков. Володя, идя во главе студентов, немного нервничал. Попадись им отряд орков в десяток голов, Орден прекратил бы существование. Вряд ли из трех десятков человек сумел бы кто-то уйти. Рисковый фортель он выкинул. Но раз решили идти на Гору — размышлять нечего. Оставалось надеяться на удачу и судьбу.

Удача их не подвела. За весь сорокаминутный путь они не увидели ни одного орка. Даже следов от них в виде недавно убитых людей. Лишь на одном из поворотов дороги их взору предстал не менее, чем трехдневный труп старателя, добывавшего плоды орчьей травки, судя по лежащей около него сумки с плодами. Лицо старателя было разбито дубиной орка и узнать, кто это или хотя бы сколько ему лет, оказалось невозможно.

Старатель сам выбрал свой путь, а у них слишком мало времени, чтобы захоронить его.

— Похороним на обратном пути, — решил Володя. Времени уже за полдень, а оставаться за пределами города ночью очень опасно.

К тому времени, когда они поднялись на Гору, солнце повернуло на запад.

— Остановимся здесь, — предложил Дима. Они стояли на самом краю обрыва — самой крутой части холма. Вид на город отсюда, даже несмотря на потуги солнца ослепить студентов, был великолепным.

Володя согласно кивнул головой и повернулся к будущим оруженосцам:

— Сегодня вы вступаете в новую жизнь, из которой, если вы пройдете посвящение в рыцари, обратного пути не будет. Я знаю, многие сейчас в душе потешаются, считая и меня, да и моих друзей или чудаками, сочиняющих сказку, или мудаками, вздумавших поиздеваться над вами. Пока вы можете думать, что угодно. Но, если вы дадите клятву, вы должны будете полностью подчиняться нам и делать только то, что мы захотим. И это будет до тех пор, пока вы, по нашему мнению, не станете достойными сана рыцаря. Решайте. Если вы хотя бы немного сомневаетесь, не давайте клятву, ибо отказаться от нее будет очень сложно, а может, — невозможно.

Володя, произнеся длинную для него речь, остановился, чтобы передохнуть. Миша восхищенно посмотрел на него. Таких слов от друга он еще никогда не слышал и не знал, услышит ли когда-нибудь в будущем. Сам он даже не собирался равняться на него. Высокопарные речи перед боем или вступлением в ряды Ордена не по нему. И что Володька отказывается быть их… как там его звали начальника немецкого орденишка… магистром.

— Все те из вас, кто решился, несмотря ни на что вступить в ряды нашего Ордена, должен произнести клятву, — раздался холодный металлический голос Димы.

Студенты стояли тихо, не шелохнувшись. Их старые знакомцы, которых они знали уже несколько лет, предстали перед ними в совсем другом обличии — суровых и жестких начальников, совсем не их сверстников, а как бы людей много старше — опытных, познавших жизнь, ведавших что и как надо делать.

Володя высокомерно обвел их взглядом:

— Кто из вас решится первым?

Наступившую тишину прервал хриплый голос Сереги Савельева:

— Я!

Утро следующего дня выдалось ясным. В комнате от хлынувших солнечных лучей было тепло. Казалось, что на дворе стоит середина июля, а не конец сентября. Володя, ночевавший эту ночь в гордом одиночестве — Валю, как она не сопротивлялась, он отправил в ее комнату, довольно потянулся. Вчерашняя процедура присяги изрядно его измотала. Словно он бревна ворочал, а не бесстрастно выслушал слова клятвы Ордену его недавних товарищей по институту. Бессильно падая в постель, Володя с тревогой подумал, не заболел ли случаем. В жизни всяко бывает.

Но утром он чувствовал себя хорошо. И более того, отлично. Тело, наполненное неведомой силой, пело от ощущения жизни и собственного здоровья.

Володя легко соскочил с кровати и, не в силах сдержать переполнявшие его эмоции, подпрыгнул, перевернулся в прыжке, и коснулся ногами потолка.

Без особых усилий завершив переворот и сев на кровать, Володя с насмешкой посмотрел на следы голых ступней на потолке. «Смотри, не пробей бетонные плиты», — посоветовал он себе.

В столовой Володя оказался не первым — в ней оказались почти все оруженосцы. Старательно загружавшие в себя калории, выделенные государством, они замерли, не зная, как себя повести с новоявленным начальником.

— Ого, — понял их затруднение Володя, решив все свести к шутке. — Сильно же вы после вчерашнего есть захотели, ни свет ни заря в столовую примчались.

Привычный студенческий треп заставил оруженосцев расслабиться.

— Стараемся, — за всех ответил Серега Савельев. Володя с тревогой подумал, что именно с ним у Ордена появятся проблемы. Слишком высоко себя он ценил. Единожды согнувшись, Серега запомнит надолго свое бессилие и унижение. Конечно, он будет помнить о помощи основателей Ордена, спасших его от мафии. Но не перевесит ли неприязнь благодарных чувств.