В бой идут одни оркобойцы

Володя вежливо поблагодарил за хлеб-соль и спокойно-вальяжно двинулся из кабинета. На улице вежливая, полная достоинства улыбка с лица сползла. С пришельцами они разобрались. И словно для того, чтобы чересчур не расслаблялись, судьба подкинула им новую напасть. Теперь удар наносился с тыла, и верный меч бессилен.

Он не таил от рыцарей в каком веселом положении оказался их город, и они сами. Пусть знают, на то они и братья-рыцари.

— Ты смотри, — удивился Петя Ромашин. В забывчивости он погладил трубу парового отопления уже год как не работающего. Бедная труда сплющилась, выдавая всю глубину мыслительных процессов в голове Пети.

— Не думай слишком много, — ласково посоветовал его друг Роман Антонов, — инсульт заработаешь.

Петя, не глядя, небрежно ткнул его в живот. Роман, после орчьего дара, тоже окрепший, не моргнул глазом. Но стул, на котором он сидел, оркобойцем не был. От мощного импульса, посланного Пете сверху вниз, ножки прогнулись и, не выдержав, сломались.

— Вот спасибо, — удивился Рома такому окончанию их краткого разговора.

— Будет вам, — укоризненно сказал Губанов.

— Хреново, — прокомментировал ситуацию Савельев. — Эта сука будет грести под себя.

— Я бы так не торопился, — возразил Володя, — поживем-посмотрим. Хотя жизнь станет труднее.

— Подожди, — Серега, как обычно, был максималистом. — Он нам обязательно на шею попытается сесть.

— Ну если попытается, — Петя выразительно хрустнул пальцами.

— Однако подождите, — Володя вежливо постучал по подоконнику, — потрепаться можно и потом. Давайте думать, как будем действовать дальше.

— А что думать, — непреклонно сказал Серега. — Ты у нас командор. Я предлагаю объявить чрезвычайную ситуацию и наделить Кудрявцева чрезвычайными полномочиями. Разумеется, с отчетом после завершения всего.

— Вот спасибо, отец родной, — обрадовался Володя такой милости.

— Не, без шуток, — сказал Миша. — Серега говорит дело. Предлагаю голосовать. — Он первым поднял руку. Следом за ним проголосовали за все остальные. Володю в Ордене уважали и верили, что он со своими друзьями сумеет выпутаться.

— Ладно, отцы-командиры, спасибо за доверие, — Володя хитро посмотрел на окружающих. — Потом не плачьте, когда я на вас кататься стану.

— Володь, — заискивающе сказал Дима, — ты ведь помнишь о моих заслугах, да?

— Склероз у меня, — грустно ответил Володя. — Имя-то постоянно забываю, а не то, что чьи-то заслуги.

— Так что, Дим, будешь как все, — хлопнул его по плечу Миша.

— Закончили треп, — скомандовал Володя. — Отправляемся на тренировку.

С разрешения Безматерных, Орден выбрал площадку — бывшее колхозное поле — неподалеку от горы. Эта местность как бы стала собственностью Ордена. Юридически этого никто не признавал, но никто даже сунуться не смел сюда, поскольку Володя предупредил, что Орден будет очень недоволен. Такого предупреждения оказалось достаточно, благо свободных земель в окрестностях много.

Сегодня они вновь отрабатывали групповой бой. Недавняя схватка около деревни лесовиков показала, насколько важно единство рыцарей и послушников в борьбе с сильным, но неорганизованным противником. И к тому же пока неорганизованным. Огры приучат орков к порядку.

Рыцари и послушники, шурша или гремя, смотря у кого что надето, доспехами, слаженно выполняли команды Володи, возглавлявшего строй. Возмущаться не с чего, но Володе все меньше нравилось их построение. Двигаться единым строем необходимо, но таким ли?

Так и ничего не решив для себя, он с досадой скомандовал двигаться домой. Тренировались они часа четыре, куда уж дольше. Пусть вечером народ потренируется в одиночных боях, да наполучает от дяди Васи, который по-прежнему побеждал их. Володя, правда, уже давненько не сходился с ним в поединке. Он чувствовал, насколько вырос в последние месяцы и тешил себя надеждой, что устоит перед натиском тренера. Можно же хотя бы немного помечтать.

Незнакомый дядечка в полувоенной форме встал на пути их колонны.

— Кто такие? — Властно спросил он.

Из прибывших, — догадался Володя. Порядок наводит. Пусть попробует. Он не только не поспешил вперед, как сделал бы при появлении Безматерных или Караваева, наоборот, слегка притормозил, оказавшись ближе к середине их небольшой — в сотню душ — колонны.

— Гомо сапиенс, — отрекомендовался Миша.

Незнакомец шутки не принял.

— Я тебе такого гомо покажу, гомиком станешь.

— Что? — Удивился Миша. Его оскорбили. Это там, на Большой земле, можно оскорбить человека не за что. Здесь, извините, Зона, размер юмора определяется уровнем силы, или, в виде исключением, авторитета, но никак не властью.

Небрежным молниеносным движением он скрутил из свободно висящей на груди маскировочной куртки жгут и оторвал незнакомца от земли.

— Я замначальника Управления безопасности! — Взопила жертва.

— Вот и хорошо, — обрадовался за него Миша и, подойдя к перилам, аккуратно отпустил брыкающегося незнакомца в реку. До воды с моста метров пять, лететь совсем недалеко. Всплеск известил стоящих на мосту о контакте грубияна с водой.

— Идем дальше, — решил Володя, ни чуть не тронутый расправой. Они законопослушные граждане. Законопослушные, а не властепослушные. И если власть думает строить из себя нечто, то они втопчут это нечто в дерьмо, а затем помоют в воде. А то пахнуть будет.

Глава 28

Безматерных сидел и старался утихомирить себя, дабы не разразиться гневной отповедью. Шло совещание руководства города и Зоны, что, собственно, было одно и то же. Моторин говорил уже час и конца его речи не виделось. Впрочем, он вел разговор о прошлом и будущем Зоны. За десять минут здесь не уложишься.

Бесило другое. Моторин с восхищением отзывался об истории их Зоны. Ныне их город был одним из самых крупных поселений зон по стране. Люди очень быстро прижились, организовались и сколько бы орки не пытались их уничтожить, натиски отбивались. Но под этой похвалой таилось снисходительное отношение к аборигенам, которые способны лишь держаться за рукоятку меча или топора. Снисходительность виделась в подробном изложении устройства экономики, приличествующей скорее школе, а не собранию взрослых дядей, не дебилов и не спившихся алкашей.

Ему стало немного легче, когда он увидел, что речь Моторина задела и остальных находящихся в зале. Даже опяточный полковник Читайло и тот гневливо раздувал ноздри, хотя как раз-то к нему речь Моторина совершенно не относилась.

Наконец Моторин закруглился.

— Я думаю, — выдал он сокровенное, — нам пора становиться цивилизованным регионом России. Воевать мы научились, пора зарабатывать деньги, не сидя на шее у государства. С завтрашнего дня я начну производить ревизию подразделений. Лишних сотрудников сократим или переведем в другие подразделения. Слишком большой штат нам не нужен.