В Цепях Вечности

Тириз внутренне улыбнулся. Здесь есть колдун. Осталось его найти.

Все мужчины и часть женщин работали в поле, когда у крайних домов деревни показался всадник с королевским гербом в носившем следы недавнего боя кожаном доспехе. Под кожаным панцирем виднелся край кольчуги. У шеи на плече темнела засохшая кровь. Конь медленно ступал, везя человека по узкой улочке.

Навстречу вышли старики, все еще крепкие. Поверх заборов смотрели любопытные лица детей.

Лицо всадника было бледно, он едва не падал с коня.

– Именем короля Твер...Твердогора, - прохрипел воин, - мне нужен ваш знахарь...колдун...

Седобородые деды переглянулись. Один, что помоложе, подошел к коню и успел подхватить раненого, прежде чем тот упал на землю. Тут же подошли помочь остальные.

– Отведите, - шептал Карт в полубреду, -... отведите меня к... колдуну...

Его понесли его на другой конец деревни. Его коня вел рядом хилый, болезненного вида мужик.

По обе стороны улицы стояли крытые соломой домики. Из труб тянулись струйки дыма, во дворах играли дети, а старики сидели на завалинках, греясь на солнце, точно коты.

– И откуда он знает про Венору?
– буркнул Петро, один из мужиков, что несли Карта.

Демак пожал плечами.

– Наверное, чтоб мне сдохнуть, так же как и остальные, кто к ней приходит.

Игнат сплюнул себе под ноги.

– И так - выгнали ее из деревни. И все равно народ к ней прет. Чудно!

– Сжечь бы ее, - буркнул Петро.
– Или утопить. Колдуньям не место среди добрых людей.

– Все бы тебе кого-нибудь сжечь или утопить, - фыркнул Демак.
– Вот ежели тебе спину прихватит, никто кроме Венорки ведь не поможет. Ты ей еще спасибо потом скажешь.

– Я к ведьме сроду не пойду!
– отшатнулся тот.

– Слушай, а правда, что дочка твоя младшая - Лаша, к Веноре ходит часто?

– Правда, - буркнул Петро.
– Они, брат, ровесницы.

– И чего твоей дочке не хватает? Гуляла бы с другими девками да парнями, замуж ведь ей пора.

– Не знаю, - процедил Петро хмуро, - чего ей не хватает. И ругал ее уже, и хворостиной учил, все равно туда почти каждый день... Подруга, грит, моя. Но если ведьма Лашку хоть пальцем тронет... Эх, и почему наш Твердогор не объявит охоту на колдунов, как в Зируате когда-то?
– И добавил, словно обращался сам к себе: - Сжечь бы эту чертову девку.

– Высечь ее можно бы, - заметил осторожно Игнат, - ежели за дело...Да разве ж вона даст себя в обиду... Скорее лопатою по жопе...
– Он звучно высморкался на землю.

– Во-во, - согласился Петро, - точно, брат. Высечь ее надо...до смерти...

ххх

Когда он открыл глаза, то увидел над собой словно окруженное туманом лицо молодой женщины.

Губы Карта беззвучно раскрылись, он сделал усилие встать, но не смог. Не сумев даже приподняться, он упал обратно на мягкое и теплое.

– Спи, охотник на ведьм, - слова женщины эхом отдавались у него в голове, как в огромной пустой пещере, - набирайся сил.

Утром Карт снова пришел в себя. Он чувствовал себя окрепшим, на плече, где была рана, увидел повязку, под которой неприятно жгло.

Он спустил ноги и сел на покрытой шкурой медведя лавке.

В сенях раздались шаги, и в комнату вошла девушка лет двадцати. На красный платок, которым были укутаны плечи, красиво спадали черные волосы.

Девушка держала в руках тарелку с дымящейся едой и большую кружку молока. Оглядев Карта, она поняла, что встать он не сможет, поэтому поставила еду на стол и сказала:

– Ешь, охотник. Ты был едва живой, но травы из леса тебя спасли. Не забудь их поблагодарить, когда уйдешь.

– Благодарить травы?
– спросил Карт с сарказмом, принимаясь за кашу и мясо.

– И лес тоже. Это он наделил их силой.

Тириз оглядел хозяйку. Под простым платьем угадывалась статная фигура, по ее взгляду он понял, что эта девушка никому не позволяет собой управлять, и еще - что этот гордый, независимый взгляд зеленых глаз ему знаком. Карт не мог вспомнить, откуда.

Он принялся жевать сочное мясо. Слабость медленно уходила, из головы вымывались остатки тумана.

– Я благодарен тебе за лечение, - сказал он.

Девушка отошла к стене, где на небольшой жаровне закипал чугунок. Она стала помешивать бурлящую в нем смесь, по комнате поплыл горьковатый аромат.

– Врачуешь ты превосходно, - продолжал Карт, - но можешь ли ты по-настоящему колдовать?

– Что ты называешь "колдовать по-настоящему"?

– Я - глава королевского отряда. Нужно срочно передать королю сообщение.

Венора черпаком налила в глиняную кружку отвар из чугунка и поставила кружку перед Картом.

– Выпей. Это укрепит твои силы.

– Так ты можешь колдовать или нет?
– в голосе зазвучали привычные для него командирские нотки.

Девушка едва заметно улыбнулась.

В ту же секунду руки наемника рвануло за спину, и он почувствовал, как невидимая веревка стянула запястья и предплечья так, что едва не выкручивала суставы.

Боль вернулась, Карт стиснул зубы. Что-то невидимое поддерживало его со спины, не давая завалиться на пол с лавки.

Венора легонько дунула перед собой, и кружка, полная дымящегося отвара выплеснулась наемнику на пах.

Крик Тириза прозвучал, как вопль свиньи на бойне. Наемник с расширенными от боли глазами дергался и пытался встать, но невидимая сила крепко его удерживала.

Венора встала, не сводя с него глаз.

– Я умею все, чему научила меня мать.

Карт продолжал завывать, скрючившись перед ней на лавке.

Девушка простерла руку, и жар у него в паху ослаб.

Наемник поднял на нее измученные глаза, в которых был шок и следы слез.

– Ты помнишь мою мать, охотник?
– спросила Венора свирепо.
– Реда из Таоплиса. Ты сжег ее на костре семь лет назад!

Карт медленно кивнул.

– Мне тогда было четырнадцать, - продолжала девушка.
– Ночью я пряталась под окном дома, где ты выдирал ей ногти и зубы, заставляя признаться в сговоре с дьяволом. Утром я смотрела, как она, пожираемая огнем, превращается в столб черного дыма, а потом - два дня лежала, не просыпаясь, на сеновале какой-то доброй женщины.

Через некоторое время я обнаружила, что могу силой мысли вызывать огонь, а двери раскрываются передо мной, стоит мне этого захотеть. Ножи и поленья, табуретки, даже камни на дороге - превратились в верных и преданных слуг, которые исполняли мою волю, едва получив мой мысленный приказ.