В движении вечном

2

Читайте, завидуйте...

Игнат появился на свет в очень богатой стране, которая по своему экономическому развитию превзошла все остальные государства планеты за исключением одной-единственной. Знал он, что и от этой самой могучей страны капиталистического мира мы отстаем совсем немного и вскоре непременно обгоним; мы ведь не можем не обогнать: у нас самая передовая на планете социалистическая общественная формация, самая эффективная в мировой истории социалистическая плановая экономика.

Изо дня в день на его родной планете, непрерываясь ни на мгновение, шло отчаянное противоборство двух держав-исполинов. Так, они превзошли нас по числу золотых наград на Олимпиаде в Мехико, зато мы отыгрались победными стартами четыре года спустя в Мюнхене. Они первыми овладели невиданно разрушительным ядерным оружием, зато мы первыми --- еще более разрушительным термоядерным. Мы запустили на орбиту Земли первый искусственный спутник, первого космонавта, мы первыми вышли в открытый космос, зато первым шагом на иную планету стал летучий шаг американского астронавта.

Временами казалось, что главное даже не сами эти достижения, подлинно исторические для всего человечества, а именно противоборство держав. И потому, наверное, долгожданный первый лунный шаг стал одновременно как бы и последним на многие годы, словно с концом азартнейшей затратной лунной гонки вдруг исчез интерес и к самой планете, первой из мириадов неизведанных миров во Вселенной.

Игнат не только чувствовал, он, словно и сам участвовал в этом захватывающем соревновании, как мельчайшая, незримая частица своей огромной страны, той великой могучей страны, в которой ему выпало счастье родиться. И, наверное, такой же мельчайшей незримо, но неотрывной частицей единого славного братства ощущали себя и многие из тех, кто был рядом:

– - Советский Союз! -- восклицал всякий раз горделиво Андрюха Петровский, лучший бомбардир футбольной команды поселка после своего очередного "сольного" прохода, заколотив в ворота соперника очередной чудо-гол.

– - Советский Союз! -- восклицал всякий раз торжествующе Славик Малько, одноклассник Игната и знаменитый на всю округу грибник, выставив вновь напоказ свое переполненное горкой, плетеное лукошко.

– - Советский Союз!.. Советский Союз! -- и еще, и еще из уст самых разных в унисон разлеталось по миру аккордом созвучным.

Игнату иногда даже казалось, что на всей планете и есть только две по-настоящему полноценные державы, а остальные, лишь затаив дыхание, с робостью и восхищением наблюдают захватывающее противоборство двух могущественных гигантов. Случалось, впрочем, он даже немного завидовал бразильцам или немцам, к примеру, во время крупнейших футбольных форумов, канадцам или чехам, в зависимости от того, чья сборная иногда первенствовала на хоккейных. Но уже вскоре всегда неудачный футбольный чемпионат покрывали в охватку пеленой равнодушной суетливые будни, на высший хоккейный пьедестал снова на долгие годы триумфально заступала легендарная сборная СССР, а из репродуктора снова раскатисто, звонко вещал на всю планету неповторимый левитановский баритон:

– - Говорит Москва!.. Говорит Москва!.. Передаем сообщение ТАСС!.. Передаем сообщение ТАСС!

И снова, снова еще один подвиг, еще одно грандиозное достижение... И юное сердце в восторге на взлет, и строки победным набатом на память, что были мечтою далекой в восторге начертаны:

...Читайте,

завидуйте,

я --

гражданин

Советского

Союза!

3

Хлеб под ногами

Из книг и учебников Игнат узнал, что до революции "бедные" голодали, кусок черного хлеба для них был роскошью, а теперь на праздники столы "ломились от яств". Продукты, хлеб были сказочно дешевы. Каждый день дома покупали целых пять буханок хлеба, четыре черного и одну белого. Часто хлеб был только что из "пекарни", так называли в поселке свой маленький хлебозавод -- бабушка, похудевшая уже, согнутая приметно годами, но тогда еще энергичная и живая, ломала ему тотчас горбушкучерного:

– - Держи-ка, Игнатка, самая детиная еда!

Хлеб был еще теплый, поджаристый, с аппетитной душистой корочкой, кажись, так и съел бы его весь. Но разве можно съесть за раз целых пять буханок? Даже на всю семью на день хватало лишь двух.

Бабушка тяжко ставила на широкое дощатое крыльцо объемный круглобокий "чигун" с теплой водой, неспеша, старательно замешивала одну. Летом вмиг сбегалась и слеталась со всего двора разноперая пестрая птичья компания.

– - Все-е, все тут! И куры, и утки, и гуси, -- приговаривала ласково старушка, по-хозяйски, умело командуя в центре всей этой галдящей крылатой компании. -- И кот тут, гляди, и собака.

И вправду: и кот, и собака тоже всегда были тут, присаживались рядом на удивление смирно в ожидании своей законной пайки. Еще две буханки черного хлеба чуть позднее бабушка замешивала свиньям, и каждый день Игнат видел это.

Однажды его приятель бросил недоеденный хлеб с маслом просто под ноги в дорожную пыль.

– -У войну б зато! -- гневно начал седой сухопарый старик, что сидел невдалеке на простенькой покосившейся лавочке. -- У войну б зато, людцы...

И он не договорил даже, словно захлебнувшись гневом.

Его сосед рядом, лысоватый, но еще с виду крепкий и свежий улыбчивый дед, вздохнувши протяжно, чуть заметно кивнул:

– - У войну бы ище и и с тем сметьем слизал!.. Мальчо ище горькое, и что оно бачило?

– - Горькое! Днями, як на выгон, выдь-ка глянь, что туда накидали. Туда, Петро, детвора не выносит!

– - Дождали й то...изобилия. А помнишь, Иване? Ище и казали, коли и то буде?

– - Я-то помню. Я-то, як раз, вельми добре помню, як лебедицу да ржище мешали! -- говорил возмущенно седой. -- Трухи той сырую водицу засыпал и хлеб...

– - Зато вот теперь свиней кормим! -- усмехнулся на это вдруг совершенно неожиданно лысоватый сосед. -- Порося на убой житним хлебушком. Ты вот. Ты ж вот и сам днями с лавки цельную торбу чуть пёр, благо что лисапет есть. Вот скажи ты мне зараз, и на кой ляд у бобылях тебе стольки?

– - А чем, чем? -- переменившись в лице в одно мгновение, уже как бы и заоправдывался в ответ смущенно седой. -- Чем, скажи ты, кормить? Комбикорм той в лавке в дефиците, ведь не укупишь! А посеять, вырастить... где земля? Кругом колхозы, и кто ж тебе дасть? А без жита, пшеницы и где тое мясо?