В движении вечном

В решающем поединке с ним Игнат еще успел захватить выгодно, да что было толку, поскольку он даже не смог до конца сомкнуть руки на такой пояснице. Зэро навалился грубо всей своей массой, словно грузно, без всяких хитростей просто падал на него... Ноги обоих борцов уже оторвались от земли, в пространстве на мгновение зависли сплетенные тела... И вновь в какой-то неуловимый миг неким волевым сверхъестественным усилием Игнат успел перевернуть обратно всю нависшую на нем почти двойную тяжесть и упасть уже сверху -- а это была победа! Теперь оставалось только молниеносно взять в охват шею, уйдя телом вбок, зажать невпроворот удушающим.

– - И как ты умеешь так классно выкрутиться? -- удивлялся не раз лучший дружок Витька, наблюдая нечто подобное.

– - Сам не знаю.

– - Свистишь.

– - Не-а, правда, сколько раз уже было. Все, кажись, капут, завалили, и вдруг...

– - Давай так со мной попробуем.

– - Толку! Все равно ничего не получится.

– - Ну давай...

Отвязаться от приятеля всегда было непросто, но чтобы вот так, под заказ... Это был действительно по-настоящему секретный прием, секретный даже для самого исполнителя, однако прием этот выручал бесчисленное количество раз и в самые критические мгновения.

После Зэро у Игната в классе не осталось серьезных соперников. И потому впоследствии, когда у его одноклассников спрашивали:

– - Кто у вас в классе самый здоровый?

– - Горанский... Горанский Игнат, -- неизменно слышали в ответ.

– - И кто бы сказал! -- удивлялись поначалу многие. -- У вас там в классе лбы такие. Лось, Антольчик, а Зэро!

Но удивлялись недолго.

Однажды в февральскую оттепель перебрасывались на дворике снежками с параллельным "А"-классом. Переменка была маленькая, и это было даже не сражение, а только легкая шеренга на шеренгу рядовая разминка перед следующей большой переменой.

– - Скоро звонок. Погреемся напоследок? -- бросил негромко Игнат.

– - Можно.

– - Тогда я в атаку. Лешка, Михаська,за мной!

Резко, решительно, выпуская снежок за снежком, он выступил вперед.

...Низкий, словно приплюснутый силуэт вертляво выкрутился как из-под земли, сиганул внезапно откуда-то сбоку -- и сразу удар! Удар обжигающий, твердый, как камнем, и уже не Игнат, а распаленный гневом, израненный зверь бездумно ринулся один на всю вражескую шеренгу.

Он бы запросто догнал этого Шурку, этого слабака и недоростка, который после своего подлого удара ледышкой под глаз также подло, стремглав бросился наутек. Он бы с наслаждением швырнул его, вмазал, растер безжалостно обземь...Но дорогу уже заступал решительно брат, грозный непобедимый Валер, "самый здоровый" в своем "А"-классе.

Их было двое братьев-близнецов в параллельном "А"-классе. Братьев-близнецов, но совершенно не похожих друг на друга. Шурка весь пошел в отца, невысокого коренастого мужчину, а Валер в мать, круглолицую, широкую в кости, крепко сбитую, она была на целую голову выше ростом мужа.

– - Величкова порода! -- говорили про ее родню в поселке. -- А там тебе что девка,что хлопец, все под потолок.

Досель Игнат не слыхал никогда, чтобы кто-нибудь хоть раз победил его на школьном дворике. Сам он тоже, рассуждая трезво, до сих пор всячески избегал поединка с ним. И только единственно зверь, лишь израненный яростный зверь не рассуждал ни мгновения:

"Р-раз!" -- он тоже бил под глаз, всю свою силу вкладывая в первый удар, весь свой гнев, всю неудержимую энергию аффекта.

Он устоял, он даже не соступил, он лишь едва пошатнулся. Он устоял, как массивная глыба этот могучий непобедимый Валер, он лишь едва-едва пошатнулся, но эта легкая, едва заметная заминка и разрешила исход:

"Раз-два!" -- левой-правой Игнат успел навесить еще, и противник уже не выдержал, взмахнул руками, тяжко осел на липучий снег.

– - Айн-цвайн! Люкс, класс как вышло! -- вспоминая, с восхищением восклицал потом всякий раз Лешка Антольчик. -- Как по кино его вырубил.

Глаз у Игната вскоре забордовел, бил непрестанно горячим занозистым пульсом. Но он совершенно не чувствовал боли, он был на вершине счастья.

– - Вишь, Горанский пошел...Такого кадра посадил на пятую! -- еще долго слышал за спиной завистливый шепот.

Глаз у побежденного также украсил даже не "фингал", а шедевр настоящий -- как называл его восторженно вслух Лешка Антольчик. Переменчивая палитра красок чуть не целый месяц тешила победно душу: ярко-красная с пунцовым отливом, она наливалась постепенно темноватой синью, и так до бледных желтовато-черных кругов и пятен под глазом.

Теперь уже и смысла не было спрашивать, кто есть "самый здоровый" в их школьном "Б" - классе. И это "самый здоровый" было как титул, титул наиважнейший, что возносил непосредственно на самую вершину мальчишечьей классной иерархии, давал королевскую власть в глубинных, надежно скрытых от глаз учителей и взрослых повседневных взаимоотношениях.

3

Иерархия

Человек в чем-то еще и животное, в особенности в свои первые дни. То человеческое, с чем он появляется на свет, необходимо развивать и лелеять, иначе оно так и останется незаметным, надежно сокрытым животными инстинктами где-то в глубинных недрах его души. И если юное человеческое существо поместить в животное стадо, то оно так и останется животным, такие случаи известны, они вполне подтвердили это.

Стадо, прайд, стая всегда выступают вместе, когда дело касается защиты общих интересов: охоты, обороны и так далее. В то же время в каждом животном коллективе существует своя строгая иерархия, важнейший критерий которой победа в поединке.

Своя иерархия, иерархия строгая, установленная в сотнях борцовских поединков на школьном дворике существовала многие годы и в самом обычном школьном "Б"-классе, в котором учился Игнат. О многом из того, что здесь происходило, учителя и взрослые даже не догадывались -- в этом смысле школьный класс вполне можно рассматривать как некий почти изолированный микромир, и теперь, вспоминая те давние годы, Игнат иногда даже удивляется принципиальному подобию мира детского на мир взрослый, также разбитый на множество почти изолированных ячеек со своими собственными королями, корольками и диктаторами.

Титул "самого здорового" вкупе с главенствующей ролью "босса" в детально описанной чуть ниже так называемой "мафиозной цепочке" возносили Игната непосредственно на самую вершину иерархии в классе. Однако слово "королевская" навряд ли является самым точным для характеристики той почти неограниченной власти, которой он обладал среди мальчишечьей половины класса, тем более, что "король" сегодня должность, как правило, лишь декоративная. Он был настоящим диктатором.

И, как настоящий диктатор, имел собственную, всецело преданную ему гвардию. В нее входили Зэро, Лось, Антольчик и еще некоторые; все они едва перебивались с двойки на тройку, зато были рослые, физически крепкие; с каждым из них Игнат мог справиться с трудом и не всегда, но его главенствующую роль гвардейцы признавали строго и приказы исполняли с аккуратнейшей точностью.

Таким образом, c самого начала своего существования их, в общем-то, самый обычный школьный класс приобрел внутренне вот такую структуру. Во-первых, Игнат на самом верху со своей практически неограниченной властью, за ним ступенькой ниже следовали его верные гвардейцы; и, наконец, все остальные, которых они называли просто "пацанчиками".

Девчата, как и учителя, долгое время считали Игната тихоней, отличником с неизменно "примерной" оценкой за поведение на еженедельной страничке в дневнике, они даже не догадывались о его подлинной скрытой роли. И только с приходом "кавалерского" возраста, когда из-за них начались конфликты, очень скоро поняли, кто есть кто в их собственном классе.