В двух шагах от рая
Шрифт:
– Пошли! Сейчас же, - засуетился самый рослый из чужаков.
– Пятьдесят три кредитки та, - сказал довольный собой Рокки.
19.
КЕЛЬВИН
Ворота были распахнуты, знаменуя открытость культа. Каждый мог прийти сюда и ступить за эти створки. Путь к исполнению желания. Осознанный, или шаг отчаяния. Тяжелые капли, ударяясь о пластиковые столбы, разлетались брызгами, или стекали змеистыми струйками – столбы были причудливо изрезаны, тщетно имитируя дерево.
В монастыре ворота также были всегда распахнуты, даже ночью – путь к Богу
За воротами обнаружились постройки – серые домики, что вытянулись вдоль такого же забора. Почти, как у них… только клумб не хватает, брат Саруман – в миру ландшафтный дизайнер привнес в монастырь частичку своей профессии и своего таланта. Конечно, водопадов с гротами у них не было, но клумбы, благодаря усилиям брата Сарумана, радовали глаз с ранней весны, когда появлялись первые пролески и тюльпаны, до середины осени – времени цветения желтых хризантем.
– Зачем пришел? – казалось, из пелены дождя соткалась бело-черная фигура, непромокаемый капюшон был натянут по самый нос.
Кельвин вздрогнул.
– За желанием, - самый логичный ответ, ну и майор проинструктировал его, откуда только все знает.
– Чего хочешь от желания?
– Исполнения.
– Веришь ли ты в Исполняющих Богов?
– Верю, - голос дрогнул. Не предает ли он свою веру, Бога?
Среди Нетерпимых, наверняка, были и христиане, и буддисты, и механисты с Бетельгейзе. Их вера здесь – собственные желания, наверное, самая искренняя, самая всеобъемлющая вера в мире.
«Прости, Господи, меня грешного и прости их, ибо не ведают, что творят!» - прошептали губы.
Он пришел в монастырь тогда, через год, после похорон Криса. Ровно в годовщину, сразу с кладбища. С Реей они к тому времени уже несколько месяцев, как не жили. Пришел и остался, еще через год принял постриг. Отец Иоаникий понимал состояние Никодима и не торопил его, даже отговаривал, но он был тверд в своем решении и в своей вере. И стал братом Кельвином.
– Обязуешься ли ты подчиняться уставу Братства, соблюдать его правила и исполнять ритуалы?
– Обязуюсь.
– И принять, что нет иных богов, кроме Исполняющих?
– Принимаю.
– И лишь Братство глаза, уши и воля Исполняющих в Городе.
– Согласен.
– И нет иной семьи, кроме Братства.
– Нет.
– И иного пути к исполнению, кроме пути Братства.
– Путь Братства – отныне мой путь!
– С этой минуты и до исполнения желания!
– С этой минуты и до исполнения желания.
– Сколько бы времени не понадобилось!
– Сколько бы времени не понадобилось.
– И не упрекну я Богов Исполняющих, если ожидание продлится долго.
– Не упрекну.
– Очень долго!
– Не упрекну.
– Желание не исполнится!
– Не упрекну.
– И нет другой истины, кроме истины Братства!
– Нет.
– А иные – суть нечестивцы и извращенцы!
Кто ж им слова-то писал? Одно радует –
почти конец.– Нечестивцы и извращенцы!
– И буду поносить их, пока есть силы и крепок голос.
– Буду поносить.
– Приветствую тебя, брат! – нетерпимый откинул капюшон, обнажая прыщавое лицо подростка, юноша развел руки, приглашая новоиспеченного брата в объятия, Кельвин шагнул к нему.
20.
СИТА
– Здесь та хорошо та, сыро, темно, как дома та.
Их проводник ловко перелазил с камня на камень, цепляясь своими мохнатыми ручками. Сита, в отличие от него, не чувствовала воодушевления – у нее дома было совсем не так.
– Почти, как дома та, - поправился Рокки.
Освещения внутри колонн ожидаемо отсутствовало, Тадао зажег фонарь, однако в его свете окружающее выглядело еще более зловеще. Белый луч выхватывал из темноты нагромождения серых камней и пустот между ними, ну а воображение услужливо населяло обступающую темноту слизкими чудовищами и зубастыми монстрами.
– Дома та, в пещерах, уютных сырых пещерах живут только та самые богатые та. Они не пускают нас та в свои пещеры. Рокки загадал жить в уютных сырых пещерах та. Пока живу здесь та и жду, когда исполнится та.
– Ты здесь живешь? – Тадао помог Сите слезть с особо высокого камня, он взял ее под мышки, и просто опустил, как ребенка. Какой же он сильный!..
– Ближе к верху та. Где сыро та и много тех, кто хочет зомби та… ну и другой работы.
Иногда приходилось протискиваться, иногда преодолевать преграды в виде особо выдающихся камней, но в целом внутренности колонны представляли собой лабиринт из пещер, порою весьма немаленьких, однако вполне пригодных для ходьбы и даже – в крайнем случае – жилья. Дожди наверху привели к тому, что здесь журчали неширокие ручейки, а в некоторых пещерах росли вполне себе приличные сталактиты и сталагмиты. Причем, ближе к поверхности, он были неприятного бурого цвета – Сита старалась не думать о том, из чего могут состоять сосульки, хотя понимала, что большая часть состава – продукты жизнедеятельности Города.
– Никогда не понимала спелеологов.
– Кого?
– Спелеологов, что здесь интересного!
– А-а, ну да.
Нюхач в который раз повел носом, стал на четвереньки, обнюхал пол.
– Туда.
Интересно, как все эти преграды преодолевал зомби? Или, ему помогали… или он знал другой путь… или – что более вероятно - Рокки нарочно ведет их, через препятствия, дабы повысить свою значимость. А, если он их оставит! Кто-кто, а она ни за что не сможет отыскать обратной дороги. Сита посмотрела на Тадао – спокойное лицо, лишь ноздри слегка раздуваются от напряжения – этот сможет, рядом с майором она чувствовала себя… защищеннее что ли.
В колоннах вполне могла жить небольшая, или большая группа людей… и не людей, и горожане даже не подозревали бы об этом. Может, так оно и есть…
– В колоннах кто-нибудь живет? – вспомнила, что уже задавала этот вопрос, страх притупил память, как и логическое мышление.
– Рокки живет та.
В прошлый раз нюхач утверждал, что внутренности опор заселены демонами. Сита не стала ловить его на лжи.
– А, кроме Рокки?
– Друзья Рокки, другие нюхачи та. Только вы к ним не ходите та, обманут, а Рокки – честный та, недорого возьмет, и отведет та, куда скажете, хоть в пещеру желаний, хоть в Нижний…