В глубине Великого Кристалла-2
Шрифт:
– Вижу, - коротко ответствовал Фаддейка. Повертел в пальцах конверт. Говоришь, писем нет, а это что?
– Это же старое еще, весеннее. И даже не мне, а сестрам, посмотри внимательно! Я конверт у девчонок взяла, потому что индекс училища забыла...
– Юль, он напишет, ты про это не бойся, - сказал Фаддейка.
– Ты на него посмотри: это человек надежный. СТАРАЯ МОНЕТА
Утром Фаддейки дома не оказалось. Кира Сергеевна объяснила, что раным-рано за ним пришли двое мальчишек с соседней улицы. Там они строят не то плот, не то фрегат с громким названием "Беллинсгаузен",
– А правда, что Беллинсгаузен ваш предок?
– поинтересовалась Юля.
Кира Сергеевна только рукой махнула. Она была не в духе. Юля знала, почему: у старшей дочери начались нелады с мужем, а сын написал, что после армии хочет остаться во Владивостоке: влюбился и думает жениться...
Когда Юля шла Песчаным переулком к берегу, ей показалось, что за деревьями мелькнула морковная майка. Но далеко было, не разглядела. А на углу Песчаной и Береговой она услышала скандальный крик:
– Ну чего ты! Чего надо! Пусти, балда лысая, все равно ничего у меня нет!.. Пусти лучше, я укушу!
У забора, за пыльными кустами желтой акации, опять мелькнула знакомая майка, да и голос был Фаддейкин. Юля ринулась через кусты.
Длинный, стриженный наголо парень держал Фаддейку за штаны, обшаривал его карманы и равномерно отпускал ему аккуратные щелчки. Фаддейка извивался и подпрыгивал. Один кед его слетел и застрял среди веток.
Юля скачком преодолела три метра и ладонью длинно, с оттяжкой, вытянула хулигана по упругой шее. Тот икнул, завалился в кусты и завопил:
– Ты что, идиотка! С перепоя, что ли?! Глиста бешеная!
Юля шагнула к нему. Парень сделал кувырок назад, проломился сквозь ветки и скачками бросился вдоль берега. Оглядывался и орал:
– Психопатка! Оба вы! Фадька, я тебе припомню!
Юля мчалась за ним, и оба бежали очень быстро, но Фаддейка догнал ее и повис на локте:
– Да подожди ты! Ну, постой! Не надо, он же понарошке!
Юля остановилась, запальчиво дыша:
– Что "понарошке"?
Фаддейка хмыкнул:
– Успокойся...
И пошел обратно, к злополучной лужайке в кустах. Встрепанный, измятый, без одного башмака. Майка скособочилась, гольфы сползли, один съехал с ноги наполовину и волочился по доскам тротуара.
Юля мигала и шла следом.
Фаддейка отыскал в ветках кед и покосился на Юлю. Стрельнул искоркой.
– Похоже получилось, да? Я его нарочно подговорил, а вообще-то он никогда не дерется. Это Санькин брат...
Юля еще шумно подышала, почистила платье и сухо спросила:
– Зачем такой спектакль?
Фаддейка вытряс из кеда сухие стручки, крепко дунул в него, старательно натянул кед на ногу, потоптался и глянул на Юлю с виноватинкой, но и опять же с искоркой.
– Я посмотреть хотел, что ты будешь делать.
Юля представила, как она выглядела в этой дурацкой погоне, и застонала про себя. А отвратительному Фаддею сказала:
– Хотел узнать, что я буду делать? Иди сюда...
Он засопел и подошел с послушным лицом. Юля крепко взяла его двумя пальцами за круглое холодное ухо. Фаддейка покорно зажмурился, но из-под ресниц левого глаза опять скользнула искорка.
– Ладно...
–
– Что "ладно"?
– Дергай.
– Авантюрист рыжий, - сказала Юля. Отпустила ухо, заправила на Фаддейке майку, отряхнула от мусора и сухих листьев пятнистые шорты и заодно хлопнула.
– Нет, ты меня в гроб загонишь...
Он хихикнул, но тут же серьезно объяснил:
– Я хотел проверить, очень ли ты надежная...
Юля опять потянулась к облупленному уху. Фаддейка отскочил.
– Зачем тебе моя надежность?
– сердитым голосом спросила Юля.
– На одно дело пойдем. Понимаешь, там риск.
– А ты меня спросил, пойду ли я "на дело"?
– Пойдешь, конечно.
– Фигушки. Опять на ночное кладбище или еще куда-нибудь. Или в плавание на вашем "Беллинсгаузене". Вместо мачты меня поставите... Нет уж, у меня морских предков не было.
– Это сухопутное дело, - успокоил Фаддейка.
– Вечером узнаешь.
В конце рабочего дня он явился в библиотеку с мотком бельевого шнура на плече.
– Здрасьте, Нина Федосьевна. Юля уже кончила работу?
– Забирай свою прекрасную даму, - улыбнулась Нина Федосьевна.
– Юля, а говорят, что рыцари на свете повывелись.
– Это не рыцарь, а пират. Знаете, что он утром учудил?
– Она увидела укоризненный Фаддейкин взгляд.
– Ладно уж, молчу...
На улице Фаддейка зашагал впереди. Не к лестнице, а в другую сторону.
– Могу я хотя бы узнать, куда меня ведут?
– хмуро спросила Юля.
Не оглядываясь Фаддейка объяснил:
– Тут недалеко стена и остатки башни. От крепости остались... Недавно земля сползла, а в камнях щель открылась. То ли ход какой, то ли подземелье там. Надо же узнать! Щель узенькая, но я пролезу... Привяжусь веревкой, а ты меня вытащишь, если что случится...
– Еще чего! Никуда я не пойду! И тебя не пущу одного!
– Вместе мы все равно не сможем, ты не пролезешь.
– Не выдумывай!
– с непритворным страхом сказала Юля.
– А если там обвалится?
Фаддейка оглянулся и поддернул шорты - они сползали под тяжестью длинного фонарика, который торчал из кармана.
– Я мог бы ребят позвать, да не хочу раньше срока всем разбалтывать. Вдруг там открытие какое-нибудь...
Юля решительно заявила:
– Я сейчас утащу тебя к Кире Сергеевне и попрошу снова запереть тебя в чулане, пока дурь из твоей головы не вылетит.
На ходу Фаддейка небрежно разъяснил:
– Я посижу и скажу, что она вылетела. А как выйду - сразу сюда, один-оденешенек. И если будет несчастное происшествие, тебя совесть замучает.
– Ну что ты за бессовестное создание, - жалобно проговорила Юля...
Фундамент развалившейся башни уходил в толщу речного обрыва. Обвалившийся земляной пласт открыл его нижнюю часть. Среди гранитных валунов, переложенных кирпичами, в самом деле чернела щель - около метра в длину, а шириной как раз для тощего пацаненка. Увидеть ее можно было, если заглянешь с обрыва вниз. А чтобы попасть в нее, надо или спуститься метра на три от основания башни на веревке, или снизу, от воды, забраться метров на пятнадцать по отвесу.