В гостях у эмира Бухарского
Шрифт:
17 января.
Холодъ страшный. Еще вчера съ девяти часовъ вечера сталъ такой морозъ, какого мы здсь ни разу пока не испытывали. Н.Ханыковъ въ своемъ «Описаніи Бухарскаго ханства» [99] говоритъ, что оно по южному положенію своему должно бы пользоваться весьма жаркимъ климатомъ, но что многія обстоятельства стекаются здсь вмст, дабы не только умрить его, но даже и охладить. Во-первыхъ, континентальное положеніе ханства въ центр Азіи оказываетъ на него хладотворное вліяніе, тмъ боле, что въ окружающихъ его земляхъ отношеніе обработанной части къ необработанной такъ ничтожно, что нисколько не смягчаетъ суровости ихъ климата. Во-вторыхъ, совершенно открытое положеніе ханства съ свера и, напротивъ, огражденіе его Гяндукушемъ съ юга производитъ то, что приливъ холодныхъ струй воздуха изъ сверныхъ странъ постояненъ, и такъ какъ Гиндукушъ представляетъ имъ неодолимую преграду для перемщенія на югъ, то он, согрваясь, необходимо должны поглощать значительную часть теплоты, присущей этой стран по ея географическому положенію — между 37-ю и 43-ю параллелями сверной широты. Въ-третьихъ, сильная солонцеватость почвы также не мало способствуетъ суровости климата. Въ-четвертыхъ, богатые запасы льдовъ и снговъ, залегающіе въ горахъ Акъ-тау, Кара-тау и Заревшансвомъ хребт постоянно и непрерывно охлаждаютъ воздухъ ханства, а наконецъ и самое возвышенное положеніе Бухары (1.200 футовъ по Борнсу) надъ уровнемъ океана должно быть принято въ соображеніе при объясненіи холодовъ
99
Изданіе 1843 года, С.-Петербургъ.
Въ 2 с половиною часа ночи было довольно сильное землетрясеніе, продолжавшееся около одной минуты. Колебанія почвы шли медленно и мрно, съ промежутками до двухъ секундъ на каждое, и сила ихъ дйствія, сказывалась тмъ, что въ нашей комнат трещали потолочныя жерди; но къ исходу первой полминуты они постепенно становились все слабе и медленне, пока не затихли вовсе. Однакоже посл семи, восьмисекунднаго затишья землетрясеніе возобновилось, только приняло совсмъ другой характеръ. Теперь это были уже быстрыя, волнообразныя колебанія съ дрожью почвы, въ направленіи съ юго-запада къ сверо-востоку. Явленіе, въ особенности въ своей первой половин, сопровождалось глухимъ подземнымъ гуломъ, который напоминалъ собою мрный, густой звонъ большого колокола. [100] Колебанія почвы и трескъ потолка разбудили меня почти въ самомъ начал землетрясенія, и въ первыя дв, три секунды я даже не понималъ, не могъ сообразить въ чемъ дло; когда же все окончательно затихло, нарочно вышелъ на дворъ посмотрть что длается. Ночь, озаренная мсяцемъ, была ясна и жестоко морозная. Втви деревъ, терраса, стны, все было запушено густымъ сверкающимъ инемъ, и снгъ сильно хрустлъ подъ ногами. Термометра со мной не было, но на ощущеніе морозъ, мн кажется, значительно превышалъ 20 градусовъ Реомюра (-25 °C), и въ тихомъ воздух чувствовалась такая острота и сухость, что затруднялось даже дыханіе. Въ комнат нашей, при ея весьма просторныхъ размрахъ, тоже было очень холодно, тмъ боле, что мы приказали унести изъ нея два мангала (жаровни), отъ которыхъ распространялся въ ней очень тонкій, но чувствительно дйствовавшій на голову угаръ, послдствія коего вскор обнаружились на княз. Словомъ, холодъ даже въ комнат былъ такой, что рано утромъ мы проснулись съ ледяными сосульками на усахъ.
100
Въ Бухар землетрясенія случаются преимущественно въ март и въ первой трети апрля, но иногда сильные жары и сильные морозы также сопровождаются этимъ явленіемъ. Здсь, между прочимъ, существуетъ старое поврье, что предъ каждымъ новымъ годомъ, который у бухарцевъ считается со дня весенняго равноденствія, непремнно должно быть землетрясеніе, и чтобы въ этомъ убдиться, оне въ ночь наканун новогодняго дня втыкаютъ въ землю ножикъ, и когда онъ упадетъ отъ сотрясенія почвы, то съ той минуты считается и начало новаго года.
Обозъ нашъ еще съ вечера сильно отсталъ, а потому, князь ршилъ дождаться его прибытія; но такъ какъ арбы пришли только сегодня во второмъ часу пополудни, и лошади оказались крайне измученными, то намъ поневол пришлось продневать въ Карабах.
Жить зимой въ туземныхъ домахъ безъ привычки невыносимо: глиняныя стны промерзаютъ насквозь, глиняный полъ тоже; окна безъ стеколъ и большею частію не защищены ровно ничмъ; наружныхъ дверей въ комнат много, не мене трехъ, но створы ихъ никогда не запираются вплотную, и потому изо всхъ щелей тянетъ сквознякъ ужасный. Благодаря всему этому, зимой во время морозовъ внутри бухарскихъ саклей гораздо холодне, чмъ на открытомъ воздух, и мы не разъ бывало выходили на дворъ, чтобы согрться. По той же причин поршили мы съ княземъ перебраться въ юрту, и не имли причинъ сожалть о такомъ перемщеніи: въ юрт, гд весь день поддерживался огонь въ костерк, положительно было удобне и несравненно тепле, чмъ въ комнат — надо только лежать, чтобы дымъ не лъ глазъ — да и воздухъ по крайней мр не былъ здсь отравленъ угаромъ.
Въ качеств походнаго метръ-д’отеля (достарханчи) сопровождалъ насъ, по назначенію бухарскаго правительства, одинъ эсаулъ-баши, всегда лично вносившій и ставившій предъ княземъ почетное блюдо плова и распоряжавшійся во время стола остальною прислугой. Джентльменскій видъ, манеры и вообще умнье держать себя просто, но изящно и всегда съ чувствомъ собственнаго достоинства, сказывались въ этомъ азіят такъ рельефно, что не могли не обратить на себя наше вниманіе. По этому поводу произошелъ у насъ съ княземъ разговоръ, Начавшійся съ высказаннаго мной удивленія, откуда эти азіяты, люди, которыхъ въ Европ считаютъ варварами, полудикарями, усваиваютъ себ такой тактъ и полныя благороднаго изящества манеры. Мысли, высказанныя въ отвтъ на это княземъ, очень понравились мн своею оригинальностью, и мн кажется, что его выводы вовсе не парадоксальны, напротивъ, въ нихъ чувствуется нчто основательное; сущность ихъ сводится вотъ къ чему:
Азія искони была и остается досел истинною родиной хорошихъ манеръ, и европейцы вовсе не могутъ считаться ихъ самостоятельными изобртателями: эти манеры, равно какъ и большую часть родовъ нашего спорта, Европа заимствовала у Востока еще съ эпохи Крестовыхъ походовъ. Нтъ надобности приводить примры необузданной грубости и даже дикости общественныхъ и семейныхъ нравовъ, какими отличалась феодальная Европа до этой знаменательной эпохи: примры эти достаточно извстны. Съ эпохи Крестовыхъ походовъ являются труверы, трубадуры, миннезингеры, воспвающіе не только бранные подвиги рыцарей, но и благородство, изящество и нжность чувствованій, въ чемъ они очень сходствуютъ съ поэтами Востока, въ особенности съ арабскими; является турниръ, точно также вынесенный съ Востока, турниръ съ его утонченными формами вжливости между противниками, что впослдствіи преемственно перешло и къ дуэлямъ. [101] Но заимствовавъ эти формы у Востока, Европа присоединила къ нимъ уже вполн самостоятельно еще одинъ новый и невдомый на Восток элементъ, какимъ явилась женщина, — женщина предметъ пснопній трубадуровъ и миннезингеровъ, женщина царица турнира, и ея присутствіе еще боле облагородило и какъ бы освятило формы вжливости и изящество манеръ, вынесенныя рыцарями изъ Азіи. Съ присутствіемъ женщины прежній безобразно разгульный пиръ превращается въ балъ, въ раутъ; участіе женщины въ общественной жизни, смягчая нравы, внося въ эту сферу изящество, красоту и грацію, поддерживало на извстной высот и изящество манеръ, и формы вжливости, не давая забывать ихъ, и такимъ образомъ эти формы мало-по-малу сдлались обычными формами общежитія, вошли въ плоть и кровь порядочнаго общества. Но ничто не вчно подъ луной… Истинно хорошія манеры погибли
въ Европ со временъ первой французской революціи, когда, подъ видомъ спартанской простоты и презрнія къ аристократизму, водворилась утрированная грубость взаимныхъ отношеній, то же что мы видимъ въ ныншнемъ нигилизм. Теперь сохранились только клочки и обрывки прежняго, но и т, подъ вліяніемъ разныхъ новйшихъ доктринъ и теченій, съ каждымъ годомъ все боле и боле утрачиваются, вмст съ изяществомъ выраженій разговорнаго языка, даже и въ салонахъ «порядочнаго общества», гд бульварный и закулисный жаргонъ все шире захватываетъ себ права гражданства. И вотъ почему, когда здсь, въ глубин Азіи, мы сталкиваемся съ истинными ея сынами, ихъ манеры, полныя изящества, простоты и благородства, вдругъ напоминаютъ намъ нчто, какъ будто свое старое, хорошо когда-то знакомое, но давно уже забытое, какъ забывается иногда какая-нибудь поэтическая баллада или старый мотивъ, знакомые намъ когда-то въ далекомъ дтств, и мы начинаемъ недоумвать и удивляться: откуда все это. Да ни откуда; оно тутошное, искони тутъ было и есть, не позабытое, всецло сохранившееся. А это только мы позабыли. И потому-то, повторяю, многимъ «европейцамъ» далеко не мшало бы поучиться хорошимъ манерамъ у азiятовъ. {9}101
Годфридъ Прельн первый установилъ правила и законы турнира. Что же касается поединковъ, то правила «Pandectae triumphales» были изданы въ 1686 году. Послдній турниръ, достопамятный тмъ, что на немъ Монгомери смертельно ранилъ французскаго короля Генриха II, былъ въ 1669 году, и съ тхъ поръ турниры замнились каруселями.
Еще характерная черта.
Понадобилось намъ для вьюковъ кошмы и веревокъ. Послали на базаръ, гд всего этого добра нашлось вдоволь. Отобрали наши посланцы сколько было нужно и спрашиваютъ, что стоитъ.
— Ничего.
— Какъ такъ ничего?
— Ровно ничего не стоитъ. Вы наши гости, вы въ дорог; вамъ въ пути понадобилась вещь, вы ее спрашиваете; мы вамъ даемъ ее потому, что вы наши гости. Мы ничего взять съ васъ за это не можемъ.
— Однако, все же…
— И не спорьте, все равно не возьмемъ.
Нечего длать, пришлось принять необходимое намъ въ подарокъ и отплатить купцамъ халатами. Положимъ, получить халатъ гораздо выгодне, чмъ базарную цну за такой нехитрый товаръ; но вдь купцы не могли же разсчитывать наврняка на то, что наша прислуга доведетъ до свднія главнаго посла о нежеланіи ихъ получить за уступленный товаръ плату; естественне съ ихъ стороны было бы предположеніе, что прислуга покажетъ товаръ купленнымъ, а деньги положитъ себ въ карманъ. Стало быть, тутъ уже прямо проявляется древній азіятскій обычай относительно правъ и обязанностей гостепріимства, обычай подтверждаемый Кораномъ.
Въ Карабах, между прочимъ, впервые довелось мн на опыт познакомиться съ отвратительными качествами стоячей воды, свойственными большинству средне-азіятскнхъ «хаузовъ». Хаузъ, это небольшой прудокъ, выкапываемый посредин двора и обыкновенно осняемый нсколькими старорослыми ветлами. Безъ подобныхъ хаузовъ не обходится здсь ни одна мечеть, равно какъ и большая часть медрессе. Вода, проводимая въ нихъ изъ арыковъ, освжается рдко, а между тмъ служитъ къ удовлетворенію всхъ домашнихъ надобностей, отъ питья и парки до обязательныхъ омовеній. Утромъ я захотлъ было помыться, но чуть поднесъ къ лицу пригоршню воды, какъ меня ошибло ея отвратительнымъ запахомъ органической гнили, смшанной съ тухлыми яйцами. Пришлось оставить всякую дальнйшую попытку къ умыванью, тмъ боле, что на требованіе мое перемнить воду мн отвчали, что другой воды нтъ во всемъ мстечк и что эту самую мы употребляли и въ нищ, и въ ча. Чай однако же былъ беэъ всякаго запаха, равно какъ и шурпа. Оказалось, что въ прокипяченомъ вид эта вода утрачиваетъ свой запахъ; но признаюсь, чувство брезгливости посл собственнаго опыта уже отбило у меня всякую охоту къ карабахскому чаю.
18-то января.
Выступили съ ночлега въ семь часовъ утра, при сильномъ морозномъ туман, который совершенно скрывалъ не только всю окрестную мстность, но и джигитовъ, скакавшихъ шагахъ въ тридцати впереди позда. Путь въ молочно-бломъ туман продолжался на разстояніи 2 с половиною ташей (20 верстъ), до селенія Чимъ-курганъ, гд, по распоряженію сопровождавшаго насъ караулъ-беги, назначенъ былъ часовой роздыхъ и завтракъ въ дом, уступленномъ для этой цли какимъ-то очень зажиточнымъ обывателемъ, который встртилъ насъ предъ своими воротами. Завса изъ разноцвтныхъ полъ большой палатки, протянутая вдоль айвана (террасы), гд былъ накрытъ достарханъ, а во двор согртыя юрты и зеленыя палатки для нашихъ людей, и тамъ же цлый рядъ дымившихся котловъ съ различными сндями, все это указывало на богатую радушіемъ встрчу. Въ комнат, устланной коврами, вокругъ накрытаго для завтрака стола, стояли даже стулья бухарскаго издлія, покрытые зеленою краской и обтянутые одни алымъ сукномъ, а другіе пестрымъ бухарскимъ бархатомъ. Эти стулья потомъ, по обычной манер, надтые на руки верховыхъ джигитовъ, были мчимы въ карьеръ мимо нашего позда, по дорог къ слдующему пункту роздыха. За завтракомъ, въ качеств новыхъ блюдъ, обращали на себя вниманіе вкусная похлебка съ мелко крошенымъ мясомъ и сладкая каша или соломата коричневаго цвта, изъ пшеничной муки, заваренная, какъ клейстеръ или какъ молдаванская мамалыга, но не на вод, а на одномъ только бараньемъ жир. Не дай Богъ, однако, человку страдающему сколько нибудь желудочнымъ катарромъ попробовать хотя чайную ложку этой снди: послдствіемъ будетъ жесточайшая изжога, не поддающаяся ни сод, ни Боткинской карлсбадсвой смси, ни пепсину. Т изъ насъ, которые ршились отвдать этой кашки, проклинали потомъ цлый день ея жирно-сладкую память.
Въ 10 с половиною часовъ утра, по вызд изъ Чимъ-кургана, туманъ нсколько пордлъ, такъ что явилась возможность разглядть кое-что на разстояніи шаговъ трехсотъ. Тутъ мы замтили одну особенность въ устройств владльческихъ хозяйствъ, или дворовъ, расположенныхъ на степи, нсколько въ сторон отъ дороги. Они не составляютъ сплошнаго селенія, не ютятся хозяйство къ хозяйству, какъ т, что тянутся вдоль самой рки, а раскинуты по окрестности, каждый дворъ самъ по себ, отдльно отъ прочихъ, на извстномъ разстояніи, такъ что представляются чмъ-то въ род нашихъ хуторовъ, почему и самое названіе ихъ «чарбахъ» соотвтствуетъ хутору. Каждый изъ такихъ дворовъ непремнно обнесенъ стной, и даже довольно высокою, нердко съ зубцами, въ томъ же род, какъ и караванъ-сараи, такъ что издали они имютъ видъ какъ бы отдльныхъ фортовъ, взаимно другъ друга обороняющихъ; но это не караванъ-сараи, а именно обширные, степные хозяйственные дворы, чарбахи.
Прирчная мстность заселена очень густо. Въ продолженіе всего пути, почти вплоть до Карши, справа виднются непрерывною лентой сады, среди которыхъ тянется непрерывный рядъ селеній вдоль по теченію Кашка-Дарьи, составляющихъ въ сущности одинъ безконечный кишлакъ, лишь подраздленный на различныя наименованія. Селенія эти, слдуя изгибамъ рки, теряются подъ конецъ пути изъ виду, но нсколько времени спустя, темная полоса ихъ садовъ снова выступаетъ на горизонт, подходитъ все ближе и ближе и, наконецъ, сливается непосредственно съ самимъ городомъ. Дорога отъ самаго Шаара идетъ не сквозь прибрежные кишлаки, а пролегаетъ по возвышенной степной, плоскости (чуль), за воздланною полосой, или, лучше сказать, по задамъ земельныхъ участковъ, огороженныхъ глинобитными стнками, а каждый изъ такихъ участковъ занимаетъ въ длину, считая отъ рки къ чулю, протяженіе версты въ три (такъ по крайней мр казалось на глазъ). Въ лвую сторону отъ дороги идетъ уже голая степь, служащая пастбищемъ для овечьихъ отаръ, кое-гд прорзанная съ свера на югъ большими арыками, которые перескаютъ дорогу крайне неудобно для прозда, потому что окопаны съ обихъ сторонъ высокими земляными насыпями, образующимися постепенно при ежегодной чистк арыковъ, когда весь илъ и наносный песокъ, выгребаемый со дна, сбрасывается тутъ же на насыпь, и такимъ образомъ по величин этой послдней всегда можно приблизительно опредлить, какъ давно арыкъ существуетъ. Эти степные арыки несутъ воду къ дальнимъ кишлакамъ, что виднются южне, у подножія незначительной пологой гряды, составляющей послдній изъ отроговъ Ярчаклыйскаго хребта.