В гостях у сказки, или Дочь Кащея
Шрифт:
– Вон, как ты заговорила. Тварь неблагодарная. Сейчас же снимай плат и серьги заодно, а то скажу, что покрала и велю плетями бить.
– Что?
– На конюшне. Плетями. Как и положено наказывать ворoвок.
– Вы не посмеете, – побледнела Любаша.
– Проверь, - усмехнулась боярыня Басманова.
– Ну уж нет, - отзеркалила ее усмешку Любаша.
– Такой радости я вам не доставлю. Вот, держите, - на стoл полетели повойник и серьги.
– Умница, – похвалила Ираида Макаровна.
– А теперь ступай, да голову не покрывай. Царапины проветривай. Они на воздухе быстрее
– Спасибо за совет, – поблагодарила Люба. Крохоборство со стороны свекрови и ее желание уязвить неожиданно развеселили. Только веселье это было недобрым.
– А если кто смеяться будет,ты уж не обижайся на убогих, - не выдержала и вставила свои три копейки Добряна.
– Говори, что вши у тебя были особо злые. Ни одна растирка их не брала. Вот и пришлось налысо уродоваться.
– Спасибо тебе, золовка дорогая, - Люба почувствовала , что терпение ее лопнуло. – За заботу, за ласку, – отвесила низкий поклон. – И тебе спасибо, боярыня, за внимание ко мне убогой да за рачительность . Благодаря вам нету у меня ни комнаты в палатах хозяйских, ни волос, ни платка, ни сережек жемчужных, ни вшей. И не надобны мне они. Зато у вас все будет в избытке: и наряды, и злато, и вши. И никакое бритье вас oт вшей не избавит!
– поклонилась еще разок,и пока родственницы приходили в себя, выскользнула из горницы.
Вроде бы они что-то кричали вслед, а может Любе послышалось. Не важно. Слишком она была зла, что бы слушать этих зарвавшихся сук. Сережки им понадобились! Твари! ‘Да чтоб с этого дня вы не одного украшения на себя надеть не могли! Пусть пальцы отекают, браслеты неподъемными кандалами тянут вниз, ожерелья словно вериги безжалостно натирают нежную кожу шеи, а серьги...
– Любаша остановилась чтобы перевести дыхание.
– А серьги пусть так оттягивают мочки ушей, что терпеть невозможно!’
– Куда ж ты летишь, милая? – из теней в углу выступила Лукерья и цепко ухватила Любу под локоток.
– Не знаю, - дернулась та, желая oсвободиться. – Пусти. Мне надо.
– Конечно надо, - покладисто закивала бабка, ?о руки не разжала.
– Сейчас и дадим. Иди сюды, горлинка, – с этими словами она словно фокусник вытащила откуда-то сахарного петушка на палочке, вручила его Любе и затащила ту в чулан под лестницей.
– И чего дальше?
– лизнув на удивление вкусную конфету, спросила та.
– Будем в Гарри Поттера играть?
– А как скажешь, – озорно хихикнула Лукерья. – Только ежели игра похабная или на деньги,то лучше пусть мужики играют, а мы с тобой полюбуемся.
– Это книга такая про мальчика волшебника, - просветила азартную ключницу Люба и заплакала. Так ей стало жалко себя. И за то, что ‘Гарри Поттера’ никогда не перечитает,и за то, что муж козел, а свекровь свихнувшаяся от вседозволенности сука, и вообще... – Он был сиротой и ничего не знал о волшебном мире. Прямо как я!..
– Нашла об чем горевать, – принялась вытирать ей слезы Лукерья.
– Спроси, чего хошь, я тебе враз все в лучшем виде обскажу. Спросишь, милая?
– Когда мы отсюда уйдем?
– хлюпнув носом, Люба заговорила о самом животрепещущем.
– Сейчас и отправимся, ежели хочешь, - обрадовала ее ключница. – С лешим я столковаться успела. Он как узнал, кому
дорогу открывать будет, чуть в пляс не пустился. Потому как ради Кащеевой дочки на все готовый. Сама–то я завтра уйти думала, но как почуяла ворожбу твою поняла: тикать сегодня зачнем.– Так ты со мной пойдешь?
– И я,и Соловушка,и Платоша разрисованный. ?отя без него я б с удовольствием обошлась, - собрала губы в куриную гузку бабка.
– А как же хозяйство?
– Пролик с ним, - равнодушно дернула плечом Лукерья.
– Душно мне здесь, горлинка. Надоело перед матушкой-боярыней пресмыкаться. Воли хочу. Или ты против?
– Что ты, – испугалась Любаша.
– Не обижайся. С тобой не так страшно в неизвестность идти.
– Скажешь тоже, – смутилась ключница, но чувствовалось, что ей очень приятно.
***
Из чулана выходить не стали.
– Агафоша, отворяй, друг сердешный, - Лукерья вежливо постучала в стенку.
– Пора нам.
Под ее руками бревна истаяли, открывая ход куда-то во тьму.
Ключница тут же сунула туда любопытный нос и чихнула.
– Перильца для царевны организуй, - потребовала она у темноты. – Не хватало ей ножки на твоих верхотурах переломать . И про о?онца не забудь, обалдуй.
В ответ на требования ключницы в стенах прорезались волоконные окошки, пропуская на лестницу узкие веселые лучи солнечного света.
– Так–то лучше, - проворчала бабка, пропустила вперед себя Любашу и небрежным движением руки закрыла проход, ибо нечего тут.
Извиваясь словно змея, лестница привела в знакомую комору. А там уже собралась вся наличная нечисть.
– Кукуете? – cуровo оглядела их Лукерья.
– Дык, – смущенно ковырнул лапоточком пол Агафон. – Дожидаемся,то есть, царевну.
– Подарки приготовили, – воинственно выставил бороду вперед Невзор.
– Отчет опять же составили, - мурлыкнул довольный Соловушка.
– О проделанной работе.
– Да и посидеть на дорожку не мешает, - поддержал приятелей Платоша.
– ? гостинцы для лешего готовы ли?
– не отставала ключница.
– Сальце, колбаска, каравай, прянички, – отчитался ?гафон.
– Ну и тaк... по мелочи кой-чего, - замешкался он.
Лукерья, уловив заминку в голосе домового, тут же кинулась проверять припасы, ворча себе под нос что–то неразборчивое о старых забулдыгах. Мужики переглянулись понимающе, но промолчали, вместо этого подступили к Любаше.
– Уж извиняй, царевна, но плат твой я у боярыни забрал, - сообщил Агафон.
– И сережки тоже. Не для нее старался, понимаешь ли, – поджал губы он, всем своим видом показывая, что пoдарки Басмановым не оставит, хоть его режь.
– Спасибо тебе, – у Любаши снова защипало в глазах, и чтобы скрыть слезы она обняла домового.
– Тогда уж и меня обнимай, - оттолкнул приятеля банник. – Я тебе зеркальце принес, да не простое, а волшебное. Оно тебя всегда красивой покажет, да красотой той поделится, ежели на то необходимость будет, а кроме того... — Невзор понизил голос.
– Зеркальце, царевна, тебе покажет того, кого хочешь увидеть. Хоть он за море уплыви, хоть под облака поднимись . Но помни,только раз в день на то сил у зерцала хватит.