В лабиринтах памяти. Часть 2

— Я только что говорила с Фреей, — твердо проговорила она, — шансы найти его крайне малы. Ничтожны. Да и зачем, если я не в силах вернуть ему чувства? Может быть, это сделаешь ты? Тот, кого я видела вчера не мой муж. И не отец Софи. Он может причинить моей дочери только вред.

— Это ваша дочь! — прищурился Клаус, пристально глядя на Еву, — ты не можешь лишить ее семьи!

— Считаешь, ей пойдет на пользу общение с отцом, отключившим эмоции? — вскинула бровь та.

— Но они могут вернуться, когда Элайджа увидит Софи, — взволнованно воскликнула Хэйли, глядя на Еву полными жалости глазами, — мы найдем его, и он рядом с ней…

— Он почти изнасиловал меня, — не дала ей договорить Ева, и Маршалл застыла, не веря ее словам, — едва не убил. Я не могу так рисковать Софи, и не позволю причинить ей вред. А он может это сделать!

— Он сделал это из-за тебя! — глаза Клауса горели от ярости, когда он начал наступать на невестку, лицо которой стало белым, как мел, — он отключил чувства из-за тебя! Чтобы спасти твоего брата!

— Не думай, что я этого не знаю, — едва слышно отозвалась Ева, и на ее щеках появились тонкие дорожки слез, — но он не хочет возвращаться. Поверь, я сделала все. Все, что могла. Но я должна думать не только о себе. Мне нужно вернуться к Софи. Я не могу гоняться за ним по всему миру, валяясь в ногах. Не могу бесконечно наблюдать за тем, как он, на моих глазах, трахает другую женщину. Мне нужно позаботиться от дочери, которая не может контролировать свою магию!

После ее слов повисла мертвая тишина, прежде чем Хэйли приблизилась к плачущей девушке, осторожно обнимая ее за плечи, и притягивая ее к себе.

— Все будет хорошо, — тихо проговорила она, отчего дрожащая в ее объятьях Ева, громко всхлипнула, наконец, дав волю чувствам, — ты должна быть с дочерью. А мы займемся поисками Элайджи. Помни о том, что он любит тебя. И вернется к вам с Софи.

— И я люблю его, — выдохнула Ева, поднимая на Маршалл мутный взгляд, — но тот, кем он стал…

— Вы справитесь, — твердо ответила ей Хэйли, скользя пальцами по темным спутанным волосам, — а пока — позаботься о Софи.

Девушка кивнула, и они еще долго стояли в полной тишине, не разнимая объятий. А вечером вся семья провожала Еву в Мистик Фоллс, обещая найти Элайджу как можно скорее. Девушка только соглашалась, сдерживая слезы. Говорить что-то было бессмысленно.

Когда Ева утром следующего дня оказалась в школе для одаренных детей, Софи встретила ее широкой улыбкой, и девушка почувствовала, как боль на мгновение отпустила ее истерзанное сердце, позволяя, наконец, свободно вздохнуть. Вдыхая, запах смоляных волос дочери, Ева поняла, что у ее жизни, даже без Элайджи, есть смысл.

Ее мысли прервал стук в дверь, и девушка нехотя положила Софи в кроватку, поворачиваясь к стоящей на пороге Кэролайн.

— Ты вернулась?

— Да, я заберу Софи и Себастьяна, и мы уедем в Маноск, — решительно проговорила Ева, на что блондинка широко распахнула глаза, качая головой.

— А как же обряды? Бонни уже начала их и теперь… Ты должна остаться!

— Но я…

— Подумай о Софи, — подошла к маленькой кроватке Кэролайн и с нежностью взглянула посасывающую свой маленький пальчик малышку, — ей нужно быть здесь. И Себастьяну тут тоже нравится.

— Я не знаю, — неуверенно отозвалась Ева, хмуря брови, — я думала, мы будем здесь с Эл…

Девушка замолчала, так и не договорив имени мужа, и Кэр вихрем оказалась с ней рядом, сжимая тонкими пальцами дрожащие плечи.

— Но я не смогла, — едва слышно продолжила Ева, поднимая на Форбс полные слез глаза, — я не смогла вернуть ему эмоции, и он уехал с ней. А я… я не знаю, как теперь жить без него…

— Тогда ты точно остаешься здесь! — безапелляционно заявила Кэролайн, решительно щурясь, — я не отпущу тебя никуда в таком состоянии. И Аларик не позволит.

Ева горько всхлипнула, пытаясь успокоиться, пока Кэр расписывала ей все прелести жизни в Мистик Фоллс, и она не кивнула, соглашаясь остаться, что вызвало на лице блондинки широкую улыбку.

— Все будет хорошо, Ева, — убежденно проговорила она, глядя на немного успокоившуюся подругу, — и он вернется к вам, — добавила она уже тише, — просто верь в это.

Она ушла, и Ева, подошла к дочери, которая подняла на нее свои темные глаза, внимательно изучая лицо матери.

— Мы справимся, любовь моя, — ласково проговорила она, любуясь крошечным личиком Софи, которая слушала ее, дуя губки, — обязательно. И дождемся папу. Он не сможет жить без тебя, крошка.

Малышка прищурилась, и Ева прикусила губу, сдерживая слезы, узнав знакомый жест мужа. Девушка прикрыла глаза, пытаясь выровнять дыхание. Она должна быть сильной. Ради дочери. И ради Элайджи, который непременно вернется. Собрав волю в кулак, Ева растянула дрожащие губы в широкой улыбке.

Тогда она еще не знала, сколько именно им придется ждать его возвращения.

========== Часть 37 ==========

Три года спустя.

Хлоя кружилась по комнате, хрипло напевая под нос песенку, слов которой Элайджа не мог разобрать. Он чувствовал, как его липкой паутиной накрывает раздражение, от того, что ведьма вновь ушла в себя, почти не разговаривая с ним. И эмоции вампира были связаны отнюдь не с тем, что ему не хватало общения с любовницей. Притихшая Керн могла означать лишь одно — в ее голове вновь зрела какая-то сумасшедшая идея, которую ей непременно захочется реализовать.

Первородный покачал головой, направляясь к витражному окну. Прищурившись, он оглядел узкую улочку, после чего его взгляд устремился в серое небо, которое явно предвещало дождь. Элайджа не любил Лондон в это время года, но Хлое приспичило поселиться здесь в ожидании премьер в Шафтсбери, намеченных на конец мая.

Вампир бросил быстрый взгляд на раскачивающуюся ведьму, и взглянул на часы. Наступал вечер, а, значит, ему было пора на охоту, которая в последнее время стала единственным развлечением, от которого его, пресытившегося задумками Керн, еще не тошнило. Майклсон давно потерял счет своим жертвам, как и дням, проведенным с взявшей с него обет ведьмой. Пустота, поселившаяся в нем, становилась все глубже, безразличие к происходящему — сильнее. И только магия любовницы, казалось, подпитывала его охотничьи инстинкты, заставляя каждый вечер становиться тем, кем он теперь был — древним вампиром, не знающим пощады.

Элайджа нахмурился, видя, как первые тяжелые капли ударили по мостовой. Чертов туманный Альбион! Чертова ведьма, которой никак не сиделось в Испании, где климат был несравнимо лучше, а люди — беспечнее. Чертова…

— Ты должен кое-что сделать для меня, любимый!

Томный голос Хлои прервал его мысли и Майклсон повернулся к ведьме, которая шла прямо к нему, призывно покачивая бедрами.

— Чего ты хочешь?

Керн, не торопясь с ответом, подошла к нему вплотную, обвивая руками мужскую шею. Она откровенно ластилась к Элайдже, прижимаясь полуобнаженной грудью, которую почти не скрывало декольте, опустившееся, благодаря ее маневрам, неприлично низко. Вампир окинул ее тело безразличным взглядом, и его пальцы стиснули тонкие плечи, заставляя ведьму поднять на него взгляд.

— Что тебе опять нужно, Хлоя?

Ведьма надула губки, явно недовольная тоном любовника, который буравил ее холодным взглядом, но через мгновение ее глаза вспыхнули, а на губах заиграла безумная улыбка. Она поднялась на цыпочках, потянувшись к вампиру, так что их лица почти соприкасались, когда она прошептала ему прямо в губы.

— Я хочу, чтобы ты привез мне кое-что. Из Мистик Фоллс.

Она изучала лицо Элайджи пытливым взглядом, но лишенный эмоций вампир никак не реагировал на упоминание о городке, где он родился. Мысли о семье давно не посещали Майклсона. Если в первые месяцы он почти ждал, что они отыщут их с Хлоей, намереваясь довести до конца то, с чем не могла справиться его жена, то сейчас вампир и вовсе не думал о близких, полностью растеряв остатки воспоминаний. Очень редко перед ним вставали лишь их тени, но постоянно находящаяся рядом Хлоя не давала ему возможности предаваться подобным мыслям. Ее интересовало совсем другое, и к семейным ценностям ее интересы имели самое отдаленное отношение.