В некотором роде волшебник

– Что-то она долго, - с тревогой заметил бандит.
– Ведь летела же сюда.

– Может, передумала, - с надеждой предположила Вероника.

– Ну нет! Нафига мы тогда сюда пёрлись?!
– горячо запротестовал Марк.

– Странно все это, - протянул наместник.
– Я вот думаю: гнездо одно, а птиц несколько...

– А чё тут непонятного, - с видом эксперта-орнитолога заявил Марк, - самка - одна, гнездо для неё, а все остальные - самцы. Летают и добывают еду.

– Эй-ей, птички, - вполголоса позвал Ганс, - еда уже здесь.

– Почему так тихо?
– задумчиво спросил наместник.

КХЕ!

Звук грянул прямо над ним, и тут же зубодробительный порыв ветра буквально впечатал их в шершавые стенки гнезда. В нескольких метрах над их головами из сияющего Ниоткуда вылетела гигантская птица кхе-кхе. Она понеслась прямо к гнезду. Вероника и Марк закричали. Ганс и наместник схватились за оружие. Кхе-кхе раззявила клюв и...исчезла в сполохе серебристого сияния. Где-то в глубине леса блеснула вспышка, и макушки деревьев заколыхались, словно сквозь них летела огромная птица.

– Куда она делась? Что происходит?

– Она скоро вернётся, - добродушно пояснила Моргана.
– Я была права. Это очень приятно - быть правой. Найти Ответ. Я бы сказала, что мне очень жаль. Но это было бы ложью. А честь волшебницы не позволяет мне лгать людям, стоящим на пороге Смерти. Не бойтесь: смерть - это не страшно. Страшно то, что происходит потом. Впрочем, вы сегодня сами всё видели.

– Я не могу пошевелиться, - глаза Вероники подернулись панической дымкой.
– Почему я не могу пошевелиться?

– Потому что я навела на вас чары, - равнодушно пояснила Моргана.

– Тварь!
– рявкнул Ганс, пытаясь сдвинуться с места.
– Ты же говорила, что в лесу не можешь колдовать!

– Дерево бур-бур, что растет на опушке леса, - наместник вдруг расхохотался.
– На опушке леса! Вы понимаете? Опушка - место, где заканчивается лес!

Моргана одобрительно кивнула:

– Вот видите, наместник, как полезно знать Смысл.

­- Вещие сны - это тоже твоя работа?

– Разумеется, моя. Не бывает вещих снов. Это всё порождение нашего подсознания. Игры разума. Или - колдовство.

– Но зачем?
– на глазах Вероники выступили слёзы.
– Зачем надо было приводить нас сюда? А потом околдовывать? И как же твои собственные слова? Ты же говорила, что птиц кхе-кхе много. Что мы все, все сможем улететь отсюда! Как же это?

– Увы, но птица кхе-кхе всего одна, - безапелляционно покачала головой Моргана.
– Я это знаю точно. Ради неё я приехала сюда десять лет назад. Ради птицы кхе-кхе. Я хотела её изучить. Одну единственную в мире. Уникальную. В этом гнезде никогда не будет яиц, потому что у птицы кхе-кхе никогда не будет мужа. Или жены. На этот счет я еще не уверена. Этому я посвящу свои будущие исследования. Странно, да? Зачем вить гнездо, если никогда не доведется использовать его по назначению? А зачем волшебники делятся на мужчин и женщин, если цель нашей жизни - поиск Смысла.

– О господи!
– закатил глаза наместник.
– Только избавь нас от этой психологии! Я скоро сдохну, и я не хочу покидать этот мир под философские жалобы спятившей фригидной магички!

Моргана надрывно рассмеялась.

В небе, почти у самой опушки леса, вспыхнуло серебристое свечение. Птица кхе-кхе летела к своему бесполезному гнезду.

– Она всегда возвращается, - печально улыбнулась Моргана.
– Но у нас есть еще время. Не беспокойтесь.

– Город тоже ты заколдовала?
– зло спросил Ганс.

– Город? О, что ты, нет! Я не знаю, что произошло и почему он стал плутать в лабиринтах пространства-времени. Когда я это обнаружила...Словом, это была неприятная неожиданность. Могу сказать точно - если тебе от этого полегчает - чары были наложены шесть месяцев назад. И с тех пор усиливаются. Почему колдовской морок действует не на всех людей, я не знаю. Я заметила, что не одна я пытаюсь покинуть Город. И предположила, что таких...неспящих - несколько. Возможно, даже много. Небо - единственный путь во внешний мир. И что бы там ни было, на той стороне, я туда попаду. Почему-то мне ни разу не пришло в голову использовать для побега птицу кхе-кхе. До прошлого месяца. И тогда все стало просто. Я наслала на Город заклинание, вызывающее Вещий сон. Его видели все жители. Все без исключения. Идея была в том, что лишь те, на кого не действуют чары, поверят сну и явятся сюда.

– А если бы приперся целый город?
– поинтересовался наместник.
– Что тогда?

Моргана улыбнулась:

– Ну, я предусмотрела такую возможность. Там, на опушке, заготовлено несколько смертельных заклинаний-ловушек. Ты прав, наместник. Целый город мне не нужен. Достаточно троих человек. Но раз уж вас оказалось пятеро...Я решила оставить пару человек про запас. Мало ли что.

– И зачем тебе трое людей?
– в голосе наместника звучало лишь доброжелательное любопытство.

– Видите ли, наместник, вы правильно делаете, что не пренебрегаете детскими сказками. Это древняя мудрость, вынесенная из глубины веков. Но есть нюанс: в сказках присутствует ряд искажений и неточностей. У меня же есть доступ к первоисточникам. А в них, например, сказано: чтобы магия птицы кхе-кхе подействовала на человека, нужно принести жертву. За одного - трое. Конечно, пиктэму "Иши" можно перевести и как "кровь", и как "смерть". То есть, возможно, достаточно всего лишь ранить троих человек. Но вы ведь понимаете: я не могу рисковать.

– Ты нас убьешь?
– прошептал Марк.

– Да, мальчик. Я вас убью. Тебя, того немого полудурка и - его, - она ткнула пальцем в Ганса.
– Кровь детей и калек высоко ценится в магических ритуалах, а этот бандит мне просто не нравится.

– Жизнь налаживается!
– широко улыбнулся наместник.

– О да!
– кивнула ему Моргана.

– Пощади мальчика!
– закричала Вероника.
– Убей меня!

– Извини, но я уже все рассчитала.

Она достала из внутреннего кармана кожаный сверток. В хорошо обработанных, аккуратных чехольчиках скрывали свои острые зубы три серебряных кинжала.

Волшебница беззвучно произнесла заклинание. Кинжалы, повинуясь её воле, подлетели к Гансу, Марку и Ого. Лезвия прижались к горлу жертв.

– Этого не может быть, - исступленным шепотом бормотала Вероника.
– Это неправда. Этого не может быть. Это не правда. Этого не может...

– Слушай, а никак нельзя договориться?
– лицо наместника воплощало собой доброту и заботу, на губах искрилась обаятельная улыбка.
– У меня в камерах сидят великолепные смертники. Сногсшибательные образцы! Казнь в это воскресенье. Наберешь себе с запасом и жертвуй сколько душе угодно!