В одном шаге

Матусевич задумался — желание получить полноценную и боеспособную бригаду из полудюжины вспомогательных крейсеров окрепло, да и Вирен не зря ведь предложил экипажи не заново формировать, а готовые перевести. В новом качестве «Забияка», «Разбойник» и «Джигит» могли неприятелю массу несчастий причинить, и расходов никаких — даром достались, в виде трофеев. Старые лохани только в блокшивы и годятся — по четверти века отплавали, паровые машины совсем износились.

— На «Маньчжурию» и «Монголию» собрать команды погибших «Енисея» и «Боярина». И названия, я имею в виду прежние имена, вновь ввести — они ведь никого не удивят. Не думаю, что кто-то из-под «шпица» недовольство проявит, тут вроде как напрасных потерь и не было. А так вы все верно продумали, Роберт Николаевич — ходить во Владивосток будут, огибая Японию со стороны океана, или через Цугары, либо через пролив Лаперуза. На этом пути вести каперство, а на обратном маршруте привозить нам сюда солдат. Тогда да — продержаться на Квантуне сможем достаточно долго, пока нас Куропаткин не деблокирует, на что я не надеюсь, либо Зиновий Петрович из Балтики 2-ю эскадру не приведет. Но вы правы — Япония с моря слишком уязвима, и пора начинать вести против нее крейсерскую войну. Понимаю, что в столице будут недовольны — там не нужны осложнения с Англией, но нам тут ничего другого не остается. Ладно — подготовьте все необходимые меры, посмотрим. А сейчас нам нужно оглядеть доки — посмотрим, что за корабли там стоят, и в каком состоянии…

Именно этому порту русские адмиралы не придали значения, выбрав Порт-Артур. И они жестоко просчитались…

Глава 36

— Пора возрождать славную традицию русского флота — оставлять захваченным в бою кораблям противника прежние названия.

Матусевич еще раз окинул взором стоявший в доке малый японский крейсер «Чийода», и усмехнулся. Действительно, «малый» крейсер, потому что не являлся бронепалубным в «чистом виде» — две трети борта перекрывал узкий, всего в полтора метра, броневой пояс от трех до четырех с половиной дюйма толщиной, причем из гарвеевской брони, который ухитрились навесить на кораблик водоизмещение в две с половиной тысячи тонн. А назвать его «легким» язык не поворачивался — их время еще не пришло, без турбин нужную скорость не получишь. Но кораблик хорош — пять лет тому назад японцы провели модернизацию, установив вместо шести паровозных котлов вдвое больше число водотрубных котлов Бельвиля, чуть ли не удвоив мощность, в результате скорость возросла до 21 узла — быстрее могли «бегать» только «собачки», вдвое большие по водоизмещению. Корабль японцы облегчили, как могли, поставив легкие мачты, но можно убрать бесполезные 47 мм пушки и картечницы, что даст экономию веса в 15–20 тонн, и броневой пояс будет уверенно выходить из воды на фут. И вооружен для своего малого водоизмещения при полном бронировании и высокой скорости вполне прилично — десять 120 мм орудий, на четыре больше, чем на «Новике». Конечно, за ним не угонится, но вместе с «Дианой», над которой «колдовал» кутейников, будет еще одна пара достаточно быстроходных крейсеров.

— У нас в эскадре есть «Ретвизан», преемственность от шведского парусного линейного корабля больше сотни лет, почему бы не быть теперь в составе флота «Чийоде», — хладнокровно, совершенно не удивившись, произнес Вирен, — государь, думаю, поддержит наше начинание. Ведь корабль фактически захвачен в бою, а поставлен в док не просто так — пять дней тому назад на мине подорвался, вот и отбуксировали сюда.

— Тогда не стоит чрезмерно сдабривать кашу маслом — авизо и дестройер лучше нашими именами называть, уж больно для слуха они неблагозвучные. Один «Яэяма» — его точно «Ямой» именовать будут, что неблагозвучно. Второй совсем нехорош — «Хаятори», страшно представить как матросы его имя наизнанку «выворачивать» будут.

— Ваше превосходительство верно подметили — лучше не склонять японские имена, одной «Чийоды» для нас вполне хватит. Может быть, тут лучше отбитой у врага «Маньчжурии» ее же имя и оставить, а этот авизо посчитать крейсером 2-го ранга, все же тысяча шестьсот тонн водоизмещения, броневая палуба в полдюйма, и щиты у орудий. Противоминные 47 мм пушки убрать, на баке четвертое 120 мм орудие поставить — настоящий крейсер получится. Да и собрать на нем команду «Боярина», а командиром «старшего» поставить с «Новика», он им живо лихости добавит, теперь не сбегут. Корабль хорош — японцы его два года назад капитально отремонтировали, котлы американского типа Никлосса поставили, две трубы сейчас, а не одна, да и ход в 21 узел — так мне сказали. Через две недели мы его в состав введем, машины снова соберем, боезапас погрузим, и Андреевский флаг поднимем. А «350-ти тонный» дестройер нам лучше в честь недавно погибшего «Бурного» назвать — так будет, я думаю, по справедливости. Нельзя, чтобы про этот погибший в Вей-Хай-Вееминоносец забыли — это неправильно.

— Хорошо, всеподданнейшую записку государю императору направлю, попрошу наше мнение в расчет принять — не должно быть погибших кораблей, их имена не имеют права пропасть.

Матусевич еще раз посмотрел на «Чийоду» — этот трофей самый ценный, как и новейший большой миноносец английского типа, с двумя 76 мм пушками на баке и юте. А вот авизо «Яэяму» захватили прямо у причальной стенки — десантным командам с «соколов» прямо приказывалось в первую очередь захватывать вражеские корабли, что стоят в ремонте, или без паров, и ни в коем случае не давать команде их уничтожить. И в первую очередь малые миноносцы, что почти каждую ночь «пакостили» у Порт-Артура, ставя там мины. Таких захватили с десяток в разной степени «сохранности», все они стояли без паров, и японцы просто не успели взорвать или утопить их, хотя схватки за них были ожесточенные. Неплохое пополнение из кораблей британской, германской и собственно японской постройки, полдюжины в пятьдесят тонн, остальные в восемьдесят — фактически миноноски по водоизмещению. Да еще с десяток утопили по всей акватории Талиенванского залива, из них три больших — в полторы сотни тонн. Артиллерией истребили большую часть, да японцы сами подрывали свои корабли, или открывали кингстоны — в храбрости самураям не откажешь. Остается надеяться, что несколько штук удастся поднять и ввести в строй — в малых миноносцах в Порт-Артуре была острейшая нужда, только во Владивостоке имелись подобные кораблики, и то уже меньше десятка, а здесь только минные катера с броненосцев и крейсеров. И ничего больше — только дестройеры, от «соколов» в 240 тонн, до 350-ти тонных «истребителей» зарубежной постройки, и единственного русского «Бойкого».

— Я Михаилу Федоровичу указал, что необходимо немедленно отобрать несколько крепеньких пароходов в тысячу-полторы тонн водоизмещения — на них можно установить по паре 120 мм орудий и противоминную артиллерию, превратить в канонерские лодки, наподобие нашего «Гиляка». Рейд, как видите, очень обширный, нужно контролировать к нему подходы — вражеские миноносцы могут с успехом повторить ту первую ночь войны. А бронированные канонерские лодки выставлять на рейд без крайней необходимости не стоит — это чревато потерями, а у нас осталось только три канонерки.

— Вы правильно сделали, Роберт Николаевич — штаб должен ежедневно контролировать выполнение приказов командующего, то есть меня, и того, кто придет мне на смену…

— Да что вы такое говорите, Николай Александрович? Кто вас заменит сейчас в Порт-Артуре? Скрыдлов и Безобразов с Владивостокскими крейсерами, причем Петра Алексеевича еще с мая предназначали на место Витгефта — вот только он сюда отнюдь не торопился. И даже представить, что сюда прибудет — и что? Командующий флотом с меньшими силами останется в Японском море. А тут вас заменить — а к пользе ли это будет? С вами одержаны победы, что и говорить. Освобождение всего Квантуна это вообще из ряда вон выходящее событие! Флот верит вам, и пойдет за вами куда угодно, да мы сейчас сметем всех японцев, если встанут на дороге…

— А нас погреба полупустые, надо просить снаряды, вернее выпрашивать, словно нищим подаяние. Это здесь идет война, и гибнут люди, а в столице жизнь идет обычным порядком, там наши тревоги и заботы высокопоставленным сановникам только жить мешают. Снаряды обещали отправить во Владивосток, к приходу туда Порт-Артурской эскадры, и я не знаю, есть ли они там, или до сих пор из Севастополя не отправлены. Пушки нужны на замену, а значит «каннибализм» балтийских броненосцев неизбежен. А сколько бумаги придется исписать, и каждый раз отправлять с серьезным риском «Новик» или миноносец в Чифу? Вот то-то же…

Матусевич тяжело вздохнул, достал из кармана портсигар, вытащил папиросу. Вирен чиркнул спичкой, поднес огонек в ладонях — Николай Александрович закурил, пыхнул дымком. Посмотрел на суету в порту — с пароходов высаживались стрелки из дивизии Фока, стрелами выгружали из трюмов всевозможные грузы — от пушек до обозных повозок, сводили по сходням лошадей, которые себя вели беспокойно в темных трюмах. Все торопились, прекрасно осознавая, что времени мало, и надо успеть занять позиции далеко от предместий Дальнего, ведь японцам нужно отбивать город с его огромными армейскими и флотскими запасами. После долгой паузы адмирал заговорил снова, и в словах прозвучала горечь:

— Я не в том чине, чтобы государю Николаю Александровичу через голову наместника писать. Но сделаю это, если потребуется. Однако одно уже четко знаю — пока флотом управляет Алексеев, а армией Куропаткин, поражения неизбежны, как и горестный итог всей войны. Слишком много оба допустили ошибок в дебюте, чтобы надеяться на то, чтобы слишком посредственные шахматисты победили в начавшейся партии мастера. Я не верю в это, а потому считаю, что их нужно убирать немедленно, пока не наделали серьезных, нет — уже преступных ошибок.

— И я тоже не доверяю их военным дарованиям! А еще больше не доверяю кандидатурам, которые они выдвигают на первые роли! Один Витгефт чего стоил, его не нужно было ставить командующим эскадрой! Или отправить «Аскольд» во Владивосток за Безобразовым.

Такого от Вирена Николай Александрович не ожидал — тот впервые не скрывал своего настоящего отношения к действительности. А это многого стоило — если Вирен встал на его сторону, то остальные на ней пребывают. Чего скрывать — Роберт Николаевич был явным его недоброжелателем, это все прекрасно знали, а теперь они оба в «одной упряжке», и прилагают все усилия, как два уставших коня, чтобы выволочь повозку из грязи…