В одном шаге
Шрифт:
Корабли боевой линии Порт-Артурской эскадры, ее главные силы, перед началом 1904 года…
Глава 37
— Тяжко придется «Рюрику» и «России» — против них «Токива» и «Ивате». «Адзума», самый слабейший у неприятеля против нашего сильнейшего «Громобоя» выглядит предпочтительней.
— Зато «Победа», Николай Илларионович, способна один на один справиться с «Идзумо», десять дюймов и есть десять дюймов. К тому же…
Ухтомский недоговорил, о боевую рубку разорвался восьмидюймовый фугас, но на офицеров и нижних чинов это не произвело никакого эффекта — прошедшие бой в Желтом море, где вначале сражались с «Фудзи», а потом «Ниссиным», А вот флагманский «Идзумо» не производил на русских моряков впечатления смертельно опасного противника. Да, хороший броненосный крейсер, страшный в схватке
— А ведь наш «друг» Камимура не способен прибавить в скорости — какой-то из его крейсеров явно «захромал», видимо, в машине серьезная поломка, исправить которую не в состоянии. И уйти тоже не может — он столько безуспешно гонялся за нашими крейсерами и не может просто так отказаться от боя. Хотя прибытие «Победы» поломало все его планы.
— Николай Илларионович, «Паллада» может стать головной и самостоятельно маневрировать — такую возможность я обсуждал с Сарнавским. Да и Матусевич отписал это Владимиру Симоновичу в своей инструкции…
— Не стоит, Павел Петрович — у него и так шесть орудий, а не восемь, к тому же если «Идзумо» перенесет огонь, «Палладе» не поздоровится. Один-два восьмидюймовых снаряда, не дай бог сбитая труба, и наша «воительница» превратится в жертву. Так что следует ее поберечь — четыре шестидюймовые пушки большого ущерба Камимуре не нанесут. А тут еще крейсера Уриу смогут догнать, если курс сменим — у него «Нанива» и «Такачихо», и авизо «Чихайя» рядом крутится. А где-то еще крейсера — должны быть «Нийтака» и «Акаси». Хотя нет — последний в бою был в Желтом море, но все равно три вражеских крейсера и авизо против одного нашего. Нет, не стоит рисковать «Палладе», пусть дальше идут во второй колонне, а там посмотрим. Вот если был бы «Богатырь», тогда бы…
Скрыдлов не договорил, помрачнел — понятно, что он переживал все эти два с лишним месяца. Ведь по приезду во Владивосток его сразу «обрадовали» сообщением, что Иессен крейсеру «брюхо» в тумане на камнях пропорол. Очень несчастливая примета, и он ее воспринял близко к сердцу. А теперь негодует — «Богатырь» сейчас на пару с «Палладой» разделали крейсера Уриу как крабов на столике топориком по клешням. Устоять против них втроем те бы просто не смогли, как и удрать — крейсер германской постройки при необходимости мог выдать 23 узла контрактной скорости. А сейчас непонятно когда в строй войдет — командир порта Владивосток контр-адмирал Гаупт занимается постоянными проволочками, вернее, совсем не занимается делом. Его помощник контр-адмирал Греве, изгнанный Степаном Осиповичем Макаровым из Порт-Артура, тоже не отличается трудолюбием, решения принимает медленно, а действует как черепаха, старается любое дело «утопить» в бумагах делопроизводства, и бесконечных сетованиях, что для работы в доке не хватает всего необходимого.
И таковых адмиралов на русском флоте множество — от мостиков на кораблях шарахаются как от чумы, стараясь на берегу обрести для себя спокойное и не обременяющее службой место. Из пятнадцати «полных» адмиралов при деле только один, и тот наместник на Дальнем Востоке, остальные рассматривают службу как синекуру, получая на ней отличное жалование, но не неся никакой ответственности за принимаемые решения. Из тридцати пяти вице-адмиралов на войне только трое — Макаров уже погиб, и вот в бою они вдвоем с Безобразовым. И все — на Дальний Восток никто не хочет ехать, и тем более принимать на себя ответственность за ход войны. Впрочем, и правильно делают — способны из них воевать лишь двое, прошедшие войну с турками, но Федор Дубасов во главе МТК, а Зиновий Рожественский поставлен на командование 2-й эскадрой. Есть еще толковый Григорий Чухнин, не раз водил эскадры на Дальний Восток, но его по милому русскому обыкновению «задвинули» на академию, чтобы глаза не «мозолил», и недавно назначили командующим Черноморским флотом.
С контр-адмиралами, коих служит без малого сотня вообще беда — никого сюда по доброй воле не вытащить, упираются, как могут. Те, кто желает воевать давно тут, и трое из них получили «орлов» на погоны уже здесь — Григорович, Матусевич, Рейценштейн — двое последних ранены. На кораблях еще князь Ухтомский, да Лощинский в море выходят, да в бой Иессен рвется, и еще один крейсер точно погубит — с него станется. Контр-адмиралы Витгефт и Молас 2-й погибли, и это все, кто пожелали сражаться.
Остались Гаупт и Греве, но их «поганой метлой» гнать из Владивостока надобно, ремонт «Богатыря» ведется просто
безобразно. И как повлиять на ускорение работ Скрыдлов не знал, а только вел бесконечную переписку с Петербургом, стараясь хоть как-то исправить ситуацию к лучшему. Но, судя по всему, бесполезно — слишком далека от войны «Северная Пальмира», чтобы услышать их просьбы. Видимо, до сих пор не осознали сановники, что ситуация сложилась скверная. Ведь стоит японцам овладеть с суши Порт-Артуром, и флот окажется в безнадежной ситуации, и если прорвется во Владивосток, то потеряет не меньше половины броненосцев, и все малые корабли — у канонерских лодок и миноносцев просто не хватит на переход угля…— Есть, попали! Это «Рюрик»!
По броненосцу прокатились ликующие крики, только Скрыдлов сохранил внешнее спокойствие. Размышления ему не мешали пристально смотреть за боем, и он увидел, как огромный огненный столб поднялся над концевыми казематами «Токивы» — пламя вылетело вначале из нижнего, затем полыхнуло в верхнем. Судя по всему, произошла детонация боеприпасов, но зачем японские комендоры там про запас снаряды складировали, тайна великая есть. Но зрелище эпохальное, как взрыв концевого барбета на «Фудзи», о котором ему поведал Ухтомский. У «Токивы» случилось иное — верхние плиты казематной брони просто отвалились и упали в волны, торчал искореженный ствол орудия, было видно бушевавшее пламя. Если бы так случилось бы с нижним казематом, то крейсеру было бы хана — с такими пробоинами не плавают, волны быстро бы захлестнули «рваную рану».
— Невероятное везение, — рядом потрясенно произнес Ухтомский, и негромко продолжил. — Пламя должно было добраться до погреба, но этого, как и на «Фудзи», не случилось. Кто-то наверху изо всех сил подыгрывает японцам — а как иначе объяснить случившееся.
Скрыдлов не ответил — да и что тут скажешь. Такое везение постоянно быть не может, но с японцами оно происходит — тот же «Фудзи» взять. Там и взрыв башни, и пролом в форштевне, но ведь добрался до Вей-Хай-Вея, не утонул по пути, и даже в гавани на борт не лег, хотя торпеду получил. Такие вещи имеют мистический, совершенно необъяснимый характер. Но додумать адмирал не успел — на «России» полыхнул пожар, охватил кормовую надстройку. На «Рюрике» продолжали стрелять из устаревших восьмидюймовых пушек — как выяснилось, редко, да метко, поговорка тут верна. Но корабль тоже горел — из всей тройки крейсеров «родоначальник» имел «куцее» бронирование, и ставить в боевую линию его было нельзя. Но деваться некуда — других кораблей просто нет. А вот усилить вооружение старого крейсера вполне можно — снять с двух черноморских канонерок 203 мм пушки и установить на баке и юте по одной, а еще пару на верхней палубе, вместо 120 мм пушек, да мачты на более легкие конструкции заменить.
— Хм, надо Иессена на порт поставить, пусть вину усердным трудом заглаживает — а Карл Петрович сможет. Греве ему определить в помощники — вот и закончится для того синекура…
Крейсера входившие в 4-й боевой отряд контр-адмирала Уриу — все кроме «Акаси» были в Корейском проливе во время последнего боя «Рюрика»…
Глава 38
— Бой закончился, не успев начаться. Даже главным калибром пострелять не пришлось — это «Цесаревичу» повезло!
Однако в голосе командира «Ретвизана» капитана 1-го ранга Щенсновича разочарования не послышалось — Эдуард Николаевич горящим взором окидывал острова Эллиота, до которых, наконец, русский флот добрался. Он уже десятки раз представлял, как будет его броненосец тут крушить все вокруг, и вот заветная мечта сбылась. Причем под его командованием была 1-я бригада броненосцев, в которую вошли два лучших и быстроходных корабля — собственно его «Ретвизан» и «Цесаревич» под флагом командующего, но без Матусевича на борту. «Пересвет» пока в ремонте, где стоять ему еще неделю, с работами торопились, как могли. Но с выходом из ремонта его, да именно его бригада, будет в полном составе, а флагман есть флагман, им особо не покомандуешь, даже если адмирал на мостике отсутствует. Но двух броненосцев за глаза хватило для уничтожения всех японских кораблей 7-го отряда, что здесь базировались — японцы собрали в его состав все канонерки и корабли береговой обороны, включая трофеи войны с Китаем. Такие как эта парочка — «Хайен» и «Сайен», которые можно по формальным признакам даже в броненосцы береговой обороны определить, так как имеют носовые башни у первого с 260 мм, у второго с парой 210 мм орудий. И сражались на них японцы яростно, попав в «Цесаревича» одним снарядом — на большее корабликов водоизмещением в две с половиной тысячи тонн не хватило. Их просто выбили за четверть часа огнем среднего калибра — под шквалом 152 мм снарядов оба запылали и «успокоились» на мелководье, даже на берег не успели выброситься — настолько уничтожающим был огонь броненосцев. В проходе «Новик» догнал и «угомонил» одну канонерскую лодку, но та успела выброситься на прибрежную отмель, зато со второй Эссен на «Аскольде» обошелся круто — кораблик водоизмещением шестьсот тонн просто разорвало внутренним взрывом, исчез за минуту с морской глади. Вражеские малые миноносцы, кроме пары дозорных, быстро потопленных «Новиком», сопротивления не могли оказать по банальной причине — пары на них не успели развести. И затопить не смогли — на берег высадились десантные партии с дестройеров, при поддержке их артиллерии.