В ожидании рассвета
Шрифт:
Фарлайт словно очнулся. Его охватил ужас.
«Как я мог опуститься до такого?»
Вкус крови на языке был терпким и невообразимо противным. Маг забегал по комнате в поисках стакана с водой, а когда нашёл его и поднёс дрожащими руками к губам, то не смог испить ни капли — желудок и так был полон жидкости.
Взгляд его снова упал на Хеду.
Руки сами собой сложились в лодочку, затем правая приподнялась и описала круг над левой, которая слегка изогнулась. Пальцы сплелись и резко отстранились друг от друга, и меж ладонями замерцал дымок. Маг дунул, направив дымку к Хеде. Туман впитался ею, и на
— Ух ты!
С целительством у него всегда были нелады — из пяти чар удавалась обычно одна. То, что он совершил сейчас, было высочайшим мастерством, но он не понимал, как проделал всё это.
«Думаю, за неё можно не волноваться.»
«Да.»
«О нет, оно всё ещё здесь!»
Его оплела навязчивой сетью сильная сонливость, и Фарлайт, свернувшись калачиком у ног девушки, мгновенно заснул.
Из листовки, распространяемой на Севере:
«Известно, что все больше право имеющих отрицают необходимость продолжения своего Рода. Они принимают обет неразмножения, и если и совокупляются, то мерзким способом, не приводящим к зачатию. Они утверждают, что постулат о посмертной неприкаянности для не продолживших Род — ложен. Как глубоко их заблуждение! Их не ждёт никакой „вечный покой“, они будут страдать, потерявшиеся меж духом и плотью, не способные родиться вновь!
В большой степени это тлетворное влияние мерзкой секты „Защитников чистой Тьмы“, вообразивших, что общая смерть есть единственное благо. Какую ещё чушь мы „узнаем“ от этого сборища маргиналов и наркоманов?
Если ваш знакомый или родственник попался в сети секты, не давайте ему смутить вас своей ересью! Уверенно отстаивайте свои убеждения!»
Из протокола совещания в лаитормском суде:
Флиатар Шрам: Эту секту давно пора запретить!
Норшал Змееносец: Нельзя, они все — из право имеющих.
Флиатар Шрам: Так давайте пересмотрим закон о свободе слова.
Норшал Змееносец: Оппозиция нужна, тем более такая безобидная, как «Защитники». Они же никогда не переходят от слов к делу, так что пусть болтают, сколько влезет.
4. Владыки
— Вот и всё, что я знаю, — заключила Нефрона. На самом деле, рассказывать о Тьме детям, которые за всю жизнь не выбирались дальше Северных деревень, можно было бесконечно, но магичка уже устала говорить.
— Как же у нас скучно, — расстроились дети.
— Почему? Города почти ничем не отличаются от вашей деревни…
— Неправда! Вы сами рассказали много о том, чего у нас нет!
«Зря, зря я заговорила с ними о городах,» — подумала Нефрона. — «Лучше бы рассказала какую-нибудь страшилку про драконов».
— А правда, что Рем уйдёт с вами?
— Да… Скорее всего.
Несколько десятков глаз, готовых заслезиться, воззрились на неё.
— Везунчик, — протянул мальчишеский голос.
Магичка посмотрела на его обладателя, который оказался точной копией Рема,
только волосы его были не растрёпаны, а туго стянуты в хвост.— С ним всегда так, — продолжил мальчишка. — Дуракам везёт, как говорят старики.
Детишки захохотали.
— Ты, наверное, Рим?
— Да. Разве моё имя что-то значит?
— Конечно. Имя — чертёж судьбы, и люди со сходными именами всегда сходятся в характерах.
— Тогда почему мы с ним, — Рим кивнул в сторону близнеца, — такие разные, хотя имена отличаются одной буквой?
— А как звучат ваши полные имена?
— Римус и Ремус.
— Тогда, может, дело в том, что ты — человек, а он — нет?
— Он не человек? Тогда что — животное, как корова?
Снова смех. Рим продолжил.
— Или он думает, что если он не обычный человек, так он выше всех нас или лучше? И может задираться над нами?
— Рем, зачем ты задираешься перед друзьями? — строго произнесла Нефрона.
— А что они смеются надо мной? — обиженно вскричал Рем.
— Пойдём, я скажу тебе пару слов…
Нефрона взяла мальчика за руку и пошла с ним туда, где не были слышны ни неприличные песенки, ни хохот детей и взрослых.
— Сейчас она его отчитает, вправит мозги! — послышался возглас Рима.
Они добрались до разрушенного забора.
— Вы не верьте ему, я не дурак, — хмурился Рем.
— Я и не верю. Мне хотелось поговорить с тобой совсем о другом.
— Проклятая деревня…
— Что ты сказал?
— Да это всё из-за того, что мы живём в деревне! В городах-то, поди, тупых людей почти нет…
— И в городах людей много. Просто сложилось так, что люди чаще уходили подальше от суеты, туда, где они могли чувствовать себя богами, где нет тех, кто хвалился своим превосходством…
— И почему я родился не в городе? Люди злые.
Нефрона улыбнулась.
— Тут ты очень ошибаешься. Люди гораздо добрее нас. Люди способны искренне любить, забывая обо всём остальном. Они думают о семье, о дружбе… а не только о свободе и власти.
— И… ты такая же? Не может быть!
— Ну, я не так амбициозна, как мои сородичи… но я не смогла бы посвятить себя семье. Мне нужно бывать время от времени одной, а если на меня возложат ещё и уход за домом, то мне захочется бросить всё, сбежать! Да, я такая же. И ты тоже.
— Ты… счастлива?
— Мы не можем быть счастливыми. Свобода? Окончательно её не достигнешь. Власть? Всё равно выше семи полумесяцев не прыгнешь, если ты не Верховный Судья, такая, братишка, задана нам планка. А людям хорошо — обустроил хозяйство, воспитал детишек, и всё — жизненные цели выполнены! Можно с чистым сердцем таять во Тьме.
— И всё равно люди злее!
— Отец выпорол? Бабки-сплетницы отругали? Или детишки обозвали пару раз? Это от воспитания, Рем. Они не виноваты, что им не у кого было учиться пониманию и снисходительности. Но разве сравнятся дурацкие шутки человеческих детей с тем, на что способны мы? Знаешь, чем славился род Фарлайта? Нет, говорить я тебе не буду, ты же ещё маленький слушать о таких жестокостях, скажу только, что наш Фарлайт по сравнению со своими предками — идеал доброты и сострадания. Запомни только, что мы должны смотреть на людей и учиться у них многим, многим качествам, которые у нас украла Сила…