В погоне за «Босфором»
Шрифт:
Она знала, что успеет собраться. Императрица уж давным-давно не нуждалась в парикмахере: ее седые и поредевшие волосы прикрывал рыжий парик, и лицо она уже не красила. Зачем? Суета сует… Камеристки помогли ей надеть парадное платье, а поверх парика закрепили пышный берет с пером. Ожерелье из трех ниток отборного жемчуга, когда-то подаренное Марии Федоровне старшим сыном, и овальная камея с портретом мужа остались теперь ее единственными украшениями. Она оглянулась на фрейлин и заметила веселый блеск их глаз, те радовались балу. Молодо-зелено! Императрица умилилась их наивности и подыграла:
– Ну что, пойдемте веселиться?
Фрейлины просияли,
Глава 15
Бал, где хозяйкой выступает императрица Мария Федоровна! Неужели ее мечта сбудется? До выезда оставалось еще около часа, но Надин уже собралась. Она начала готовиться с утра и за это время трижды сменила прическу, дважды отправила Стешу переглаживать платье, забраковала с десяток белых роз, принесенных из сада Любочкой. Наконец она все-таки признала, что более-менее приблизилась к идеалу, нарисованному ее воображением.
Сегодня она выбрала белое! Переливчатый атлас корсажа выразительно облегал грудь, а кружевная пена оборок вокруг тонких рук добавляла нотку воздушности в безупречный облик. Полураспустившийся розовый бутон с двумя матовыми листочками угнездился среди прядей, собранных на макушке, а тугие локоны у лица оттеняли тонкость черт и молочную белизну кожи.
«Ну хороша же?» – мысленно спросила она себя. Ответ был однозначным.
Перед выездом все собрались комнате Надин.
Старая графиня всплеснула от восторга руками и заявила:
– Ты – первая красавица Москвы!
– Ах, тетя, не нужно забивать девочке голову, – мягко поправила ее Софья Алексеевна. – Мне кажется, что уже появился человек, который станет беспрестанно говорить ей комплименты, давайте хоть мы сохраним трезвую голову.
– Но ведь она и впрямь стала самой красивой дебютанткой, – поддержала старую графиню Кочубей, но, глянув в измученное лицо подруги, мягко заметила – Ты не переживай, все будет хорошо.
Софья Алексеевна лишь вздохнула.
– Ты ведь рискуешь, везя Надин в Кремль, ее же не приглашали. Вдруг ты вызовешь гнев императрицы-матери или, не дай бог, царской четы?
Кочубей хотела отмахнуться, но сдержалась и в очередной раз произнесла то, что говорила уже раз сто:
– Ты представляешь, сколько там будет народу? Никто из царствующих особ не помнит наизусть списков приглашенных, а девочка лишний раз потанцует с Шереметевым, пусть общество привыкнет к мысли, что они поженятся.
Софья Алексеевна покорно кивнула и промолчала.
Кочубей в последний раз оглядела наряд своей подопечной, довольно кивнула и напомнила:
– Поехали, только имей в виду, я с Марией Федоровной давно знакома. Она – дама проницательная да и хитра без меры, не знаю, как уж ты собралась ее очаровывать, но смотри не зарвись.
– Не беспокойтесь, я буду вести себя безупречно, – пообещала Надин.
У нее вообще-то не было сомнений в успехе. Она сделала половину дела, доделает и вторую. Кто мог с ней сравниться? Бабушка сказала истинную правду – она была самой красивой девушкой Москвы. Единственное, что ее пугало, так это впустят на бал или нет.
Сердце Надин забилось чаще, когда графиня Кочубей предъявляла приглашение сначала на въезде в Кремль, а потом и у крыльца Грановитой палаты. Но ее страхи оказалось напрасными – вопросов не возникло, и Надин с замиранием сердца вступила на ковровую дорожку Красного
крыльца. А как же не волноваться, если по этим самым ступеням несколько дней назад шла на коронацию в Успенский собор царская чета?В дверях Грановитой палаты Мария Васильевна в последний окинула придирчивым взглядом свою подопечную и тихо, так, что Надин скорее догадалась, чем услышала, прошептала:
– Господи, помоги!..
Кочубей двинулась вперед, а Надин, отстав на полшага, как того требовали приличия, последовала за ней. Они вошли в огромный зал с высоким сводчатым потолком, такие Надин прежде видела лишь в храмах, но этот зал совсем не походил на церковный, хотя и был торжественно-парадным. На затянутых малиновым бархатом стенах сияли золоченые державные орлы, а вдоль маленьких частых окон рядком выстроились старинные скамьи и стулья. Кое-где на них уже расселись дамы постарше, но большая часть многочисленных гостей стояла вдоль стен и расписных колонн.
Надин сразу поймала сияющий нежностью взгляд Шереметева, тот уже спешил ей навстречу.
– Добрый вечер, ваше сиятельство, – поклонился он графине Кочубей и, не дожидаясь ее ответа, улыбнулся Надин. – Здравствуйте, Надежда Александровна!
Но Марию Васильевну оказалось трудно сбить с толку – она перехватила инициативу и затеяла общий разговор о погоде и здоровье.
«Наверное, это и неплохо», – с облегчением подумала Надин.
Она до сих пор боялась что-нибудь ляпнуть и отпугнуть жениха. Ясно же, что у Шереметева – благородная и возвышенная душа, и избранница ему требовалась под стать. Она даже подозревала, что этот трепетный и деликатный молодой человек ужаснется, когда узнает, чем занимается его жена.
Церемониймейстер громко объявил о прибытии ее императорского величества, и в дверях появилась Марии Федоровны.
Слушая рассказы бабушки и графини Кочубей о вдовствующей императрице, Надин почему-то считала, что та должна быть моложе. Не могла же эта пожилая и безмерно усталая дама, появившаяся сейчас в зале, держать в кулаке все императорское семейство и управлять бесчисленным множеством благотворительных заведений. Надин видела тучную женщину с тяжелой походкой не очень-то здорового человека, государыня медленно продвигалась по залу, вяло здороваясь с гостями. Но вот что-то зацепило внимание императрицы, ее глаза вспыхнули жестким огнем, а живое выражение лица сразу же сделало Марию Федоровну молодой и сильной.
– Тетя Мари, похоже, что вы были правы, – прошептала Надин на ухо своей спутнице, – государыня – крепкий орешек.
– Я рада, что ты поняла это прежде, чем наделала непоправимых ошибок, – так же тихо отозвалась Кочубей.
Надин постаралась присесть в реверансе как можно ниже и изящнее, голову она заученно склонила так, чтобы Шереметев сзади мог любоваться ее лебединой шеей. К ее удивлению, пышные юбки цвета кофе с молоком замерли прямо у нее под носом, а властный голос с немецким акцентом произнес:
– Мари, ты сменяла своего мужа на юную девицу? По-моему, у тебя только одна дочь, и та уже замужем…
Надин показалось, что сейчас пол под ее ногами разверзнется, и она провалится в черное подземелье, откуда никогда больше не выйдет от стыда за свою настырность. Какой стыд! Она загнала графиню Кочубей в неловкую и опасную ситуацию. Неужели сейчас разразится скандал? И почему тетя Мари молчит?
– Ваше императорское величество, в этом сезоне я вывожу дочь своих старых друзей – графиню Надежду Чернышеву, – раздался, наконец, голос Кочубей.