В погоне за счастьем

Знаешь, что сказал мне этот придурок? — усмехнулся Эбертс, повесив трубку. — Если вам так важно найти этого парня, обрата тесь к федералам.

Впервые за два дня я расхохоталась.

Внезапно меня осенило, и я попросила разрешения воспользоваться телефоном. Сначала я позвонила в клуб «Рейнбоу Рум» и выяснила у администратора, что музыканты их группы остановились в отеле «Шорхэм» в Атлантик-Сити. Я узнала телефон отеля, и мне повезло: Ронни — как и положено музыканту — в двенадцать трид дать пополудни все еще спал в своем номере. Но он быстро проснулся, после того как я рассказала ему о событиях последних двух дней

И ты не предполагаешь, куда он мог деться? тревогой в голосе произнес он.

Я надеялась, что он поехал повидаться с тобой. Но если так, он бы уже был на месте.

Послушай, я останусь в номере на весь день. Если к четырем часам его не будет, я попробую договориться с ребятами, что пропущу сегодняшний концерт, и вернусь на Манхэттен. Буду молиться о том, чтобы он не наделал глупостей. Я хочу сказать, что если он потеряет работу, то и бог с ней. Главное, чтобы с ним самим ничего не случилось. И с тобой тоже, конечно.

Я уверена, он просто запаниковал, — сказала я, пытаясь у6едить себя в том, что так оно и есть. — Думаю, он все-таки выплывет на поверхность в течение пары часов. Поэтому я сейчас же возвращаюсь к нему на квартиру. Ты можешь звонить мне туда.

К часу дня я была в Хемпшир-Хаусе. Я воспользовалась черным ходом и поднялась на лифте в квартиру. Никаких признаков его возращения я не обнаружила, и с коммутатора тоже не было сообщений о телефонных звонках. Я воспользовалась домофоном и связалась с Шоном, привратником.

Сожалею, мисс Смайт. Но ваш брат до сих пор не появился — а вот те двое парней все еще сидят в машине.

Весь день я висела на телефоне, обзванивала бары рестораны, клубы, куда любил захаживать Эрик. Я позвонила агенту «Томаса Кука», который бронировал нам билет в Европу, — на удачу: вдруг Эрик попросил отправить его куда-нибудь в пределах Штатов? И каждый час связывалась с Ронни. Позвонила я и суперинтенданту моего дома — не слоняется ли там мой брат? Я знала что все мои усилия тщетны — но мне необходимо было занять себя чем-то.

В четыре пополудни позвонил Ронни: ему удалось найти парня, который согласился подменить его на сегодняшний вечер, так что он ближайшим поездом выезжает на Манхэттен. Он появился в квартире примерно в половине седьмого вечера. В это время я, уже просто шагала из угла в угол, недоумевая, почему в пять часов не позвонил агент Свит узнать, где Эрик. В конце концов, на пять ему была назначена встреча в Эн-би-си. И вот теперь он превратился в беглеца, скрывающегося от властей. Хотя мне и не хотелось открывать Ронни свои страхи, но в голове настойчиво билась единственная мысль: я могу больше никогда не увидеть своего брата.

В восемь мы позвонили в закусочную «Карнеги» и попросили доставить сэндвичи и пиво. Мы расположились в гостиной и продолжали ждать. Вечер пролетел быстро. Ронни был великолепным рассказчиком — из него так и сыпались истории о том, как он рос в Пуэрто-Рико, как начинал свою карьеру музыканта. Он рассказывал про ночные пьянки с Чарли Паркером, про то, как выживал в «Арти Шоу», и почему Бенни Гудмен самый дешевый джазовым дирижер за всю историю. Он все время заставлял меня смеяться И помогал забыть о страхе, который снедал нас обоих. Однако ближе к полуночи он все-таки поделился со мной своими тревогами.

Если твой тупой психованный братец действительно наломал дров, я никогда ему этого не прощу.

Считай, что нас таких двое.

Если я потеряю его, я…

Он даже вздрогнул. Я потянулась к нему и взяла его за руку:

Он вернется, Ронни. Я в этом уверена.

Но и в два часа ночи от него по-прежнему не было вестей. Ронни ушел в спальню, а я снова вернулась на диван. Я была настолько измотана, что заснула мгновенно. Проснулась я от запаха дыма. Резко открыла глаза. Было раннее утро. Сквозь шторы сочился рассвет. Сонная, я покосилась на часы. Шесть девятнадцать. И тут услышав голос:

Доброе утро.

Это был Эрик. Он сидел в кресле возле дивана и глубоко затягивался сигаретой. Его чемодан стоял рядом. Я вскочила с постели. Обняла его.

Слава богу… — прошептала я.

Эрик вымученно улыбнулся.

Бог здесь ни при чем, — сказал он.

Где тебя носило, черт возьми?

Да везде.

Я чуть с ума не сошла. Думала, ты уехал из города.

Я и уехал. Ну, почти. Вчера, в семь утра, я проснулся и решил, что единственный выход для меня — сесть на ближайший рейс до Мехико. Потому что, помимо Канады, Мексика — единственная страна, куда можно въехать без паспорта. К тому же я славно провел там время после смерти отца, поэтому решил, что это самое логичное направление для меня.

Разумеется, я знал, что федералы дежурят у дома, так что пришлось подкупить привратника, чтобы он выпустил меня через черный ход. Я поймал такси и попросил отвезти меня в аэропорт Кеннеди. Хочешь посмеяться? Если бы таксист не поехал по мосту 59-й улицы, я бы сейчас уже летел в Мексику. Но мы оказались на этом мосту, двигаясь в сторону Куинс. И тут черт меня дернул обернуться и увидеть силуэт города в заднем окне. Я даже не успел подумать, как уже говорил таксисту: «Планы изменились. Как съедешь с моста, разворачивайся и вези меня обратно на Манхэттен».

Таксисту это совсем не понравилось. «Ты сумасшедший или как?» — спросил он.

«Да, я сумасшедший. Сумасшедший, что остаюсь здесь».

Я попросил высадить меня у Центрального вокзала. Пошел сдавать в камеру хранения свой багаж — но шел дождь, поэтому я открыл чемодан, чтобы достать складной зонт, который припас для Лондона. И тут наткнулся на твой подарок. Не поверишь, я заплакал, когда увидел надпись. Потому что в тот момент понял, что именно этой ручкой я буду писать имена…

Я с трудом сглотнула. Но промолчала.

Это решение созрело во мне, пока я ехал по мосту 59-й улицы. Я собирался стать стукачом. Сдать некоторых людей, с которыми не виделся уже много лет, таких же невиновных, как и я. Тогда я смогу сохранить работу, вернуться к привычной жизни, по-прежнему расплачиваться за всю компанию в баре «21». Да, на душе было погано… но, если вдуматься, ничего крамольного в моих действиях не было. Я хочу сказать, если федералам было известно о моем членстве в партии, выходит, они знали и о том, что люди, которых я собирался назвать, тоже были коммунистами. Так что моя информация бьш бы лишь подтверждением уже известных фактов.