В поисках Колина Фёрта

У Беа полегчало на сердце.

– Кухня – моя стихия. Здорово будет, если получится. Похоже, я кругом тебе должна. За спасение в «Доме надежды», за обед, за то, что выслушала, и за возможную работу в гостинице. Ты прямо добрая крестная из сказки.

Джемма рассмеялась.

– Вот если бы я могла сотворить чудо и для себя.

Глава 8 Вероника

С резюме и фотографиями в конверте из коричневой бумаги Вероника отправилась к Лягушачьему болоту в три часа дня в понедельник, прикидывая, что будет одной из первых в очереди желающих участвовать в массовке фильма с Колином Фёртом. Но там уже собралось не меньше сотни человек, каждый со своим конвертом из коричневой бумаги. Вероника узнавала многих жителей городка и махала им, оценивая как своих конкурентов. В основном все выглядели, как и должны, по общему мнению, выглядеть статисты: обычными людьми. Однако несколько женщин нарядились и обвешались украшениями, словно на новогоднюю вечеринку.

Этим утром Вероника позволила себе потратить пару часов, перерыв свой гардероб в попытках добиться нужного вида. Она понимала, что будет ждать в очереди, заполнять анкету и отдавать резюме и фотографии, и ничто из этого не требовало «выглядеть», но никогда не знаешь, кто принимает документы и какие пометки ставят на твоем резюме, когда ты его подашь. Слишком старается. Слишком старая. Слишком молодая. Слишком много косметики. Слишком скучная.

Вероника постаралась выглядеть самой обычной женщиной – проходящей мимо, сидящей за соседним столиком в ресторане, делающей покупки в супермаркете «Ханнфорд» или прическу в парикмахерской в соседнем кресле. Члены массовки сливаются с фоном. Обладая ростом пять футов десять дюймов, стройной фигурой, грудью четвертого размера и густыми, блестящими рыжевато-каштановыми волосами до плеч, Вероника с фоном никогда особенно не сливалась, поэтому надела старые джинсы, бледно-желтую блузку в деревенском стиле, удобные сабо, волосы собрала в низкий хвост и добавила фартук «Лучшей маленькой закусочной в Бутбее», как будто потом ее ждала работа. Ведь кто еще может быть самой что ни на есть обычной женщиной, если не самая настоящая официантка? Она замечательно умела без слов прохаживаться с кофейником по «Лучшей маленькой закусочной», никому не мозоля глаза. Как правило, ей требовалось лишь поднять кофейник, увидев, что кто-то кивнул, вот и весь разговор. Фартук она положила в сумку.

Уверенность Вероники исчезала и возвращалась каждые несколько секунд в течение трехминутной поездки до Лягушачьего болота. Ей очень хотелось участвовать. Ужасно хотелось.

Съемочная площадка разрослась с тех пор, как Вероника была здесь в последний раз. Множество трейлеров вместо одного. Три фургона. Три ряда ограждений. Возле трейлера, принадлежавшего, как узнала Вероника, второму помощнику режиссера, стоял длинный стол. Узнала она это следующим образом: когда очередь за ней выросла до двухсот человек, из трейлера вышел молодой мужчина и сказал:

– Так, послушайте. Меня зовут Патрик Ул. Совершенно верно, Ул. И предупреждаю сразу – я все это слышал. Стул. Мул… Последнее предпочитает один АВ – для новичков на киносъемках, это значит «ассистент видеорежиссера». Я второй помощник режиссера в этом фильме, пока еще не имеющем названия. В Бутбей-Харборе мы снимаем четыре сцены, одну в «Лучшей маленькой закусочной в Бутбее», две – на улицах и одну на круизном судне. Мы собираемся набрать от пятидесяти до семидесяти пяти статистов…

Одну – в «Лучшей маленькой закусочной в Бутбее»… Вероника посмотрела на свой фартук и едва сдержала улыбку. Может, ей сегодня повезет. Уж кого она могла сыграть, так это официантку в «Лучшей маленькой закусочной в Бутбее». Это значит, что на время съемок закусочная закроется. Режиссер, продюсер или кто уж там у них за это отвечает, должно быть, выплатит Дейрдре кругленькую сумму.

– Когда приезжает Колин Фёрт? – крикнула женщина в начале очереди. – Меня только это и волнует, – добавила она со смешком.

– Вы, – рявкнул Патрик Ул, указывая на подавшую голос претендентку. – Вам запрещено появляться на съемках. Прошу вас уйти.

– Постойте, но… – начала она.

Охранник – Вероника никогда не видела такого здоровенного детины – немедленно повел женщину к выходу. Вероника пожалела ее: та хоть и отворачивалась, но видно было, что в глазах у нее блестят слезы.

– Прошу прощения, – сказал Патрик. – Я не сволочь, но это хороший урок. Если вы здесь для того, чтобы глазеть на звезд, снимающихся в фильме, лучше сразу уходите. Если же считаете работу в массовке на съемках большого фильма по-настоящему интересной и надеетесь получить от нее удовольствие, прошу, оставайтесь. Правило номер один для статистов – со звездами вы не разговариваете. Не беспокоите их. Не фотографируете. Не говорите им, что любите их с тех пор как… и все такое прочее. Вы просто этого не делаете. Если с этим ясно и вы все еще здесь – отлично.

Что ж, вот тебе и кинуться к Колину Фёрту, едва он появится, впрочем, он, собственно, и не появился; одним глазом Вероника смотрела на Патрика Ула, а другим – на трейлеры, надеясь, что Колин Фёрт вдруг возникнет с этой своей ослепительной улыбкой.

Она должна попасть в массовку. Должна. Чем больше второй помощник режиссера рассказывал о требованиях, предъявляемых к статистам: иметь свободное время, часами ждать на съемочной площадке, соблюдать мертвую тишину во время съемок, выполнять его указания, – тем сильнее росла ее надежда.

Наконец очередь начала потихоньку двигаться, и Вероника предстала перед двумя мужчинами, включая Патрика Ула, и женщиной, сидевшими за длинным столом со стопкой резюме. Женщина увидела фартук Вероники, сняла ее «Полароидом», даже не дав себе труда поднять глаза и улыбнуться, черкнула что-то на обороте, затем взяла у Вероники конверт и скрепкой пришпилила к нему снимок. Со словами «спасибо» и «мы с вами свяжемся» Веронику отпустили, и Патрик Ул крикнул:

– Следующий.

Все произошло так стремительно, что она даже не догадалась спросить, но, по счастью, это сделала женщина позади нее, и Вероника услышала, как Патрик Ул ответил, что выбранных статистов уведомят в ближайшие несколько дней. Сегодня вечером, если не совсем вымотается на занятии, она испечет себе пирог «Надежда» с соленой карамелью и съест огромный кусок.

Пирог «Изгнание» для последней клиентки был упакован в коробку, перевязан фирменной красной бархатной ленточкой и ждал в кухне на рабочем столе. Вероника посмотрела на часы. Пять сорок. Женщина попросила срочно испечь особый пирог и опаздывает забрать заказ? Это нервирует. Через двадцать минут в кухне будет не протолкнуться от учеников, пришедших на первое занятие.

Днем она получила неожиданное удовольствие, работая над «Изгнанием». Отмеряя густое арахисовое масло и подмешивая в него кокосовую стружку и шоколадную крошку, выпекая хрустящие крекерные коржи, Вероника не думала о предстоящем вечере: о высокомерной бывшей однокласснице Пенелопе Вон Блан, никогда не позволявшей ей забыть, кем она когда-то была – старшеклассницей, забеременевшей и изгнанной из дома, и об офицере Демарко, чье присутствие всегда выбивало ее из колеи, потому, возможно, что он в какой-то степени олицетворял для нее Тимоти и напоминал о чувстве, которого у нее с тех пор никогда больше не было, – сильной влюбленности. Эти люди окажутся в ее кухне, в помещении, долго служившем ей убежищем. Готовя пирог, Вероника сосредоточилась на ощущениях, которые сама хотела изгнать из своего сердца и разума: униженность, стыд, сожаление о том, что по собственной вине попала в шестнадцать лет в ситуацию, получившую такие невероятные последствия – отданного на усыновление младенца, погибшую любовь, разрушенную семью, собственное одиночество. Она поймала себя на стремлении вложить в пирог эти негативные ощущения, но настроение не улучшилось, наоборот, стало тяжелее на сердце.

Как она и сказала клиентке, «Изгнание» действует не всегда. Хотя, с другой стороны, пекла она его не для себя. Заказчица сделает пирог своим; именно так это всегда и действовало.

Вероника в последний раз обвела взглядом кухню, убеждаясь, что для занятия все готово. Она разложила скалки и снабженные ярлычками емкости с ингредиентами для шести человек. Две ученицы позвонили утром и отказались; одна забыла, что на этой неделе в библиотеке начинаются занятия по вязанию, а другая из-за сильного кашля едва выговорила, что заболела. Таким образом, осталось шесть учеников. Сегодня вечером они испекут традиционный яблочный пирог, работая над ним вместе, если только кто-то, подобно дочке Ника Демарко, не захочет приготовить что-то особенное. С тех пор как Вероника начала преподавать, она всегда раздавала рецепты особых пирогов, поскольку большинство предпочитало печь их дома, овладев основами мастерства и убедившись, что это совсем не трудно.

В дверь позвонили. Или опоздавшая клиентка, или рано пришедший ученик.

Эту посетительницу она видела впервые, хотя всех своих учеников знала в лицо. Мгновение женщина пристально разглядывала Веронику, и та поняла, что за последнее время пару раз видела ее в городе. Лет тридцати пяти, блондинка, волосы до плеч – завитые, мелированные – и тщательно накрашена, напоминая своим видом участниц телешоу «Реальные домохозяйки». Вероника попыталась представить себе «Реальных домохозяек Мэна», совершающих пробежки во флисовых костюмах и ботинках-лягушках от Л. Л. Бин.