В поисках Королевы роз

Выслушав рассказ, эльф призадумался. И сказал:

— Боюсь, что единственное, чем я смогу помочь вам — это предоставить в качестве помощи магию Федерики. К сожалению, сам я не маг — способности у неё от матери. Что же, мы с Денни будем ждать вашего общего возвращения.

— Спасибо, пап! — бросилась целовать отца Федерика.

— Когда вам в путь? — спросил он, когда девушка немного успокоилась.

— Мы хотели выступить сразу после обеда, — сказал Мариэ. — Так, чтобы и вас дождаться, и день не терять. Но если вы хотите подольше пообщаться с Федерикой…

— Полагаю, выступить после обеда — хорошая идея, — улыбнулся эльф. — С нетерпением буду ждать вашего скорого возвращения.

Лаонель (так звали эльфа) занял комнату мужчин, так что искать для него приют не пришлось. Федерика проверила собранные вещи, расцеловала отца, простилась с Денни. Кашуэ и Мариэ в это время молча наблюдали за суетящимися в клетке горностаями.

— Что-то у меня дурное предчувствие, — прыгнул на стул рядом с ними Лис. — Надеяться на глупых зверьков в таком деле, как сражение…

— Не трави душу? — взмолился Мариэ. — Другой подмоги у нас всё равно не будет. И, кстати, ты остаёшься.

— Что? — не понял Лис.

— Ты — остаёшься. С Денни и Лаонелем. Мы идём втроём.

— Эй, а если это мой шанс выплатить долг? — возмутился тот.

— Став каменной статуей или палёной тушкой, ты долга не выплатишь, только сам сгинешь. Асфодели у нас больше нет, — жёстко сказал Кашуэ, — спасти тебя мы не сможем. Я не стану рисковать твоей жизнью.

— Девчонку вы берёте!

— Федерика станет прятаться за деревьями и кустами — её магия дистанционна. Мы также воспользуемся луками и стрелами. А ты — боец ближнего боя. И потому ты остаёшься.

— Ну и ладно, не больно-то хотелось, — проворчал Лис. В его голосе принцу послышалось облегчение.

— Я готова! — подошла Федерика. — Идём?

Кашуэ кивнул и взял с пола две клетки со зверькамии. Мариэ взял оставшиеся две. Обняли заворчавшего Лиса, простились с Лаонелем, и вышли из гостиницы.

Погода снова сменилась. Выглянуло солнце, и воздух стал звонким и прозрачным, а ещё — сухим и капельку морозным. До вокзала шли быстро, не желая замёрзнуть.

Цеппелин к ночи довёз их до земель грифонов, а дальше им следовало двигаться по реке. Переночевали в скромном гостевом домике, наутро нашли лодочника, наняли его, и река неспешно понесла их мимо территорий грифонов и фениксов. Часть пути они проплывали между огромных гнёзд по обоим берегам, где то и дело вспыхивали огни, из которых возникали удивительно прекрасные птицы.

Они плыли почти четыре часа, когда лодочник остановился: по его словам, в свитке с картой было указано именно это место. Пообещав ждать их до ночи, лодочник отплыл подальше, к небольшому илистому островку почти посередине реки. Путники остались на берегу.

Поспорили немного, стоит ли обустраивать привал. С одной стороны — за часы сидения в лодке они так устали от безделья, что стоило размяться, с другой — стоило как-то обозначить место, с которого они будут отправляться на поиски злополучного василиска. В результате решили, что оставаться на открытом месте опасно, и прошли к редкому леску, что рос неподалёку.

Мариэ на время отошёл от остальных — они остались ждать его неподалёку. В какой-то момент его слуха коснулся странный звук. Мужчина осторожно прокрался к кустам и выглянул, прячась за ветками.

Обычный василиск выглядит очень похоже на змею. То же, что предстало перед офицером, на змею не походило даже отдалённо, и Мариэ оказался изрядно огорошен, увидев тварь. Это был петух. Огромный, в человеческий рост петух, покрытый чешуёй. Из клюва его вырывались огоньки, а из ноздрей шёл голубоватый дымок. Единственным, что напоминало о змеях, был хвост, чешуйчатый змеиный хвост с трезубцем-жалом на кончике. И чешуя, и перья, отливали золотым, зелёным и алым, зелёно-жёлтые глаза горели.

Мариэ осторожно отошёл назад. Несколько шагов — и он почти побежал. Почти — чтобы не произвести лишних звуков, способных привлечь внимание чудовища.

Добравшись, он отчаянно замахал руками, привлекая внимание. Тут же приложил палец к губам, показывая, чтобы не шумели. И шепотом выпалил:

— Я его видел!

План действий был разработан ещё в лодке. Кашуэ и Федерика торопливо накормили горностаев размельчённой рутой, и немного испугались. Глаза зверьков изменили цвет на красный, шерсть встопорщилась, а в приоткрытых пастях заблестели острые зубы. Затем горностаев выпустили из клетки, и они немедленно устремились в ту сторону, откуда пришёл Мариэ. Люди, приготовив оружие, осторожно пошли за ними.

Спрятавшись за кустами, они с пару секунд наблюдали, как на ошеломлённого внезапным нападением василиска набрасываются совершенно безумные горностаи. Двое или трое из них упали каменными фигурками, но остальные успели добраться до огромных глаз, и вскоре василиск ослеп. Он принялся лихорадочно плевать во все стороны огнём, но тут Федерика швырнула в него открытый флакон с чем-то лавандовым. Один, другой — и запахло так, что заслезилось в глазах, и мужчины посочувствовали василиску. Мечтая только о ванне и размышляя о том, что, оказывается, ненавидит лаванду, Кашуэ краем глаза отмечал, как василиск отчаянно уворачивается от горностаев, как пытается выдохнуть огонь, а вместо этого заходится в кашле.

Мариэ надоело наблюдать, и он выстрелил. Но стрела отскочила от чешуи, как и вторая, и третья. Кашуэ шагнул вперёд и, примерившись к вёрткому чудовищу, ударил василиска по тонкому горлу, где не было чешуи. Чёрная кровь скатилась по клинку, тварь дёрнулась пару раз и навеки застыла.

К удивлению Кашуэ, горностаи тут же успокоились и стали выглядеть как прежде. Но поймать их он не успел: зверьки разбежались. Решив, что пусть герои живут в лесу, а не на ферме, где их пустят на меха, Кашуэ с отвращением поглядел на василиска, но тут того охватило синее пламя и он исчез. А на его месте возник большой кусок бело-голубой скорлупы. Задание Великой Черепахи тоже было выполнено.

— Ну как? — подбежала Федерика. За ней шёл Мариэ. — Вы целы?

— Цел, — кивнул Кашуэ. — Даже как-то неловко: основную работу за меня выполнили зверьки.

— Вам стало бы легче, превратись вы в камень? — прищурилась Федерика.

— Тоже верно, — сказал Кашуэ, подбирая скорлупу. — Возвращаемся.

Мариэ кивнул. И все трое устало — пусть сражение выдалось лёгким, перенервничали они перед этим изрядно — побрели к берегу. Разожгли костёр, ставший сигналом для лодочника, и тот забрал их.