В поисках Витослава

— Прямо сейчас?

— А что тянуть? Что тебя смущает? Вот, смотри!

И Сихаэлей тотчас стало два. Они оба лукаво подмигнули — один левым глазом, другой правым — и показали языки.

— Хорошо-хорошо, я сейчас… Скажи только, что плохого в том, что у меня забрали двойника? Это мне чем-то грозит?

— М-м-м… — ответили Сихаэли, — на сей предмет существует много теорий… Как бы тебе это объяснить… Мы бы сказали так: ты избран для выполнения какой-то очень важной миссии.

— А точнее нельзя?

— Точнее знает тот, кто забрал. Не расстраивайся, ты ведь не чувствуешь никакого ущерба, правда? Сосредоточься, и…

И я родил свою копию — кривую, косую, бородатую и лысую.

— Красавчик! — заявил Казимирович. — Теперь мысленно создай какой-нибудь неземной пейзаж и отправь его туда. Вот так! И не бойся за него, ему там будет комфортно. Ибо и он сам, и мир, в который ты его поместил — плоды твоего воображения. Теперь сделай сразу двоих… Хорошо! Теперь шестерых… Замечательно! Только держи сознание в узде, а то у тебя выходят одни рахиты… Теперь рассели их в разные миры… Видишь, как все просто!

— Я расселял рахитов по мирам, и мне было их немного жаль.

— Ядринец, они совсем неживые?

— Считается, что неживые.

— То есть, нежить? Анчутка тоже нежить, и Чоп, и Пых, и остальные, но они… они ведь думают, чувствуют, переживают… Они неживые, но живые!

— Расслабься. Твои красавчики точно ничего не соображают и не думают. Попроси-ка вот этого что-нибудь сделать.

— Назови свое имя! Да-да, вот ты: назови свое имя!

— Видишь? Можешь отбить ему голову, и ничего не произойдет.

— Не хочу! Сейчас я сам дам ему имя… Пусть его зовут Бабараба!

— Что это значит?

— Ничего. Просто пришло в голову. Ну-ка, попробуем еще раз.

Назови свое имя!

— Бабараба!

— Все равно, это ничего не значит (Это Казимирович). Сколько будет семью восемь?

— Пятьдесят шесть!

— Формат А-четыре?

— Двести девяносто семь на двести десять миллиметров!

— Разрешение «хай дефинишн»?

— Тысяча девятьсот двадцать на тысячу восемьдесят пикселов!

— Как ни крути, а память у него есть, и это — твоя память! — Ядринец пожал плечами, — Странно, в этом феномене надо будет разобраться. А сейчас — всем отдыхать!

XXXV. Выбор

Однажды я вспомнил о подаренной мне способности обмениваться мыслями на расстоянии и решил попробовать совершить сие маленькое чудо. Тем более что назрела необходимость рассказать о недавних событиях приятелю, которого я избрал своим литературным душеприказчиком. И я решил, что для этого следует, по аналогии с электронной почтой, зайти в некий личный «почтовый ящик», сформировать мысль и направить ее выбранному абоненту. Только где его взять, этот личный почтовый ящик? Немного поломав над этим голову, я решил: «Фиг с ним, с этим ящиком, разберемся с ним потом, а вначале попробую-ка я сформировать мысль! Итак: «Полосатый желто-розовый камушек оказался не только диктофоном, но и видеокамерой. Он утвердил меня во мнении, что стандартный размер магического экрана — два на три метра…». Я повторил эту фразу несколько раз, и, решив, что она запомнилась достаточно крепко, принялся раздумывать, в каком виде должен быть представлен адрес, по которому мне надлежит ее послать. Мысль о физическом почтовом адресе я отверг сразу, ибо знал его очень неточно, по этой же причине был отброшен адрес электронной почты. Какой, скажите, дурак станет пытаться воспроизводить по памяти бессмысленные буквосочетания с обязательной пресловутой «собачкой» или «улиткой» посередине? Нет, скорее всего, здесь поможет образ адресата. Нужно просто представить его как можно более явственно.

Я напрягся, и его глаза получились, как живые, Они смотрели на меня с любопытством, и я на всякий случай даже поздоровался. Теперь лицо… Нет, это не его лицо, оно должно быть вытянутым… Нет, слегка вытянутым… Нет, не вперед, а по вертикали… А еще у него должна быть лысина… В его взгляде появилась укоризна. Извини, сейчас исправлю… Не успел я додумать лицо, как вспомнил о его руках. У него сильные руки с длинными пальцами, и он любил пожимать собеседнику руку так крепко, что у того начинали трещать косточки… Я услышал треск и открыл глаза. Оказывается, я проделывал все манипуляции, зажмурившись. Передо мной висело в воздухе некое подобие воздушного шарика с человеческими глазами и большими руками. В его взгляде чувствовались растерянность и недоумение. «Привет!», — сказал я ему вслух, — сейчас я пришлю тебе мыслеграмму. Закрыл глаза. Какой там у нас был текст?.. М-м-м… «Полосатый желто-розовый камушек…». Открыл глаза. Камушек, который, как я помнил, оказался не только диктофоном, но и видеокамерой, занял место во лбу моего голема аккурат в том месте, где индийские женщины ставят точку, а в глазах бедолаги появилась обида.

— Отбой!.. Искейп!.. Резет!.. Как все это удалить?

— Ахали цели! — ко мне, улыбаясь, подошел Ядринец. — У нас появился свой Махараль из Праги, и он создает своего Голема!

— Привет, Ян! — Я тут немножко намусорил… Как бы это убрать?

Кажется, я впервые я назвал Ядринца Яном, и он на это никак не отреагировал. Это хорошо!

— Нет ничего легче! Ванишин спэал! — Дунуло теплым воздухом, и гомункул, бросив напоследок удивленный взгляд, исчез.

— Я всего-навсего хотел послать мыслеграмму, — начал оправдываться я, — но что-то пошло не так!

— Ты перестарался. За время твоего эксперимента твой несчастный адресат получил сотню почти одинаковых мыслеграмм и столько же шлепков по затылку. Процесс идет автоматически, стоит только тебе захотеть сделать это, как это уже происходит. Кто этот несчастный? Я его знаю?

— Его не знает никто, кроме, я думаю, Витослава и Боголепа.

— Это правильно, но на всякий случай я уже поставил на него свой оберег. Не бойся, никто ничего не заметит. — И Ян пошел дальше.

Стоит только захотеть… Блин! Кажется, я, кроме приятеля забросал мыслеграммами Того, который есть причина всего. Помня нашу недавнюю встречу, я много раз мысленно беседовал с ним, спорил… Нехорошо получается, надо бы извиниться!

— Не надо!

— Кто здесь? Лад? Это ты? Что у тебя с голосом?

— Приличествует моменту. А что?

— Сейчас ты Стентор, унисон мужских, женских и детских голосов, сливающихся в один мощный поток, взрывающий мозг изнутри и пробирающий до самых костей!.. Кстати, почему не надо? Ведь в молитвах часто говорят: «Прости, господи!».

— «Прости», но не «извини», то есть, «сделай что-то более простым», лиши сложностей. Провиниться перед богом невозможно. Любая молитва действенна, когда понимаешь ее смысл, иначе она — просто набор звуков.

— С тобой можно поговорить?

— Всегда можно.

— Мне кажется, что я зашел в тупик.

— Совершенно верно, вы все зашли в тупик.

— Где выход?

— Его нет. Вы движетесь по спирали, каждый раз возвращаясь на старое место, просто видя его под иным углом зрения, а я вам в этом помогаю.

— Кто ты на самом деле?

— Я — Аитир, Астерий, Выдатень, Ноэс, Кобь и много, кто еще. Я — проводник, я подсказываю и тем самым запутываю, я проливаю свет и тем самым рождаю тени, я указываю пути, по которым никто не идет, и мощу дороги, которые никуда не ведут. Я слушаю тебя.

— Что мне делать?

— Ничего. Карусель будет продолжаться до тех пор, пока ты перестанешь пытаться что-нибудь предпринимать. Это касается всех.

— То есть, вообще ничего не делать?

— Да. Перестать делать хоть что-нибудь.

— Мне кажется, что это даже сложнее, чем бросить курить.

— Любое делание проистекает от ума. Не делание — тоже. Все, что от ума, рождает напряжение. Ведь не делание от ума — тоже делание.

— Если любое делание — от ума, как оно может прекратиться?