Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

— Конечно есть, — откликнулся клерк.

— Есть?

— Конечно.

Он взял с них в три раза больше стоимости данной бутылки — примерно треть платы за номер.

— Прекрасно, — сказал Лерой. — Пойдемте обратно на вершину холма. Я покажу вам нечто совершенно потрясающее, милая дама.

Морщась, Гвен снова надела туфли. Хулиганы ушли. Несколько прилично выглядящих индивидуумов разных рас и национальностей собрались на террасе и ступенях.

— Присоединимся к клубу, — сказал Лерой. — Все ждут восхода.

Он открыл бутылку и налил вино в бокалы. Элегантно одетая женщина подошла к ним, неся пластиковый стаканчик,

и спросила по-французски с акцентом, не нальют ли ей немного вина.

— Она хочет вина, да? — спросил Лерой.

— Да, — подтвердила Гвен.

— Спросите ее, есть ли у нее настоящий бокал.

— У нее есть стаканчик.

— Это я вижу. Спросите, есть ли бокал.

Гвен спросила. Нет, бокала у женщины не было.

— Скажите ей, чтоб она шла [непеч. ], — сказал Лерой.

— Почему? Мистер Лерой…

— Сэм.

— Почему вы не хотите налить ей вина?

— Потому, что у нее нет бокала, — объяснил Лерой. — Пить доброе вино из пластмассы — святотатство. Людей, так поступающих, следует пороть на площади.

— Извините, — сказала Гвен женщине. — Он не хочет наливать в пластик. Вот, отпейте из моего бокала.

— Э, нет, не пойдет, — сказал Лерой, останавливая руку Гвен. — Мало ли, может она заразная. Перестаньте сейчас же.

— Она… — Гвен хотела объяснить, что дама скорее всего принадлежит к ее, Гвен, классу. Не объяснила. Ей вдруг пришло в голову, что капризы Лероя ей, в общем, нравятся. Она повернулась к даме. — Идите на [непеч. ], — сказала она на очень чистом, очень отчетливом французском.

— Простите? — сказала дама.

— Она австрийка, — сказал Лерой без видимой причины.

— Идите [непеч. ], — повторила Гвен по-немецки.

Отвергнутая вместе с компанейскими ее побуждениями, дама резко распрямилась и отошла, возмущенная.

— Вот и хорошо, — сказал Лерой. — За свободу, Гвен. Вашу и мою.

— Мистер Лерой…

— Сэм.

— Сэм. Сэм? Вы не смотритесь, как Сэм.

— Сэмьюэл Кристофер.

— Сэмьюэл. Лучше. Слушайте, Сэмьюэл… Нет, вас не Сэмьюэл зовут… Вам правда следует мне сказать, откуда вам все это известно… обо мне. Серьезно. И что еще вам известно. Обо мне.

— Всему свое время, — сказал Лерой. — Прозит.

Они пригубили вино. Нет, наверняка он не Сэмьюэл. Она также была уверена, что он не Майкл и не Дейвид. И уж точно не Брайан. Странный человек.

— Приятное пойло, — сказал Лерой, — этот кот-дю-рон. Ничего лучше в данный момент не нужно. Бордо — было бы слишком. Перебор.

Он закурил.

Дюжина человек из разных стран и сословий толпились, хихикали, обменивались псевдо-циничными замечаниями, стоя, сидя и глядя на величественный метрополис с населением в четыре миллиона, семь миллионов с пригородами, в мире с шестью миллиардами душ. Подъехал Бентли с шофером, остановился у собора, из него вышла среднего возраста дама в вечернем платье — и направилась к террасе. Будто он только этого и ждал, пожилой бродяга с тяжелой гривой седых волос и седой бородой притащился от главного сквера. Группа таким образом была вся в сборе.

— Венера, — Лерой показал пальцем. — Юпитер, — снова показал.

Гвен посмотрела на небо. Слева, на востоке, начинало бледнеть.

Вскоре некоторые из куполов внизу, в сердце города — Инвалиды и Пантеон — выделились в тусклом свете с востока. Черный шпиль Нотр Дам стал темнее неба. Одна за другой исчезли

звезды, кроме Венеры и Юпитера. Над горизонтом наметилось импрессионистское оранжевое сияние. Идущая под уклон улица посветлела, смесь света и теней обнажила глубину. Шпиль, и вскоре весь лантерн собора, возвышающегося за спинами зрителей сверхъестественного спектакля, созданного вечной мудростью Бога и гением человека, вдохновленного этой мудростью, осветился, нежась в алых лучах восходящего солнца, все еще невидимого.

— Что вы сказали? — спросила Гвен.

— Ничего, — огрызнулся Лерой, достаточно сердито, чтобы она поняла, что он действительно что-то только что ей сказал.

Ноги у Гвен ныли болезненно. Храбрая, она шла с достоинством весь путь к перекрестку на восток от Клиши, где в пять тридцать утра им с Лероем подали прекрасные омлеты с пушистым багетом и плохим кофе. Оба проглотили омлеты и багет и заказали еще кофе. В кафе больше никого не было.

— Я не верю, что вас зовут Сэмьюэл.

— Тогда просто Лерой.

— Лерой.

— Да.

Светило солнце. Кругом было полно свободных такси.

— У меня в восемь тридцать встреча, — сказал Лерой. — Я могу вас сбросить у отеля.

— Нет, — сказала испуганно Гвен. — Не пойдет. Куда вы едете, туда и я.

— Вы уверены? — спросил он. — Вы очень устали, наверное.

— Я… Лучше пусть я буду усталая, чем мертвая. Это во-первых. Также, не вижу, что вы будете делать на встрече без переводчика.

— Мне дадут там кого-нибудь.

— Да, как же, — сказала она с сомнением. — Я думала, это важно. Для вас.

— Да и нет. Я думал, это важно для вас.

— Да, — согласилась она. — В любом случае, я вам нужна.

— Хорошо, — он вздохнул. — Пойдем на метро.

Он взял из ее ладони двадцать евро и купил пачку билетов. После этого он некоторое время стоял перед потертой картой на стене, намечая пальцем маршрут. На этой линии у поездов были обычные колеса, а не резиновые. Вскоре появился поезд, грохоча. Гвен удивилась, увидев, что Лерой нажал на двери какую-то кнопку. Остальные двери остались закрытыми. Она ни разу раньше не ездила в парижском метро. Она несколько раз, в юности, ездила в нью-йоркском.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ. ЖАН-ПЬЕР

С одной пересадкой они добрались до некогда живописного пригорода, ныне скалящегося устаревшей «функциональной» архитектурой, примитивной и уродливой, осадившей и скрывшей от глаз несколько строений шестнадцатого и семнадцатого столетия, которые находились на грани полного упадка.

— Спросите его, не знает ли он, где здесь участок, — сказал Лерой, указывая на пожилого гражданина, пытающегося что-то втолковать своей немецкой овчарке на старомодном поводке.

— Мсье! — позвала Гвен.

— Э… Да?

— Мы ищем полицейский участок.

— Да? Вас ограбили, да? Ха, ха. Это вон там. Идите прямо, а у светофора сверните.

— Он спросил, не ограбили ли нас, — сообщила Гвен, шагая с Лероем к светофору.

— Паршивый район, — сказал Лерой. — Вот теперь я точно чувствую себя голым. Тот чудик, которого мы встретили прошедшей ночью, помните?

— Да.

— Нужно было с ним подраться. Может, у него был пистолет.

Отделение располагалось в здании девятнадцатого столетия с величественным фасадом. Дорические колонны и фронтон, достойный лучших архитекторов Ренессанса.

Поделиться с друзьями: