В постели с Президентом
Шрифт:
— Нам нужен Капитан Равальяк, — сказал Лерой Гвен. — Идите прямо к столу, вон там, и спросите.
Они промаршировали гуськом, и светловолосый бретонец поднял голову, посмотрев на них враждебно. Гвен назвала ему имя. Лерой поднял свою бляху на уровень глаз и произнес медленно, громко, и очень отчетливо, будто обращался к глухому:
— Детектив Лерой, Эн-Уай-Пи-Ди… в смысле, Полицейское Управление Нью-Йорка.
Клерк кивнул и взялся за телефон. Капитан Равальяк вскоре прибыл — кряжистый рыжий парень с холодными зелеными глазами и слегка саркастическим выражением лица, характерным для людей, желающих показаться более дальновидными,
— Красивые часы, — сказал Лерой. — Скажите ему.
— Красивые часы, Капитан, — перевела Гвен.
— Э… Что? А! Благодарю, — сказал капитан. — Мсье Лерой, мне о вас сообщили. Готовы?
Гвен перевела.
— Переводить не нужно, — сказал Равальяк. — Я знаю английский. Прошу вас, мадам, мсье.
Они вышли из здания. Равальяк указал на машину без опознавательных знаков. Гвен чувствовала себя неловко.
Через двадцать минут они запарковались у входа в очень угрюмо выглядящее здание, в котором любой житель северного полушария мгновенно узнал бы тюрьму — место, где некоторых людей содержат в изоляции от остального общества. Равальяк махнул бляхой несколько раз на пути к коридорному закутку, в коем наличествовала массивная чугунная дверь.
Охранник отпер ее. Они вошли. Дверь закрылась, щелкнул замок. Холодок пробежал по спине Гвен. Когда вас запирают в камере, вы не можете не ощутить, что стали вдруг очень зависимы от чьей-то милости.
Человек, сидящий на откидной скамье, спиной к бетонной стене, был темноволос, хорошо выбрит, мелковат, худ — лет сорок, на первый взгляд.
— Вот ты где, Жан Пьер, — сказал Равальяк. — Я — Капитан Равальяк, а это — Детектив Лерой из Нью-Йорка.
— Очень приятно вас всех видеть. Американский детектив приволок с собой любовницу. Вы очень быстро абсорбировали традиции нашей прекрасной страны, Детектив, — сказал Жан-Пьер.
— Это его переводчица, — поправил его Равальяк. — Мсье Леруа… — неожиданно он перешел на французский вариант фамилии Лероя. — Мсье Леруа хотел бы задать тебе несколько вопросов.
— Скажите ему, что это неофициально, ничего не записывается, — сказал Лерой Равальяку.
Равальяк перевел.
— Я хочу, чтобы он понял, что диктофонов и микрофонов при нас нет.
Равальяк перевел и это.
— Тупые мусора, — сказал Жан-Пьер.
— Эй, — сказал Равальяк, ощерясь.
Лерой положил руку на плечо капитана.
— Человек имеет право на мнение и сомнение, — сказал он. — И на вашем месте я бы не позволял бы ему мною манипулировать, Капитан.
— Мсье, это…
— Сэр, это важно. Мы для этого приехали из Штатов. Вы согласились нам помочь. Пожалуйста, позвольте мне поступать так, как я считаю нужным. Пожалуйста.
— Ладно, — сказал Равальяк. — Поступайте.
— Скажите ему, — сказал Лерой, — что мы не против, чтобы он нас обмахал, если думает, что при нас микрофоны.
— Обмахал?
— Обыскал, охлопывая, — объяснил Лерой, хлопая себя по груди, бокам, и карманам, чтобы продемонстрировать.
— Даже не думайте, — сказал Равальяк.
— А я вам верю, — внезапно сказал Жан-Пьер по-английски, с акцентом. — Нет при вас микрофонов. Я сомневался по поводу бабы, но теперь вижу, что все нормально. Задавайте вопросы. Задавайте, задавайте. Посмотрим, что за вопросы.
Улыбка не сходила с его лица. Равальяк хотел что-то сказать, но его перебил Лерой.
— А ты не слишком
задавайся, парень, будь скромнее, — сказал он Жан-Пьеру на очень чистом, очень отчетливом, очень резком французском. — Рассказать тебе, что я однажды сделал с подозреваемым? А? Это нужно было видеть. Убери с лица глупую ухмылку, если не хочешь попробовать на себе. Гвен, закройте рот. Капитан, вы тоже.У Гвен упала челюсть. Равальяк не знал, что и думать.
— Что это еще за глупости? — презрительно и вроде бы с опаской спросил Жан-Пьер.
— Я вытащу у тебя зубы, каждый по отдельности, ржавыми пассатижами, — продолжал Лерой по-французски. — Отрежу тебе уши твои оттопыренные тупым кухонным ножом. Завтра я уеду, и у тебя не будет времени написать жалобу. Понял? На каждый вопрос ты мне дашь правдивый и точный ответ. Если хоть один раз помедлишь, я дам тебе в морду. Если помедлишь еще раз, я пропущу тебя через вон ту дверь, забыв ее предварительно открыть.
— Послушайте, хмм, Детектив, — сказал Жан-Пьер. — Вы и ваши коллеги совсем мозгами поехали. Почему вы не можете оставить меня в покое, хотелось бы мне знать. Я во всем признался, и я сижу пожизненно. Оставьте меня в покое! Что это еще за цирк, зачем вы притворялись американцем? Что за игры, а? Я все сказал, что знал. Что же вам еще от меня нужно!
— Мсье, — не очень уверенно сказал Равальяк Лерою. — Прошу вас… — Он знал, что нужно было вмешаться раньше.
— Мсье, — откликнулся Лерой, не сводя глаз с Жан-Пьера. — Оставьте меня с ним один на один на десять минут. Даю вам слово, что он останется цел и невредим.
— Не имею права, — сказал Равальяк. — Вам это известно.
— Но ведь можете.
— Нет.
Лерой протянул внезапно руку и вытащил из кобуры капитана пистолет. Капитан попытался схватить Лероя за руку и почему-то не сумел.
— Выйдите, — сказал Лерой. — Если желаете, я мог бы составить рапорт для вашего начальства. Хотите? Напишу им, что сумасшедший из Штатов обезоружил вас в камере заключенного и велел вам выйти на десять минут. Как вам? Ведь напишу же. Выйдите же наконец!
— Я вас арестую, мсье, — сказал капитан.
— Тогда вам самому придется рассказать, что здесь произошло. Не думаю, что вы это сделаете, капитан. Если не выйдете через пять секунд, я выстрелю вам в ногу. Вы меня раздражаете.
Капитан стукнул в дверь. Лицо его полиловело. Лерой спрятал пистолет под куртку. Охранник отпер замки.
— Морис, — сказал Равальяк. — Ты постоишь с нами в коридоре, вот тут, рядом.
— Гвен, — сказал по-английски Лерой. — Идите за капитаном.
— Еще чего. Нет, сперва объясните мне кое-что, — потребовала она. — Каким образом…
— Шшш. Гвен. Пожалуйста. Это очень важно, и касается вас лично. Я нисколько не шучу. Это — касается вас. Не вашей сестры, не Винса, но вас. Честно. Пожалуйста, делайте, как я говорю.
— Не знаю, что думать…
— Положитесь на меня.
— Почему я должна на…
— Потому что мне так нравится, — сказал Лерой, опять раздражаясь. — Потому что некоторые люди знают некоторые адреса. Потому что когда одна попытка провалилась, за ней последуют вторая и третья. Снайперов можно менять бесконечно, пока они не достигнут цели, и их будут менять и посылать снова и снова, если мы не доберемся до источника, и единственный путь к источнику — это мой десятиминутный разговор тет-а-тет вот с этим чучелом. Неужели это так сложно понять! Вас же и спасаю. Выйдите!