В постели с Президентом

— Что все это значит?…

— Потом расскажу. Выйдите. И ничего не бойтесь. — Что-то в выражении лица Равальяка его позабавило. Он снова перевел взгляд на Гвен. — Здесь абсолютно безопасно. Только вот капитан очень сердитый. Можете пока что сделать ему минет, чтобы он расслабился.

Жан-Пьер засмеялся. Гвен покраснела и вышла за капитаном. Закрылась дверь.

— Так, — сказал Лерой. — Начинай рассказывать, дружок.

— Ну ты и нахал, Лерой, — заметил Жан-Пьер по-английски. Акцент его куда-то пропал. — Тебе положено быть мертвым в данный момент. Или по крайней мере сидеть очень тихо, затаясь.

— Тебе тоже следует быть мертвым. Столько людей уложил, включая женщин, которых ты сперва насиловал. Никто не знал, кто этот неуловимый маньяк. И вдруг ты явился к властям сам, и все рассказал. Честно, как один мертвец другому — зачем?

Жан-Пьер поерзал на скамье. Некоторое время он молчал. Потом поднял голову. — Ну и дела, Лерой.

— Говори, дружок.

— Ты все еще работаешь на?…

— Нет конечно. Не меняй тему. В чем дело?

— Я не…

— В чем дело, мужик? Что за цепочка убийств? Ну, убийства я, по крайней мере, понимаю — тебя разозлили. Охотно вхожу в положение, я сам такой же. Но ты просто пришел и сдался. Что стряслось, солдатик?

— Тебе следовало меня убить, тогда, в подвале, Лерой. Не нужно было меня там оставлять связанного и беспомощного.

— А, так значит, это я виноват во всем?

— В какой-то мере виноват именно ты. Я сидел один в подвале. Ты взял девку с собой и укатил. Подонки пришли и меня обнаружили. Подняли, отряхнули, потащили в тайный дом. Что будет дальше я знал, естественно. Ты тоже это знал. Официально я был уже мертвый.

— И что же произошло? — спросил Лерой.

— Мне повезло. Дураки поленились. Тело нужно вынести и спрятать. Парни позволили телу нести себя. Своим ходом. Им было лень. Довели меня до машины и велели садиться. Даже наручники не надели. Вот я и решил поменяться с ними ролями, и спрятал их тела.

— Я так и предполагал, — сказал Лерой. — А вот что дальше?

— Года два я развлекался. Меня перестали искать через три месяца. У меня было все — свобода, независимость, право на убийство, право на что угодно. Представляешь? Можешь ты почувствовать вкус такой свободы и отказаться от нее? А, приятель? Можешь?

— Это ты развлекался с женой магната? — спросил Лерой.

— А, они об этом наконец-то узнали?

— Нет. Это я узнал. По собственному почину. Понял, что это ты. Ну и дела, дружок — ты знаешь, что этот несчастный кретин сделал, чтобы все скрыть? Он чуть не признался, что сам ее убил. Адвокат отговорил.

— Так ему и надо. Не следовало так нос задирать.

— Ну, ладно. Что было потом?

— Я потерял над собой контроль. Никогда не считал себя эмоциональным человеком, но, знаешь, я же правил миром, оттягивался так, что — не передать. Это вскружило мне голову. И, значит, иду однажды по арабскому району, поздно ночью, и вдруг вижу — девушка, местная, и ее собираются насиловать, тоже местные. Ну и, стало быть, я внес свой вклад в восстановление справедливости в районе. И взял девушку себе. Ездил с ней в Ниццу, а потом в Бразилию.

— Арабская девушка?

— Да. В общем, я влюбился. Это как несчастный случай. Понимаешь? Поскольку наука доказала, что любви нет. Мы вернулись в Париж, и я решил снять квартиру в любимом районе Золя.

— Сен Жермен.

— Да, представь себе. Некоторое время мы были счастливы. Но однажды ночью она поехала навестить подругу в своем старом районе. Было за полночь, она не возвращалась, я сидел как на иголках. Часа полтора я поагонизировал, а потом поехал туда. Видишь ли, Лерой, нас учат психологической непробиваемости, у нас иммунитет, и так далее, но…

— Да? Ну?

— Когда человеку стреляют из обреза в лицо, почти в упор… От головы ничего не остается. Голова сбивается полностью, Лерой. Лежит безголовое тело. Копы там были кругом… Я пошел домой. Пару дней я был как из дерева, а потом начались кошмары. Все время. День, ночь, все время. Ты веришь в Бога, Лерой?

— Да, — сказал Лерой.

— Я тоже. Теперь верю. Это Его месть.

— Нет.

— Что — нет?

— Он не занимается такими глупостями. Месть, надо же.

— Все мстят. Исключений не бывает.

— Забудь, дружок. Просто случилась авария, вот и все. Но ты вдруг задумался. Ну так что же — кошмары? Ты из-за кошмаров сдался?

— Это не была просто авария, Лерой. Это не несчастный случай, вовсе нет.

Лерой ухмыльнулся.

— Нет, — сказал он якобы серьезным тоном. — Это была расплата. Те, которые пытались ее тогда изнасиловать, когда ты ее спасал, храбрый рыцарь — ты ведь их всех тогда убил, не так ли?

Жан-Пьер пожал плечами и закатил глаза, будто хотел сказать — «Ну а то».

— И девушка тоже мертва, — продолжал Лерой. — И все — для чего? Чтобы доказать… Что? Кому? Тебе? Или может ты считаешь, что это тебя таким образом Создатель учил, чтобы в следующий раз трупов было поменьше? Не думаю. Повторяю, местью Он не занимается. Ты здоров?

— Я…

— Ты когда-нибудь серьезно болел?

— Нет.

— А в детстве?

— Э… Да. Пару раз.

— Ясно, — сказал Лерой, прикидывая. — Ну, хорошо. Хочешь я тебя отсюда выведу?

— Э… Зачем?

— Да или нет?

— Нет.

— Ты знаешь, я могу.

— Возможно. Ты хорошо импровизируешь. Я видел. Но мой ответ — нет.

— Ладно. Спасибо, что не выдал меня.

— Не стоит благодарности, — сказал Жан-Пьер. — А, да, и вот что, Лерой — поздравляю… Тот номер, который ты исполнил тогда… с девушкой…

— С какой девушкой?

— Которая жива благодаря твоим доблестным усилиям в подвале и еще кое-где. Которую ты вернул любящему отцу. Не один я рыцарь, стало быть. Я, когда узнал, обалдел. Я тебя очень уважаю, Лерой, хоть ты и сволочь. Поэтому и не скажу им, кто ты на самом деле.

— Нет, — сказал Лерой. — Ты, Жан-Пьер, не скажешь им, кто я, поскольку я могу обидеться и сказать им, кто ты. Кстати — почему именно Жан-Пьер? Как это Джордж стал Жаном-Пером?

— Это первое имя, которое пришло мне тогда в голову. Что на самом деле удивительно — так это твоя бесконечная наглость. Живешь под собственным именем и все тебе до лампочки. Нахал ты тот еще, Лерой.

За дверью, Гвен смотрела, как лицо Равальяка лиловеет все гуще. Он отводил глаза. Охранник выглядел равнодушным. Это была не его проблема.