В ритме сердца

— Перед тем, как я отвечу на вопрос, могу я кое-что сказать вам, мистер…

— Никаких больше «вам» и «мистеров». Называй меня Лиам, — томно представляется он, а нахлынувшее в его глазах цунами красноречивее любых слов раскрывает мне карты о его дальнейших планах на мои ноги и на меня в целом.

Слов нет — одни эмоции, и крайне негативные. Неужели я умудрилась нарваться на ещё одного нахального козла, что в самом деле ожидает от меня услугу за своё молчание? Мне, что ли, суждено раз за разом в одно и то же дерьмо наступать?

— Хорошо… Лиам, — его имя произношу ласковым полушёпотом. — Смотри… Вот этой рукой, — показываю ему подбитую сторону своей ладони, — я никого сегодня не убила, но одним ударом практически сломала нос одному мудаку, — слышу, как в моём притворно миролюбивом голосе проскальзывает удовлетворение.

— Я же сказал, что ты не так мила, как кажешься, поэтому охотно тебе верю, — усмехается он, продолжая бесцеремонно мацать мою ногу.

— Веришь? — выдыхаю я, наклоняясь к его лицу почти вплотную.

— Верю, — повторяет он, с неприкрытым интересом глядя на мои губы и чуть ниже, будто в уме рисуя мою зону декольте без одежды.

— Отлично! Тогда, думаю, тебе будет легко представить, что сделает с твоим лицом моё колено, если ты ещё хоть раз решишь, что имеешь какое-то право лапать меня без спросу! — шиплю, словно фурия. Грубо отрываю его руки от себя, чуть ли не вынуждая его свалиться набок, и выпрямляюсь во весь рост.

Я ожидаю увидеть злость в его сверкающем взгляде, задетое эго ещё одного нахального ловеласа или хотя бы крупицу раздражения. Но нет! Там ничего этого нет!

Он лишь расплывается в такой широкой улыбке, что запросто могла бы посоперничать с самым нещадным светилом.

— Строптивая, — с неким наслаждением шепчет Лиам. — Так и думал… Моя самая любимая разновидность, — добавляет он, ни на секунду не прекращая держать меня в плену своих алчных глаз.

Любимая разновидность?

Я ему что, животное?

Совсем берега попутал?

Ну что же за мужчины такие пошли? Думают, если у них есть деньги, статус и привлекательная внешность, то всё — ничего больше предпринимать не надо, чтобы заполучить внимание женщины? Каждая встречная должна уже накидываться на них с распростёртыми объятиями и безмолвно терпеть их наглые щупальца на своём теле, даже если они ведут себя как моральные уроды?

Фу! Противно! Тошно! Выводит из себя!

Отвечаю: моя хроническая аллергия к красивым, самовлюблённым павлинам только что многократно обострилась!

Мой язык уже собирается высказать ему парочку пожеланий и направлений, куда ему стоит отправиться, как дверь кабинета вдруг резко открывается, отвлекая меня на весьма недоумённые лица мистера Харта и ещё одного «самовлюблённого павлина».

Моего сверхъестественного павлина, что вмиг захватывает моё сердце и дыхание в свою власть. Павлина, который всем своим сумрачным видом на безобидную птичку сейчас совсем не похож. Скорее на свирепого тигра, чьи немигающие глаза, состоящие исключительно из ярости и крови будущей цели, смотрят сначала на меня, потом на разбросанные по полу туфли и в самом конце на стоящего передо мной на одном колене Лиама, чья довольная физиономия явно становится последней каплей для того, чтобы сорвать к чертям все сдерживающие Адама поводья.

— Какого *уя?!

Единственное, что глухо срывается с его уст перед тем, как он наносит мощнейший удар по лицу Лиама, от которого тот навзничь падает на пол.

— Адам!!! — вскрикиваю я одновременно с низким тоном Роберта, но его сын даже не думает оборачиваться в нашу сторону, устремляясь к лежащему мужчине, что теперь с подбитой до крови губой выглядит крайне растерянным, но никак не побеждённым.

Сейчас на Адаме только в рубашка с закатанными по локоть рукавами и расстёгнутыми верхними пуговицами, что позволяет мне разглядеть, насколько сильно бугрятся его напряжённые мышцы и вздуваются вены на шее и предплечьях, когда он без слов схватывает Лиама за пиджак, отрывает от пола и многоповторно соединяет свой кулак с его челюстью. До тех пор, пока Лиам наконец оправляется от неожиданного нападения и одним ловким движением подбивает ноги Адама так, что тот с грохотом валится на пол.

— Это что ещё за встреча такая?! — вопрос гостья пропитан злобным недоумением, что он закрепляет чередой ответных ударов по лицу Адама.

— Остановитесь!!! — отчаянно кричу я, а ноги сами порываются подбежать к мужчинам, чтобы прекратить их схватку, но выставленная передо мной рука мистера Харта в совокупности с его стальным взглядом «Даже не думай об этом!» не позволяет мне это сделать.

И мне приходится с ужасом наблюдать за тем, как удары, толчки и захваты сыплются один за другим, бежевый ковёр холла с каждой секундой всё больше покрывается каплями крови, так же, как и повреждённые лица мужчин. Но, чёрт возьми, не могу не отметить, что эти богатые, респектабельные самцы даже драться умудряются, как в голливудских фильмах. Они не просто машут кулаками в разные стороны, абы попасть, куда получится. Нет. Их удары точные, мощные, выстроенные в боевые комбинации, что нацелены максимально нанести урон противнику, при этом продолжая сохранять оборону. Никогда не интересовалась боксом (помимо уличных боёв в квартале), но, наблюдая за этой дракой, я понимаю, что мужчины определённо владеют хорошо отработанной техникой в боевых искусствах. Причём оба. И это, хоть и выглядит завораживающе, но лишь сильнее страшит меня. Добром это не кончится! Их нужно остановить, и как можно быстрее!

— Почему вы просто стоите и спокойно смотрите на всё это?! — встревоженно обращаюсь я к Роберту, не выдерживая происходящей на моих глазах нешуточной драки.

— Сами разберутся, — устало отвечает он, неотрывно наблюдая, как сын с одним из его звёздных гостей нещадно мутузят друг друга, вновь повалившись вниз, и теперь в борьбе перекатываются по полу.

Мистер Харт тоже ненормальный, что ли?! Как можно быть таким бесстрастным, когда на твоих глазах творится такое месиво?!

— Сами?! — сокрушаюсь, хватаясь за голову. — Да они же друг друга убьют! — И следующий меткий удар Адама по рёбрам Лиама, от которого тот то ли рычит, то ли стонет, лишь подтверждает мои ужасающие мысли. — Сделайте же что-нибудь! Нужно позвать охранников, чтобы их разняли! — предлагаю один из наилучших вариантов решения этой чертовщины, но мистер Харт вновь пресекает мой порыв побежать на поиски помощи недобрым взглядом.

— Я же вроде сказал вам, что они разберутся сами. С первого раза до вас не доходит, мисс…? — его тёмные глаза давят на меня таким испытующим напором, что я будто начинаю уменьшаться в размерах.

— Николина… Просто Николина, сэр, — сдавленно представляюсь я, стараясь выдержать его цепкий взор, не опуская ресниц.

— Просто Николина?

Может, всему виной эмоциональное перенапряжение, но мне слышатся ироничные ноты в его вечно бесцветном голосе.

— В корне не соглашусь с тобой, Николина. Простой девушке не удалось бы всего за один вечер склонить к своим ногам обоих моих сыновей, — ленивая усмешка венчает его заявление, что пробивает меня до самых костей сильнейшим шоком.

Что, простите?!

Обоих сыновей?!

Обоих сыновей?!!!

Так у Адама есть брат?! Но почему тогда он сказал мне обратное?

Я возвращаю потрясённый взгляд на дерущихся мужчин, и в моей голове за долю секунды всё раскладывается по своим полкам.

Вот почему Лиам мне показался столь близко знакомым. Я не видела его в телевизоре, интернете или на городских рекламных щитах. Нет же! Сейчас его поразительное сходство с Адамом видно невооружённым глазом, и я вообще не понимаю, как сразу не смогла этого осознать!

Рост, телосложение, те же чёрные волосы, острые, правильные черты лица… Чёрт! Даже губы индентичны с теми, что так жадно целовали меня этим вечером.

Отличие Лиама от брата заключается в полном отсутствии щетины, более оживлённой мимике, в мужественном облике, в котором хоть и ощущается та же сила и властность, но он не навевает тот благоговейный страх и трепет, как делает это внешность Адама, и самое главное, в глазах — вместо чёрных агатов он обладает сверкающими ледяными кристаллами.