В ритме сердца
Шрифт:
— Веришь в судьбу?
— Нет! — поспешно выставляю руки вперёд, чтобы удержать между нами дистанцию.
Ещё в нашу первую встречу он произвёл на меня впечатляющий эффект, но сейчас, от магнитной энергии, исходящей от его сильного тела, мне становится трудно дышать, а комната, что ещё недавно казалась просторной, прямо на глазах уменьшается в размерах в несколько раз.
Теперь я не вижу ничего, кроме крупной фигуры мужчины, статно возвышающейся передо мной. Сегодня на нём элегантная рубашка, но на сей раз чёрного цвета, а вместо повязанного на шее галстука верхние пуговицы
— Так как же? — отрываю себя от разглядывания его неотразимой внешности и повторяю вопрос, ощущая под пальцами жар его кожи.
— Никогда не бросаю слов на ветер, — продолжает томить мужчина, вслед за тревогой вызывая во мне волну раздражения.
— Это не ответ.
— Вижу, ты быстро залечила свои раны. — Вновь нарочито игнорируя вопрос, он отрывает мою ладонь от своей груди и, пристально разглядывая её, нежно проводит пальцем по чёткой линии жизни. — Ты была вся в крови после падения, но я рад, что всё обошлось без серьёзных последствий.
Я торопею от его лживых слов, что бархатом обволакивают всю поверхность кожи, и лишь остатки разума спасают от крайней необходимости тела повестись на поводу его трепетной ласки.
— Почему-то я ни капли не верю в искренность твоей заботы о моём самочувствии. Ещё в тот вечер ты дал мне ясно понять, что тебе наплевать: сбил ты человека насмерть или нет, — неизвестно откуда набравшись смелости и сил, я резко вырываю руку из его ладони.
Взгляд мужчины на миг чернеет ещё больше и сразу же вспыхивает диким огнём.
Нет, я вовсе не разозлила его. Тут что-то другое… Нечто завораживающее, что при каждой попытке противостоять ему вынуждает тело сотрясаться дрожью.
— Интересно… — вполголоса протягивает он, приподнимая моё лицо за подбородок.
Не понимаю, о чём он, и не хочу знать. Меня до сих пор волнует другое.
— Как ты меня нашёл?
Чувствую его подушечки пальцев, скользящие по моим скулам, губам и подбородку, и никак не могу понять: почему так спокойно позволяю себя трогать? Мне же должно быть неприятно. Он меня пугает и определённо раздражает, но почему моё тело покорно стоит на месте и, не предпринимая никаких попыток вырваться, неумолимо тает?
— Считай, мне просто повезло, — хитро ухмыляется возле моего рта, сползая пальцами с лица на шею.
— И это тоже не ответ.
— Но это правда. Поверь мне, стриптиз-клуб моего друга был бы последним местом на земле, где я бы додумался искать буйную пацанку, что напала на меня, — насмешливо проговаривает он, тут же напоминая, что именно благодаря уговорам Тони я сейчас оказалась с ним здесь наедине.
Вот же чёрт!
Теперь мне понятно, почему Мэрроу так просто закрыл глаза на мой поступок, а затем приложил немалые усилия, чтобы уговорить меня на этот приват. И почему отсутствие криков и столь ангельское терпение в общении со мной, что никак не присуще его взрывному характеру, нисколько меня не смутили?
Какая же я дура! Сейчас его друг явно отомстит мне и за изменённое выступление, и за то, что я от него в тот вечер сбежала.
— Я не нападала, а защищалась, —
зачем-то оправдываюсь я, хотя на инстинктивном уровне ощущаю, что пощады мне в любом случае ждать не стоит.— Это уже не важно. Я тебя нашёл, и в этот раз ты получишь по заслугам, — в подтверждение моим мыслям лукаво произносит он и смотрит на меня с каким-то задумчивым прищуром, словно пытается понять: что же я от него скрываю?
Но мне нечего скрывать. Я как открытая книга, которой нечего ему предложить. Во мне нет тайн, что смогут удивить. И я не дам ему того, что он хочет. Это была большая ошибка, прийти сюда. Ему нужна другая.
— Ты подашь заявление в полицию? — из последних сил скрываю дрожь в голосе в надежде услышать, что именно это он и планирует сделать, а не то, на что так открыто намекает мне огонь в его зрачках.
Всего на миг он недоумённо хмурит брови, будто в самом деле не понимает, о чём я спрашиваю.
— Ну… за нападение и незаконное проникновение на частную собственность, — поясняю я вконец сникшим голосом.
Каждая клетка тела возбуждается и нервно вибрирует, ощущая его близость к себе, а крепкая ладонь на пояснице, что столь властно продолжает удерживать, лишь усугубляет моё нестабильное состояние.
Я что, пьяная? Не понимаю, что со мной происходит? Я чувствую необычайное… возбуждение? Эм… к нему? Этого не может быть. Это ненормально. А ещё… это страшно. Да, по-настоящему страшно. Я поистине боюсь своего состояния и неизвестности: чего мне следует ожидать от этого мужчины?
Как я могла пойти на поводу у Тони? Зачем как последняя дура поверила, что такие суммы денег платят лишь за танцы?
Идиотка! Безмозглая идиотка! По-другому назвать себя не могу.
Как я могла наивно поверить, что так просто сумею справиться со своими проблемами? В жизни так легко ничего не бывает. По крайней мере, в моей. Каждый доллар, что я когда-либо заработала, дался мне кровью и потом, а теперь дастся ещё и собственным телом.
Браво, Николина Джеймс! Браво!!!
Падать ниже больше некуда, дно — достигнуто.
Его звучный смех вырывает меня из глубокой ямы морального самобичевания.
Чёрт! И вот опять! Когда он смеётся, становится ещё страшнее. Точнее, дьявольски красивее. Это не объяснить. Не передать словами. Это надо видеть и ощущать.
Чёрные как смоль волосы и такие же брови. Губы, расплывшиеся в чарующей улыбке, точно первородная энергия, мощная сила притяжения, что манит каждую молекулу моего естества поскорее прикоснуться, испробовать что-то прежде невиданное и непостижимо загадочное.
А глаза… В них вообще лучше никогда не заглядывать! Они прожигают тело и, вытаскивая душу, заполняют мою оболочку чернильной тьмой. Меняют. Подчиняют. Вызывают зависимость. Это невыносимо… и в то же время необходимо как воздух.
— Полиция? — наконец говорит он и, возвращая руку к моему лицу, медленно проводит пальцем по губам. — Нет, моя прекрасная дикарка, на тебя у меня совсем другие планы.
Ну вот и всё. Я пропала!
Сердце готово вырваться из груди, а разум шепчет: Я же тебе говорил. Нужно было бежать. Бежать отсюда как можно дальше.