В Россию с любовью

— Спросить у меня? Нет? — нахмурился я.

— Чтобы спрашивать, надо понять, как подойти. Повторю, Саш, царица не может ошибаться. Одна ошибка — и я тебя потеряю. И всё, что на тебя завязано. Если ты в тебе остался, конечно.

— Потому Ромодановская? — понял я.

— Не только она. Я не должна этого говорить, но скажу. Матушка Елена запретила считать тебя дьяволом.

— Матриарх? — Я снова нахмурился, хорошо, что из-за повязок этого не видно.

— Да. Как выйдешь отсюда — сходи к ней. Поговорите. Тебе полезно будет, да и ей… Она взяла на себя эту ответственность — пусть и несёт крест дальше. Так что Лена запретила считать тебя демоном, что вселился в моего Сашу. Но то, что ты не совсем он — это факт. Потому да, Ромодановская. Она — врач, специалист, в отличие от всех нас. Если не она — то никто. И я вижу, чтобы ты не говорил, что это не так, что ты не скрываешь своей сути и, как сказал ей, «сотрудничаешь с администрацией». Я готова выпустить тебя, я готова дать тебе карманных денег, я не против твоих встреч с теми писюхами-виолончелистками… И вообще Женя организует приём в честь твоего выздоровления, если ты забыл. Но я должна понимать, кто ты, и какая от тебя угроза.

— Но зачем вот так? Ставить на колени, притворяясь ведьмой? — вскричал я.

— Прощупать, — усмехнулась она. — Эмоции. Стресс. В стрессовой ситуации человек становится сам собой — он не способен юлить и притворяться. Правда, довести его до этого надо суметь, дано не каждому. Ольга отказалась наотрез — сказала, не потянет. Но Евгения — импульсивная, и повоспитывать тебя ей никогда было не лень. Но, чтобы ты не злился на неё — и она была против. Отказывалась, и долго.

— Долго? — снова нахмурился я.

— Да. Это не вчера задумано. Но, видно, вчера ты чем-то её задел, вот она и сорвалась. И всё же, я восстановила примерную картину по их с Машей рассказам и показаниям слуг, Женя не пыталась причинить тебе фатальный вред. Унижала, несильно била, но больше выводила тебя. Доводила. Будешь с этим спорить?

— Нет, — замотал я головой, снова ощущая боль в теле. — Всё так. Я зол, хочу наговорить на неё гадостей, но так и было. Хотела бы — и причинила, и доставила, и в конце убила бы.

— Вот! Рада, что ты объективен. Так что не злись на неё, и не обижайся. Тем более, ты в долгу не остался — есть вероятность, что она до конца жизни будет хромать. Сейчас ею занимаются целители, но получится ли у них — тот вопрос.

— Как она? Духом не падает? — Поймал себя на мысли, что искренне за сестру переживаю.

— Нет. Говорит, сама виновата. Не надо было соглашаться на моё задание. Она с дуру, на эмоциях, сделала это, взяла грех на душу, вот господь её и покарал. Саш, пожалуйста, как встанешь — поговори с нею. Успокой. Скажи, что не злишься. Я же вижу, ты злишься на меня — вот меня и вини! Она не при чём. Она хоть и язва, и импульсивная, но тебя, шалопая, любит, и всегда любила.

— А если я не я? — сделал я пробный прострел.

Царица нахмурилась, помолчала, но ответила.

— Знаешь, мне кажется, им уже наплевать. Машка с самого начала тебя приняла, а ко вчерашнему дню почти сдалась и Женя. Даже если ты и вселился, то Лена права, ты совершенно точно не демон. Да, не совсем наш Саша, но они тебя приняли. А о Ксюше вообще молчу — она вчера заявила, что не хочет читать сказки — они «не такие». Хочет про Элли. И про какого-то… Как его… Бу… Бе… Бо… Что-то там…

— Буратино?

— Да. Про деревянного мальчика. Ты обещал, но не рассказал.

Я расплылся в улыбке, от чего лицо заболело сильнее — губы у меня всё же достаточно серьёзно пострадали. Не надо улыбаться.

— Вчера она нас лечила. Когда успела такое заявить?

— Позавчера, — поправила царица. — Ты спал сутки — доктора тебя «отключили».

Прикольненько.

— Хорошо. С ними понятно. А как ты решила ко мне относиться? — задал я прямой провокационный вопрос. — Кто я для тебя?

Она пожала плечами.

— Я пока не знаю, Саш. Ещё не поняла. Давай не будем спешить? Как только поговоришь с матриархом, я выпущу тебя из кремля, только при условии, что будешь себя хорошо вести и слушаться, разумеется. А там посмотрим, что будет дальше.

— Дорога в тысячу ли начинается с первого шага, — усмехнулся я, понимая, что она права.

Она нахмурилась:

— Это откуда?

— Конфуций! — снова улыбнулся, и снова взвыл от этого я.

— Саша не учил Конфуция. — А вот царица улыбнулась. — Но ты хорошо сказал, правильно. Давай начнём, а там увидим. — Она встала и двинулась к выходу.

Ну, хоть так! Могло быть и хуже.

Глава 10 Символ вечности (продолжение)

Глава 10. Символ вечности (продолжение)

— Ты разбираешься в людях?

— А чего тут разбираться? Кто меня любит — тот и хороший.

(из Интернета)

Если думаете, что после разговора с государыней должно стать легче — то нет, ни в коем случае. То, что поговорили по душам и всё выяснили, конечно, здорово — теперь хотя бы не надо притворяться, ни ей, ни мне, играем в открытую. Но минус в том, что я признал, что чужак, что не её сын. И говорить о том, что сын умер, и тем более, что предпочёл смерть такой жизни, ей, любящей матери, не стоит.

Так что придётся следить за языком и поступками, и в какой-то мере символ вечности для меня только обострился — то, что после пробуждения могли списать на потстравму и разную хрень в работе мозга, теперь будет смотреться брошенным вызовом от чужака в адрес родни исчезнувшего сына/брата. А значит надо быть всегда начеку и никогда не расслабляться. Это отдельно актуально ещё и потому, что где бы я ни валялся, с кем бы ни поссорился или подрался, печальная реальность никуда не исчезла: я в грёбанном не могущем существовать по законам логики мире грёбанной боярки, где бабьё получило магические способности, а мужики — нет! И некоторые из бабья (хорошо что не все, у всех разный уровень) — просто монстры! Чудовища! Даже не знаю силы, которая сможет их не то, что победить, но хотя бы задержать, а ядерного оружия тут не изобрели, и даже попыток изучать радиоактивность не делали. Моя маман, например, может без гранатомёта грохнуть танк, сестра чуть не пробила силой мысли бетонную плиту между этажами царского дворца (который строили на совесть, не для простых же смертных). И младшая не сильно отстаёт, не считая целительницы Ксюши, которая принадлежит отдельной касте узкоспециализированных сверхмонстров, силой мысли заживляющих раны. И закономерно, теперь здесь сильный пол — женщины. Они заменили мужчин везде: на заводах, фабриках, в полях. Советские шпалоукладчицы, которые руками гнули подковы и хребашили по рельсам молотами, покажутся милыми кокетками по сравнению с местными ломовыми лошадями, которые конечно не бойцы суммо, но от женственности в которых только название. Мужчин же из-за малочисленности берегут, оставив за ними чисто женские профессии — искусство, музыка, дизайн, режиссура, литература, журналистика… Какие-какие профессии? 3,14дорские, богема? Возможно, свечку не держал. Но точно знаю, здесь за связь между мальчиками на законодательном уровне отымеют. Нет-нет, казнить мужчину? Ещё чего! Непрактично. Просто будешь в неволе делать то же самое, что можешь на воле, только не живьём, а в аппарат. То есть будешь непрерывным донором для процесса искусственного осеменения. Семенное вещество — продукт международной торговли; чтобы не замутить инбридинг из-за обилия семени отдельных высокопроизводительных доноров в твоём регионе, его можно выгодно продать туда, где потомки твоих подданных вряд ли массово будут искать пару для дальнейшего скрещивания. И будешь ты дойной коровой, которую доят каждый день (или как там по графику), тогда как обычный мужчина обязан сдавать семенной налог раз в месяц. Только я и старшие ветви (исключительно старшие) княжеских родов, и отдельных древних боярских от этой участи избавлены. Папа той же Даши Долгорукой сдавать налог будет, у него вторая по старшинству ветвь, иначе кранты их роду от власти, и остальные рода только покивают: «Гут-гут!» В отличие от Вари Вяземской — ей можно за обилие братиков и сестричек в простонародье не волноваться, её старшая мама — глава клана, а также замглавы Посольского приказа, второй человек в нашей дипломатии. Ах да, ещё одна, самая главная специальность мужчин: домохозяин. Удивлён, но, кажется, мужики с этим прекрасно справляются и не «жужжат». И дети в таких семьях вырастают более конкурентными, чем при воспитании мамами-бабушками, становятся, как правило достойными людьми. Если что, это не придумки, это официальная статистика, на основании которой есть негласное правило, предписывающее сильным родам не разменивать мужчин на «работу» — пусть занимаются прямым «мужским» делом дома, пока жёны вкалывают и воюют. Ибо ребёнок, воспитанный без отца, мамами-«экошками», как тут их ласково называют, вырастает с кучей комплексов, и, несмотря на то, что в целом программа ЭКО позволила существенно увеличить численность населения страны, качество этого населения оставляет желать лучшего.

Откуда всё это знаю? А мне Людмилыч подогнал медсестричку. Сиделку. Не простую — специальную, с мозгами. Типа денно и нощно следить, чтоб ничего со мной не случилось, а на самом деле — чтобы мысли в голову глупые не лезли, отвлекающий фактор. Я ж котируюсь как непредсказуемый вьюнош с посттравмой и амнезией, ну меня нафиг! Девчонка молодая, на вид не более двадцати пяти, но, учитывая, что работает в кремле, амбициозная. И подошла к заданию шефа со всей серьёзностью: отвечала на мои вопросы охотно, с подробностями, поясняла по различным нюансам и подводным камням. На самом деле ей и самой скучно, и потрепаться за жизнь, когда я задаю ей вменяемые вопросы, на которые ответ знает каждый в государстве с пелёнок, для неё и удовольствие, и способ разогнать скуку, и одновременно работа, за которую получает жалованье. На её прелести не заглядывался, хотя там посмотреть есть на что — просто я был слишком зол на этот мир и местных женщин, слишком их боялся, чтобы думать о глупостях. Гормоны своё возьмут, но пока я — напуганный отрок, лежащий в больничке с замотанным как у мумии лицом, в повязке на котором лишь две маленькие щёлочки для глаз. Так что последующую неделю единственными развлечениями стали разговоры с Аллой (так её зовут). Много разговоров! Обо всём. О мужской доле, которую она считала незавидной и радовалась, что родилась девочкой. О государственном устройстве — очень интересное и на мой взгляд нежизнеспособное устройство, но кино, которое круглосуточно крутит экран в виде окна моей палаты, считает иначе. О мировой политике. О дворянстве, боярстве, в чём разница, о князьях и полевых войсках. Даже по Испании прошлись, и её бывшим и действующим колониям. Я хоть узнал, кто такая Кармен Астурийская и почему, говоря о ней, люди хмурятся. Если коротко, то ли выпендрёжница, отрицающая в девичьем максимализме серую повседневность, то ли наоборот, мудрая будущая государыня, сделавшая ход конём и целенаправленно отринувшая блеск двора в угоду тихой жизни и саморазвитию в колониях, подав это как возрастной протест. И та и та точка зрения популярна, но в любом случае, то, что она — наследница мадридского престола — факт. А за этим престолом тянется ментально близкий шлейф сферы влияния из Мексики (которая включает Калифорнию, Аризону, Неваду и Техас), Соединённого королевства Венесуэлы и Новой Гранады, вице-королевства Перу, вице-королевства Горный Перу и Содружества Государств Ла-Платы, говорящих на испанском. Ах да, ещё зависимая Португалия, и родственная Португалии, но независимая Бразилия — тоже в зоне влияния Мадрида. И вишенка на торте — Королевство Филиппины, чуждое ментально, но дружественное, опирающееся на испанские штыки в вечном противостоянии всех против всех на театре Юго-Восточной Азии… И прекрасная перевалочная база для испанского и русского флотов, имеющих там центры ремонта и снабжения. Ах да, Гуантанамо на Кубе — где в этой реальности тоже стоят иностранные корабли, только наши, по официально подписанному честному договору. Так что нельзя государыне со мной рисковать, понимаю. А ещё понимаю, что от замужества за этой валькирией не откошу — заставят. Слишком многое поставлено на карту, ТАКОЙ союз стоит любых царевичей.

Но это дела далёкого будущего, а пока…

— Саш, у тебя гости. Запускать? — вошла Алла, прерывая поток ушедших в галоп мыслей.

— Да. Машка сподобилась? — криво улыбнулся я, чувствуя, что сестрёнка где-то рядом, в коридоре, в этом здании.

— Не совсем. — Алла поджала губы. — Царевна Марья приходили ночью, когда ты спал. — Мы на «ты» перешли по моей инициативе, но только «пока никого нет рядом и мы одни, а так будем как положено». Но сейчас вроде одни. — Пока бодрствуешь — не заходит.