В сети

Как оказалось, он даже её не читал! Мы действительно говорили о разном.

«Чёрный лебедь» упакован в скромную, лаконичную обложку, но внутреннее наполнение полностью компенсирует этот минимализм. Я улыбаюсь, вспоминая, как уверенно Лекс дискутировал, не имея ни малейшего представления о содержании. А потом в голову приходит дурацкая, даже сумасшедшая идея...

Я сомневаюсь, что это разумно…

Я не уверена, что виртуальную переписку стоит хоть и не косвенно, но переносить в реальную жизнь. Это может запустить цепочку событий, которая мне сейчас меньше всего нужна...

Пока Карина отлучается в уборную, я направляюсь к кассе, достаю ручку и пишу послание на первой странице:

«Тебе не обязательно забирать эту книгу. Но если взял — найди способ сказать об этом».

Оставив кассиру щедрые чаевые, я прошу передать книгу мужчине по имени Лекс. Он должен появиться на днях. Или не появиться вовсе. Понятия не имею. Если в течение трёх дней никто не придёт, её можно оставить кому-то из случайных посетителей.

Когда мы с Каро выходим на улицу, я открываю переписку, отправляю своему анониму геолокацию и сообщаю, что оставила небольшой презент. Он может согласиться или проигнорировать. Без разницы.

Но на самом деле разница есть. И я начинаю отсчёт долгих дней ожидания.

9.

***

После разрыва с Костей мне пришлось вернуться в свою квартиру, которая находится значительно дальше от работы. Теперь, чтобы успеть к назначенному времени, нужно вставать на полчаса раньше.

Из-за моей фамилии ко мне относятся предвзято. Это ожидаемо, но я стараюсь не дразнить коллег даже в мелочах, поэтому всегда приезжаю вовремя и без опозданий.

Перед тем как выйти из машины и пройти мимо входа, где уже собралась толпа, я открываю козырёк и смотрю в зеркало.

На работе у нас дресс-код, и хотя я люблю аксессуары, яркие принты и смелые оттенки, сегодня на мне классический тёмно-серый костюм, белая рубашка и туфли на среднем каблуке. Украшений минимум — лишь тонкий браслет на запястье.

Я взбиваю волосы, убеждаясь, что укладка идеальна, и, наконец, выхожу на улицу, слыша вдогонку шёпот и смех.

Это раздражает сильнее, чем хотелось бы. Иногда раскачивает, как лодку во время шторма.

Не могу сказать, что у меня со всеми отвратительные отношения: с кем-то я вполне нормально общаюсь, с кем-то держу нейтралитет, а с кем-то — открыто враждую.

И этот «кто-то» — Иван Степурин.

Мужчина на десять лет старше меня. Лысоватый, в очках. Завистливый и скользкий. Соревноваться с женщиной ему отнюдь не претит — кажется, наоборот, доставляет массу удовольствия.

На пятничной планёрке мы даже не здороваемся. В малом зале заседаний напряжённая атмосфера, а воздух — тяжёлый от усталости. Конец недели, все на грани. Но никто не расслабляется.

Обсуждают текущие дела: суды, ходатайства о мере пресечения, риски отмены арестов. Проходятся по резонансным расследованиям и сверяют статус обвинительных актов.

Кто-то пользуется блокнотом, кто-то набирает заметки на ноутбуке. Формат быстрый, без лишних эмоций. Без пустой затянутой болтовни.

Я стараюсь не отвлекаться, но руки то и дело тянутся к телефону.

Лекс забрал послание почти сразу. Моментально. Поблагодарил за подарок и признался, что ему давно ничего не дарили. Вдобавок к книге я попросила баристу заварить карамельный раф с щепоткой корицы, хотя прекрасно знаю, что мой аноним предпочитает двойной эспрессо без сахара.

После этого наш темп общения резко замедлился.

Думаю, помимо тесного виртуального мира у каждого есть свой реальный — со своими вопросами, проблемами и мелочами. Из-за них сложно выделять по несколько часов на разговоры, которые, возможно, никуда не приведут.

Я знаю пары, познакомившиеся в сети и создавшие крепкие семьи, но, скорее, это исключение из правил, чем закономерность. Большинство онлайн-знакомств остаются на уровне мимолётного флирта, фантазий или несерьёзных встреч.

О своих фантазиях я предпочитаю не думать — они отвлекают от более важных дел. Заставляют просыпаться ночами с дико колотящимся сердцем и в мокрой одежде.

Записав в блокнот задачи, я встаю с места, поправляю юбку и, уже на выходе из зала, сталкиваюсь с начальником отдела.

Он тихо, почти шёпотом, просит меня заглянуть к нему в кабинет. Но кажется, что этот шёпот слышат все. По крайней мере, мне между лопаток упирается чей-то тяжёлый, давящий взгляд, и даже оборачиваться не нужно, чтобы понять, чей он.

— Проходи, Оленька, — Григорий Леонидович по-отечески встречает меня на пороге, берёт под локоть и провожает к стулу напротив кресла. — Как дела? Как настроение? Суд по «СолидФинанс» сегодня?

— Да, в десять, — киваю, усаживаясь. — Доказательства собраны, оснований для залога нет.

— Хорошо. Следи за процессом внимательно — там могут быть сюрпризы.

— У нас достаточно аргументов.

Я осознаю, что это пустой трёп, не имеющий никакого отношения к тому, зачем я здесь. Начальник отдела тянет время: предлагает то чай, то кофе, то конфеты, но я решительно отказываюсь, настраиваясь слушать.

— Оля, я уже два года как на пенсии, — начинает Григорий Леонидович. — Состояние здоровья, мягко говоря, оставляет желать лучшего, поэтому сын предложил забрать нас с женой на постоянное проживание в Швейцарию. Я подумал-подумал и согласился. Уходить буду не сразу — закрою долги, выберу кандидатуру на замену. Но хочу сказать, что, кроме тебя, не вижу никого другого на этом месте.

Воздух стремительно вылетает из лёгких. Мне хочется верить, что причина в моих профессиональных качествах, но я не уверена на все сто процентов.

С самого начала работы в прокуратуре — от помощника прокурора до заместителя начальника отдела — я борюсь не только с окружающими, но и с собой. С сомнениями. С принципиальностью. С грузом ожиданий.

— Ты умная девушка, — продолжает шеф. — И это не комплимент, а факт. Скажу сразу: на должность претендует и Степурин, но я и часть руководства на твоей стороне. Для этого нужно провести серию громких посадок — минимум три дела, которые должны закончиться судом и реальными сроками.

Я не двигаюсь. Лишь сильнее сжимаю пальцы на краю папки, удерживая руки в максимально спокойном положении, но волнение выдаёт пульс, гулко взрывающийся в висках.