В сумерках веры

***

Она возникла рядом из сумрака и табачного дыма, укрытая в строгие чёрные одежды и плащ.

— Как вы меня нашли, сестра?

— Поверите ли вы в то, что это была интуиция?

Ради такого я даже повернулся к Афелии, чтобы заглянуть ей в глаза. К несчастью, из-за избытка джойлика, который я неторопливо смаковал уже пару часов, мне не удалось сосредоточиться на ее лице. Поэтому я вернулся к созерцанию вида из окна и запоздало спросил:

— Или это опять Император?

Кажется, она усмехнулась в этот момент и отодвинула стул, чтобы сесть рядом.

На Санктинус опустились сумерки, вместе с которыми на улицы вновь обрушился снегопад, загнав всех поздних гуляк в кабаки и рестораны.

— Вы должны вернуться, Хальвинд, — осторожно начала женщина, пододвигаясь ко мне так близко, что я мог ощущать её редкое дыхание на своей щеке.

— Нет, — покачал я головой, после чего в очередной раз запрокинул бутылку. Несмотря на то, что я уже долго пил, амасек всё так же обжигал горло. — Ещё рано.

— Рано для чего? — Несмотря на внешнюю сдержанность, голос выдавал нетерпение.

— Для возвращения, — ответил я так, словно общался с ребенком.

Афелия отстранилась от меня и раздраженно фыркнула, после чего отняла бутылку. Не оборачиваясь, я услышал, как остатки дорогущего джойлика льются на пол.

— Не нужно устраивать сцен, сестра.

— Вам бы прислушаться к своему совету, — парировала целестианка, возвращая на стол опустевшую бутылку. — Мне казалось, что инквизиторы более стойкие к…

— Лучше заткнитесь… — Отрезал я, дрожащей рукой хватаясь за стеклянное горлышко. — Мне бы не хотелось грубить, но лучше заткнитесь и проваливайте.

Несколько секунд Афелия молчала.

— Я сочувствую вам, Иероним. Но вы должны помнить, что Себастьян…

Несмотря на интоксикацию, мне удалось достаточно ловко разбить бутылку, оставив от нее лишь блестящую в полумраке «розочку». Но я не стал наносить удар, потому что понимал последствия.

Замерев, я прислушался. Музыка за далекой барной стойкой затихла, и немногочисленные гости начали возмущаться. Кажется, происходящее за нашим столом начало привлекать ненужное внимание.

— Не нужно читать мне морали, Афелия. И своё сочувствие оставьте при себе. Не мешайте работать, раз уж пригласили меня.

— И что за работа привела вас в эту дыру, да еще и вынудила напиваться как бродягу? — Так же ощущая чужое внимание, целестианка злобно шипела мне на ухо, сопровождая это агрессивной жестикуляцией. Похоже, она едва сдерживалась в выражениях.

Тут что-то за окном привлекло мое внимание.

Освещая округу маневровыми соплами, укрытый тенью флаер пронесся над площадью. Ловким движением транспорт развернулся, направляя лобовое стекло в нашу сторону. На таком расстоянии было сложно заметить хоть что-то кроме пятен фар. Громоздкая тень грациозно проникла в переулок у того самого акведука, удерживающего северную лестницу в Собор.

Заняв свое место, флаер погасил огни и замер в ожидании.

— Меня привела сюда работа на Императора, сестра… — Ответил я, указывая в сторону окна.

***

Жаль, что никакая «маленькая победа» не может заглушить горечь потери. Даже подслащённая неплохим амасеком. Несмотря на свою правоту, я совершенно не ощущал удовлетворения. Только мрачное предчувствие надвигающегося зла.

Комната, больше похожая на алтарь для жертвоприношений. Насильственная смерть канониссы. Убийство моего дознавателя.

Пока я ждал прилета таинственного флаера, в голове вертелся лишь один вопрос — как умер Себастьян? Он ведь агент Трона. Молодой, сильный. Обученный. И тем не менее, кто-то смог одолеть его.

Совесть и привязанность к ученику чуть ли не против воли тянули меня обратно в морг. Изучить место схватки, найти улики и выследить убийцу. Но сейчас мы оказались на хвосте более приоритетной цели.

— Вы ведь приняли интокискант? — Спросила Афелия, когда я активировал двигатель собственного флаера.

— Да, — солгал я, включая маневровые двигатели.

Прошло еще несколько часов, прежде чем таинственный транспорт решил покинуть свое укрытие. Из-за бушевавшей метели мне не удалось увидеть, дождался ли водитель кого-то. Но это было не важно.

Фары вспыхнули и, пронизывая сплошную белоснежную рябь, устремились к небу, где мрачно звучали церковные гимны, транслируемые с дирижаблей.

Дёрнув штурвал, я направился следом, полностью сосредоточившись на цели. Всё вокруг тряслось, что создавало не лучшие ощущения вместе с литрами выпитого амасека.

Глубокая ночь встретила нас пустыми воздушными магистралями, которые бороздили лишь тяжёлые транспортники и редкие чёрные лимузины «золочёных».

Сунув руку в карман, я протянул Афелии свой магнокуляр.

— Попробуйте разглядеть номер, сестра.

Тем временем цель покидала пределы города, двигаясь на юг.

— Куда это он? — Вслух спросил я, щурясь в полумраке салона.

— Вероятно, в загородную виллу, — произнесла целестианка, настраивая прибор. — Помимо золотых шпилей за городом находится крупное поселение, где аристократы предпочитают отдыхать в летний сезон.

Молча кивнув, я продолжил вести флаер, борясь с дрожащим штурвалом. Метель не унималась, и время от времени когитатор издавал сигнал, предупреждая о перегрузках и поперечном направлении ветра. В конечном счете я нервно ударил по руне отключения.

Огни города остались позади, оставляя лишь слабый ореол света по краям лобового стекла. Впереди же единственным ориентиром были мерцающие красные точки и свечение фар.

Где-то внизу время от времени проглядывалась загородная дорога, ограждённая зелёными насаждениями, убегающая в белую пустоту.

Спустя час преследования, флаер внезапно устремился вниз. Застигнутый врасплох, я не сразу среагировал, и сорвался в пике. Салон озарило красное свечение когитатора, который теперь беззвучно кричал об опасности. Корпус затрясло, и я почувствовал, как перехватывает дыхание в груди.

В царящем вокруг белом хаосе невозможно было разглядеть хоть что-то, и полагаться приходилось только на приборы. Значения на высотметре стремительно уменьшались, и Афелия, вцепившаяся в кресло, издала жалобный крик.