В топях

Покосившись на Эйкара, который отступил чуть в сторону от меня, интересуюсь.

— И кто нужен в качестве жертвы?

Байс причмокивает губами.

— А как ты сам думаешь? Подойдёшь например ты — что может быть лучше владеющего магией призванного из далёкой вселенной, где даже не слышали о нотах и рунах. Или сгодится старый маг — такой, как твой спутник. Видишь — я даже расчертил тут всё для ритуала.

Нутром чувствую подвох, но пока толком не могу понять, в чём он содержится. Думаю, точно не в том, что кого-то из нас придётся принести в жертву. Как и не в рассказе о моём происхождении — это пусть и серьёзный удар, но всё-таки не уровень Палача.

Оборвав мысли, задаю прямой вопрос.

— Ты поможешь её вернуть?

Стоящий напротив толстяк снова заливается смехом, а стены комнаты внезапно выплёскивают волну светло-зелёного света — я буквально чувствую, как он проходит сквозь тело. Спустя секунду понимаю, что не могу пошевелить ни одной мышцей. Хотя нет, ошибся — говорить я всё ещё могу. Со стороны Байса слышится ещё одна порция смеха.

— Отличное заклинание, правда? Парализует всё, помимо мышц отвечающих за речь. Более того — сковывает магические струны. Ни один из вас не сможет применить магию, рицеровы вы идиоты. Даже твой металлический механоид, чей артефакт питает лишь речевой аппарат.

На секунду замолкает и подходя на шаг ближе, продолжает.

— Знаешь для чего весь этот цирк с рунами на полу и книжечкой? На тот случай, если ты вдруг удивишь нас и окажешься могучим магом. Или притащишь с собой призванного монстра, которого стоит опасаться. Но, как мы оба теперь видим, ты обычный идиот, в голове которого гхаргово дерьмо вместо мозгов.

В нескольких метрах от меня хрипит Джойл.

— Но зачем? Чем мы вам помешали? Зачем было лгать о возвращении жизни и заманивать сюда?

Повернувший голову Байс, хмурится.

— Сейчас ты оскорбляешь меня, тупомордый потомок Схэсса. Я не лгал — вернуть вашу виконтессу можно. И это заклинание действительно записано в книге, что я держу в руках. Но никто не обещал вам, что именно так мы и поступим. Зато вы сыграете важную роль в избавлении мира от Рэна — раз древний ублюдок выполз на свет, нам придётся прихлопнуть его. А что подойдёт для этого лучше, чем кровь иномирца, к котором добавится один из потомков самого Рэна. И сотня-другая тысяч придурков, что поверили в общество «Белого Дня» — людишки так тупы, что верят в любое дерьмо, если сверху прилепили красивую обёртку.

Матерясь про себя, пробую задействовать айван — да, струна сейчас не работает, но магический талант должен действовать — раз сработал в случае с орлоками, может помочь и сейчас. Пробую дотянуться до мучного в организме толстяка и тот поднимает правую руку, глядя на засветившийся перстень. Рассмеявшись, шутливо грозит нам пальцем.

— Кто-то решил, что сможет уделать старину Байса своим айваном? Какие шустрые рицеровы личинки, ты посмотри. Но это вам не селян запугивать или тупых солдатиков на фарш пускать, так что просто расслабьтесь и ждите своей очереди.

Меняю тактику — теперь пробую дотянуться до хлеба, что оставлен в седельных сумках. Получается, но автоматически встаёт вопрос — что делать дальше? Распылить его и атаковать Байса? Так, его наверняка прикроют артефакты. Как ни крути — физический урон ему нанести, скорее всего не получится, мои снаряды слепленные из теста просто не доберутся до его плоти. Пытаясь выиграть время на раздумье, продолжаю разговор.

— Надеешься прикончить Рэна одним ритуалом?

Толстяк, только что запустивший нотную связку, которая сформировала в центре комнаты небольшой бассейн, с деланной печалью качает головой.

— Убить настолько древнего ублюдка, впитавшего в себя силу десятков себе подобных? Не забывай — это ты тут у нас идиот, а не я. Старого императора надо бить его же оружием.

Посмеиваясь, поворачивается ко мне.

— Хочешь узнать, к чему именно приведёт ритуал?

Со стороны входа в помещение, слышится скрежечущий голос Железяки.

— Вы проявили неоднократное неуважение к императору. Вынужден предупредить, что если это продолжится, я буду вынужден заставить вас следовать этикету.

На лице Байса появляется лёгкое удивление.

— Какой интеллектуальный кусок металла. Балуешь ты своих механоидов, Кирнес. Или как там тебя звать на самом деле. Но ничего — скоро вся твоя банда отправится на тот свет.

Собираюсь ответить, но на этот раз голос подаёт Микка.

— Ты сдохнешь за это, жирный гхаргов выродок! Я сама вырву твоё сердце!

Пузан заливается смехом, а стены комнаты ещё раз мерцают светом.

— Теперь твои глуповатые солдаты больше не могут говорить, парень. Кстати, одобряю выбор — сразу две девушки в ближней охране, это ловкий ход. Трахаешь их вместе или по очереди?

Вижу, как рука толстяка тянется к поясу и спешно напоминаю.

— Ты собирался рассказать, что именно сделает ритуал, помнишь? Как вы собираетесь убить Рэна?

Жирные пальцы останавливаются в воздухе и Байс разворачивается ко мне.

— Какая любознательная жертва.

Пожевав губы, продолжает.

— Но раз ты умрёшь ради этого, так и быть — поболтаем ещё немного. У Схэсса был артефакт — весьма занятная вещица, в которой он запечатывал часть силы собственных детей. Он же поглощал разум только одного потомка, в которого вселялся — с остальными тоже нужно было что-то делать. А старик, надо признать был плодовит и любил поиметь девиц с милым личиком. Со временем, этот хитрозадый рицер приноровился использовать артефакт для самых разных вещей. И пал он только по той причине, что его главное сокровище подорвали перед тем, как атаковать самого императора.

Пока он говорит — пытаюсь понять, как именно стоит действовать. Любая видимая атака на противника сразу отпадает. Как вариант — можно попробовать подвести к нему хлеб, расщеплённый на молекулы. Но у меня есть подозрения, что даже в таком случае, его защита сработает. Мозг работает в форсированном режиме и где-то на середине его речи я понимаю, что после относительно мощного всплеска света, на стенах остались светиться лишь начерченные глефсом руны. Видимо, это и есть схема заклинания. При разрушении которой, его действие, по идее должно прекратиться.

Принимаюсь расщеплять тесто на молекулы, загоняя их в каменную кладку и одновременно продолжаю беседу, пытаясь отвлечь толстяка.

— Зачем ты всё это рассказываешь? Какой прок от уничтоженного артефакта, которого уже нет?

Тот машет головой, от чего щёки колышатся, продолжая движение.

— Такую дрянь не так-то просто полностью стереть из этого мира. Да, он разлетелся на части и Схэсс не смог его использовать, чтобы остановить мятеж. Но потом, когда ареной битвы стала столица, две трети которой было в тот день разрушено, Рэн использовал одно из своих любимых заклинания — «вихрь праха». Его много раз пытались повторить, но ни у кого не вышло добиться такого же эффекта, как у него. В тот раз, ублюдок потерял контроль над своей собственной магией и вихрь превратился в мощнейший урагана, прокатившийся по всей империи. Знаешь, что бы его эпицентром? Верно, смышлённый иномирец — императорский дворец.