В третью стражу. Трилогия
Шрифт:
, это очень нам поможет.
"Вот старый лис! Не сказал "мы были бы благодарны"! Хотя при таком-то более чем скромном финансировании, на что он как бы невзначай жалуется при каждом удобном случае..."
– Так, когда вы собираетесь посетить Амстердам, дорогой Майкл?
– глаза сэра Энтони неожиданно стали холодными, а взгляд - жестким. Не изменился только голос. Очень добродушный голос, можно сказать, расслабленный.
– Я планирую встретить там Новый Год.
Через минуту он встал, коротко поклонился старшему собеседнику и плавно - не щеголяя офицерской выправкой, которой
В коридоре лондонского клуба "White's" царил традиционный полумрак...
6
.
Баронесса Екатерина (Кайзерина) Альбедиль-Николова
,
Прага
,
2
4
декабря
193
5
года
"Сукин сын!
– oт возмущения ее била нервная дрожь, но она этого, разумеется, себе позволить не могла. Не здесь, не с ним, не сейчас.
– EnfoirИ! Pisser гребаный!"
– Скажи, Петер, -
она знала: сейчас ее лицо безмятежно, как небо апреля где-нибудь близ Видина, там у них с
бароном
было маленькое
, но милое
поместье, или, к примеру, в Старой Загоре, там она любила бывать весной
.
– Скажи, Петер, я тебе кто?
– Ты?
– голос Петра Таблица, которого она звала на немецкий манер Петером, показался несколько обескураженным.
– Ты...
–
ну, не
льзя
же
сказать ей
, что она просто подстилка,
и
в
данное время
–
его
собственная
?
– Ты самая красивая женщина, которую я знаю.
–
Выкрутился
.
– Вот как?
– Кейт достала из портсигара длинную сигарету, дождалась, пока этот Pappnase даст ей прикурить, выдохнула сладковатый дым, и только тогда задала следующий вопрос:
– Так ты извращенец, Петер?
– ее голос не дрожал, а на губах -
Кейт знала это наверняка
–
блуждала сейчас рассеянная улыбка.– Извращенец?
– опешил Таблиц.
– Ну, если я тебе не уличная шлюха и не сожительница, -
она употребила уличное французское словечко "rИguliХre
".
– И по твоим же собственным словам писаная красавица, ведь так?
– Так...
– Остается одно - ты извращенец.
– Я тебя не понимаю, - улыбнулся ей Питер.
Этот, славянский
жеребчик
, знал, не мог не знать: ей нравится его улыбка
.
"Нравилась, - поправила себя Кейт.
– Но больше не нравится!"
– Я тебя...
– А что здесь понимать?
– сделала удивленные глаза Кейт, что обычно удавалось ей весьма убедительно. Хотелось думать, что способность эта не оставила ее и сейчас, когда от злости и обиды разрывается сердце.
– Ты завел себе грязную Luder, и смеешь спрашивать, почему я называю тебя извращенцем?
–
Взлет бровей, ирония в глазах, полуулыбка, скользящая по полным губам
.
– Тут уж одно из двух, Питер.
–
Назидательное движение руки с дымящейся сигаретой.
– Или я для тебя недостаточно хороша, или ты извращенец...
– Nique ta mere!...
"Даже так? О-ля-ля! Да что за день сегодня такой?! Пятница тринадцатое?"
– Что ты сказал?
– Не умничай! Переходи к делу!
– он тоже достал сигареты, на челюстях его явственно ходили желваки.
– Вот ты как со мной заговорил...
–
задумчиво
, чуть обиженно...
"Но каков подлец!" - И почему же ты решил, мой сладкий, что имеешь право со мной так говорить?
– Да потому что я деру тебя уже месяц, милая, - оскалился Петр.
– Ты шлюха, Кейт, красивая шлюха, и я тебя имел, как хотел...
– Стоп!
Он даже вздрогнул, ошарашено глядя на женщину, словно та, как в страшной сказке, обернулась вдруг волком или еще каким чудищем невиданным, что, в некотором смысле и недалеко от истины. Только-только перед ним была любовница, красивая, взбалмошная, но, в общем-то, хорошо понятная женщина, а тут... "Баронесса!" Да таких "баронесс" в Европе... рыщущих денег и выгодных связей... Но многие ли из них умеют
так
говорить и
так
смотреть?
– Что?
– попытался огрызнуться Таблиц.
– То, что слышал.
– Кейт поднялась из кресла и сделала шаг по направлению к Петру.
– Ты, - ее палец двинулся и уперся ему куда-то между глаз, словно она выцелила из охотничьего ружья жертву - своего, теперь уже точно бывшего, любовника.
– Думал, - второй шаг.
– Что я, - еще шаг, заставивший Петра попятиться.
– Из этих? Глупышка... Я Кайзерина эдле фон Лангенфельд Кински баронесса Альбедиль-Николова!