В третью стражу. Трилогия

– А ты, Петр Таблиц, - сейчас она произнесла его имя почти правильно, что было несложно для женщины, говорившей помимо немецкого и французского, еще и на венгерском, и на словенском и на сербо-хорватском.

– Ты грязная славянская свинья! И труп.

– Что?
– уже побледнев, выдавил Таблиц.

– Ты мертвец, дорогой, - улыбнулась Кейт.
– Мой муж, барон Альбедиль-Николов, старик, и ему нет дела, перед кем я раздвигаю ноги. Но мои гайдуки... Ты слышал о болгарских гайдуках, Петр? Если я отдам приказ, а я его отдам, ты будешь умирать долго и некрасиво. Именно это с тобой и случится, милый.
– Слова ее производили эффект физической силы, так его сейчас корежило и мотало.

"Не обделался бы со страху...", мелькнула у Кейт мысль, но факт оставался фактом, она умудрилась сломать этого гонористого мужичка быстрее, чем такое вот дерьмо справилось бы с сопротивляющейся девушкой.
– Какой стыд... Господи, и с этим ничтожеством я трахалась?!"

– Ты знаешь, мы болгары...
– это она продолжала "нагнетать", с таким же основанием Кейт могла причислить себя к зулусам, она и говорить-то по-болгарски как следует не умела, но что с того?
– Мы болгары, многому научились у турок - наших исконных врагов, а гайдуки...

Честно говоря, она смутно представляла, кто это - гайдуки. Что-то такое, кажется, было в Венгрии, и, может быть, даже в России. Но по поводу России Кайзерина уверена не была. А у них в болгарском имении - что к северу от Софии - действительно жил дедок, который когда-то, вроде бы, был гайдуком. Но и тут она вовсе не была уверена, что достаточно разбирается в том, о чем говорит.

– Я...

"Господи Иисусе! "

– Пшел вон...

И это мужчина, с которым она... Впрочем, все было совсем не страшно. Во всяком случае, теперь. Злость вдруг исчезла, и Кайзерина посмотрела на ситуацию другими глазами. В конце концов, получилось даже хорошо, хотя, видит бог, она этого не планировала. Но что сложилось, то сложилось: свою порцию удовольствий она от этого кобелишки получила, а остальное... Ну что ж, его бумаги наверняка стоят не пару грошей, и Кайзерина будет последней, кого заподозрит чешская контрразведка, если даже когда-нибудь и выяснится, что со Зброевки на сторону утекла строго конфиденциальная и крайне интересная информация.

"Ну и кто кого отымел?!"

7

. Олег Ицкович,

где-то над Средиземным морем

,

2

8

декабря 2009 года

.

Грейс позвонила, когда уже объявили посадку на рейс Тель-Авив - Амстердам.

– Hola, querido!
– сказала она, как только Олег ответил на вызов.

– Ты, как всегда, вовремя, солнышко, я уже собирался отключить мобильник, - говорить по-испански он мог, но не любил, особенно по телефону. Слишком большого напряжения это от него требовало.

– Ты уже начал пить?
– вопрос был традиционный, ответ, впрочем, тоже.

– Я еще не пересек границу, - бросил Ицкович свою реплику и заинтересованно посмотрел на короткую очередь, выстроившуюся на посадку.

– Ах, да, я и забыла!
– хохотнула Грейси и задала следующий вопрос.
– Ну, хоть девку-то ты себе уже присмотрел?

– А ты?
– вопросом на вопрос ответил Ицкович.

– Олег, ты в своем уме?
– кажется, сегодня ему таки удалось поймать жену впросак.

– А что такое?
– как ни в чем, ни бывало "удивился" Олег.

– Я женщинами не интересуюсь!
– прыснула где-то там Грейс.

– Я имел в виду, кабальеро!
– откровенно усмехнулся Олег.
– Кабальеро ты себе уже подобрала?

– Да, милый, не волнуйся. Он высок, черноволос и черноглаз.

– И зовут его Антонио Бандерос.

– Нет, милый, его зовут дон Педро! Ну, а как выглядит твоя "зазноба", - "зазноба" она сказала по-русски.

– Она рыжая и зеленоглазая, - уверенно отрапортовал Олег, заметив в очереди рыжую девушку. Правда он не знал, была ли она и в самом деле зеленоглазой, но пропорции девичьего тела радовали взгляд.

– Уверен?
– строго спросила Грейси.

– В чем?

– Что, тебе уже нравятся рыжие? Раньше ты западал исключительно на блондинок.

– И поэтому женился на брюнетке, - снова усмехнулся Олег.

Женушкина подколка, была достаточно прозрачна. Третьего дня, - он как раз был в душе, - Грейс приняла звонок на его сотовый. Довольно поздний звонок, потому и подумала, что случилось что-то серьезное, а звонила Татьяна. Грейси сунула ему трубку чуть не под струю: "Твоя из Москвы, с Новым годом поздравляет", - хихикнула и закрыла дверь ванной.

– Меня зовут на борт, - заторопился он, заметив призывные знаки стюардессы.

Очередь рассосалась на глазах.

– Ни в чем себе не отказывай!
– напутствовала его Грейс.
– Но береги печень, не то доктор Дойч опять сойдет с ума!

– Ты тоже не делай глупостей, - ответил Ицкович.
– Все хорошо в меру! И предупреди дона Педро, что у тебя иногда заскакивает поясница.

– Сукин сын!

– Так точно, любимая!

– Отдыхай!

– И ты тоже, дорогая.

Разговор был хороший, и у Олега даже настроение поднялось. Он страшно не любил путешествовать в одиночку, хотя довольно часто вынужден был это делать. Однако настроение - особенно в начале дороги - у него портилось всегда. Грейс это знала и звонок свой рассчитала просто идеально. Но, с другой стороны, что еще можно ожидать от любящей латиноамериканки после двадцати пяти лет счастливого брака.

"Только не того, что она смотается на месяц к родственникам в Уругвай".

"Не было бы счастья, да..." Если бы Грейс Ицкович не уехала в Монтевидео и "далее везде", - подразумевающее сельские "фазенды" ее многочисленных родственников и друзей, - то и Олег, соответственно, не смог бы поехать в Амстердам на встречу со старыми друзьями.

Так уж вышло, что у Степы Матвеева - редкий случай - конференция прямо в предновогодние дни, и не где-нибудь, а в Утрехте. И Витька Федорчук по своим торговым делам как раз оказался во Франкфурте, что по европейским масштабам, считай, рукой подать. Ну, как тут не прыгнуть из Тель-Авива в Скипхол? То есть, если бы Грейс была дома... Но Олегу повезло. Грейс, которая по совместительству была еще и великолепным сосудистым хирургом, иногда ездила на родину оперировать в одном из частных госпиталей Монтевидео. Поехала и сейчас, прихватив с собой дочь. Ну, а взрослые сыновья жили уже своими собственными жизнями. Так что...

"Гуляем!
– подытожил свои размышления Олег и посмотрел в иллюминатор. За стеклом было темно.
– Как полагаете, доктор, пересекли мы уже государственную границу?"

"Полагаю, что пересекли".

Олег сунул руку в карман висящего на крючке плаща,

ну не имел он теплого пальто за ненадобностью

, и достал оттуда фляжку шотландского виски, буквально только что купленную в дьюти фри.

– На борту нашего лайнера запрещается распивать алкогольные напитки!
– сурово и с чувством неподдельного возмущения произнес мужской голос откуда-то сверху - сбоку.