В змеином кубле

— Ты помогала меня раздевать?!

Вопрос — глупее не придумаешь. Но, может, всё еще не так страшно?

— Нет, с этим ты справился сам, — безжалостно усмехнулась Юстиниана. На сей раз она всё же обернулась. И в упор уставилась на Алексиса. К счастью, успевшего выглянуть из-под шелковой защиты только до пояса. — И даже мне помог…

— Ты помогала сестре? — уцепился за соломинку безвозвратно тонущий в новостях мидантиец.

— Моей сестре — четырнадцать, идиот, — устало отмахнулась Юстиниана.

Что?!

— А мне показалась старше, — брякнул юноша.

— Кончай придуриваться. Я понимаю, у тебя не хватило ума отличить одну девицу от другой, но сейчас-то — хватит ломать комедию. Мы больше не на арене.

Роскошная спальня, роскошный бордовый шелк, роскошная полуобнаженная красотка. Потрясающие бронзовые локоны. И как же хочется оказаться подальше'! От всего этого великолепия…

— Зачем ты?.. Как?..

— «Зачем» — ты уже должен был понять. Даже ты. И «как» — тоже. Мужчины — редкие болваны. Перекрась волосы — и одна девушка неотличима от другой.

Ледяные невидимые пальцы ползут по спине.

Да чем его вообще так напугала Юстиниана? Напугала… Пугает и сейчас! Неужели лучше оказаться на арене с четырнадцатилетней девочкой? Он едва избежал мерзопакостнейшей опасности стать скотиной — или выдать себя отказом. Так почему нет облегчения? Дурак ты, Алексис…

И что теперь делать? С собой, с этой девушкой? До арены собиравшейся в монастырь.

— Одевайся уже, наконец, — усмехнулась юная дева. Недавно куда-то там собиравшаяся. — Я отвернусь. Завтрак ждет, священник — тоже.

— Священник? Исповедовать, что ли? — опешил мидантиец.

Перед смертью? Да нет, не при нынешних обстоятельствах.

А зачем тогда сначала завтрак?

И искренне хочется испытать хоть что-то к этой женщине. Алексис же провел с нею ночь. Но стоит вспомнить зеркальные омуты глаз и беспамятство, как отбивает даже похоть. Временами.

А еще не удается вспомнить что-то очень важное. Змеев обряд отшиб последние мозги!

И почему Алексис не женился на той вдове? Сейчас бы…

— Исповедоваться бы не помешало, но некогда. Ты слишком долго спал. — Усмешка с ее лица сходить явно не собирается. — Поэтому сначала венчание, а уж потом решай все свои дела с церковью и исповедями самостоятельно.

— Венчание? Кто-то женится?

— Ты окончательно лишился мозгов? — почти равнодушно поинтересовалась Юстиниана. — Женимся мы. С тобой.

Это еще что за бред? Позаковыристее предыдущих.

При виде его лица квиринка рассмеялась. Уже теплее:

— А ты как думал? Тащишь в постель… точнее, на песок девушку из порядочной семьи, а потом — бежать? Не выйдет. Успокойся — все семьи между собой заранее договорились. Просто тебя известить недосуг было. Сегодня в церкви обвенчают сразу семь пар.

Семь. Было бы восемь — если включить квиринского генерала и банджаронскую ведьму. Вот он обрадовался бы…

А как же Валерия?! Она ведь тоже… Проклятье, за всем этим Алексис умудрился забыть о кузине!

— Мы должны вернуться за Валерией. Она осталась там…

— Не думаю, что там еще кто-то остался. Всех должны были забрать давным-давно. И если уж проснулся ты, то остальные — тем более. Все давно опохмелились и готовы к новой жизни.

— То есть Валерию я увижу только в церкви? На этом дурацком групповом венчании?

— Не увидишь.

— Что? — опешил мидантиец. — Ее… Что вы с ней сделали?! — рванулся он с кровати.

— Ого, надоело стыдиться? Кругом заговор и враги! Герой рвется в бой! Да оденься же уже, наконец! — фыркнула Юстиниана.

Не испугалась ни на миг. И явно готова дать отпор. В другое время она даже показалась бы желанной. Все-таки Алексису всегда нравились рыжие!

— Ты забыл или к тому времени уже вообще не соображал ни змеи? Так вроде ничего не нахлебался — иначе б не вел себя там, как полный идиот. В паре с Валерией был Марк Юлий Лаэрон.

Судьба любит издеваться. Валерия получила то, о чём мечтала. Но вряд ли так, как мечтала. Бедная кузина…

— Она отказалась выходить за него? — догадался мидантиец.

Бедная кузина!

— Да кто ее спрашивал? — поморщилась… его будущая жена. — Марк — осужденный преступник. Какой отец отдаст за него дочь?

— Меня, между прочим, видели в его доме. И, возможно, арестуют следующим, — злорадно полез к змеям на рога Алексис.

— Ты даром никому не нужен, — успокоила Юстиниана. — Кроме меня. И потом — в моей семье распоряжается не отец.

В семье Валерии — тоже нет. К сожалению. И даже не сама мачеха.

— Где сейчас моя кузина? — мидантиец устало присел обратно на кровать.

А еще он всё еще не одет, но теперь уж прикрываться точно глупо. Это — единственное, в чём его невеста права. Она его видела не только «в деле», но еще и в беспамятстве. Голым и бесчувственным. Хорошо если еще слюни не пускал… а потом до кучи не храпел. Брр!

— Понятия не имею, Алексис. — На ее лице даже отобразилась тень сочувствия. — Скорее всего, в доме отца. Все родители должны были забрать отпрысков еще часа два назад. Сейчас готовят к брачному обряду. Уговаривают, слезы вытирают, одевают.

В доме отца. Где мачеха ее теперь затравит. Затравила бы — даже не окажись Валерия единственной девушкой, чей позор не прикроет замужество.

Списки тоже составлял Андроник. А «тетушка» подзуживала, заглядывая за плечо. Голое. Заедая корзиночкой с кремом.

Кажется, на альковные игры Алексиса теперь потянет еще нескоро. Как и на корзиночки.

— Ладно, — вздохнул он. — Если ты готова выйти даже за преступника — только бы не тащиться в свой монастырь… тогда пошли.

Нет, точно — надо было соглашаться в Мидантии на вдову. Обстоятельства — ничуть не лучше, зато жил бы сейчас на родине.

Никакой Сантэи, никакой арены, никаких фанатично орущих жрецов в аспидных балахонах. Не было бы даже Гелиополиса. И дяди — Мидантийского Скорпиона.

Сейчас Алексис пил бы вино в собственном поместье и собирался на охоту… или к соседям на обед. И мать с отцом — всего в дне пути.

Конечно, братья у жены — неидеальные. Но куда им против родимого дядюшки — того, что Скорпион? Или императора Аврелиана со жрецами.

— Кстати, раз уж все «отпрыски» доставлены по домам — почему я оказался в гостях? Чтобы не сбежал? — не сдержал ехидства Алексис.