Валиде Хюррем

— Султанша, — выдохнула Джанфеда-калфа, стоя у окна и наблюдая за тем, как женщина пытается отвлечься, вышивая. — Не думайте о плохом.

— Я готова на всё, Джанфеда, чтобы вырваться из этой нищеты и вернуть себе былую власть! Только Всевышний не слышит меня.

— Хюррем Султан отзовется на вашу просьбу, но, простите, скорее всего примет султанш усопшего шехзаде Селима, а вас оставит здесь, в Конье, из-за прошлых разногласий. Возможно, с её подачи вам назначат жалованье, как вдове шехзаде.

— Даже не думай о подобном! — огрызнулась Нурбану и откинула в сторону вышивание. — Молю Аллаха, чтобы подобного не случилось. Что я буду делать здесь без своих дочерей? Умру от тоски по Мураду и нищеты.

Топ Капы. Покои Эсмахан Султан.

Когда Хюррем Султан степенно вошла в покои невестки, та, сотрясаясь в горьких рыданиях, спрятала лицо в подушках, лежа в постели. С легким оттенком раздражения Валиде Султан вздохнула и подошла ближе.

— Эсмахан.

Хасеки Султан вздрогнула и подняла взор заплаканных красных глаз к султанше.

— Валиде Султан! Простите, я не заметила… — она порывалась встать и поклониться, но Хюррем Султан жестом велела ей остаться в постели.

Валиде Султан опустилась рядом на край ложа и медленно огляделась.

— Я понимаю тебя и твои переживания, Эсмахан. Но не стоит идти на поводу у чувств. Ты — законная жена моего сына. Мать его старшего шехзаде. Хасеки. Не падай духом. Ты добилась всего, чего только могла! Не повторяй ошибок Махидевран, иначе лишишься всего этого, как и благосклонности Мехмета…

— Неужели Михримах ни о чем вам не рассказала? — усмехнулась Эсмахан Султан, будто не услышав ее. — Я ждала, когда ваш гнев обрушится на меня. Но не просьб быть благоразумнее…

— Ты вообще слышала меня? Оставь Михримах, — нахмурилась Хюррем Султан и поднялась на ноги. — Думай о себе. Я подобной дерзости не прощу, Эсмахан! Свое наказание ты выстрадала этой ночью. Но если ты ещё раз осмелишься покуситься на гарем моего сына или на чью-нибудь жизнь, прощения не жди. Отправишься в Старый дворец, где будешь коротать года в одиночестве!

Оставшись наедине с собой, Хасеки Султан с большим рвением погрузилась в страдания и плач.

Пронеслось несколько месяцев, и тягучая, рутинная жизнь в Топ Капы последовательно текла своим чередом. Михримах Султан нашла утешение в дочери и внуках, проводя с ними всё свободное время. Хюррем Султан вскоре получила письмо из Коньи и благородно, постаравшись умерить свою злость к невестке, принимает решение пригласить в столицу Нурбану и дочерей Селима, но с условием, что те по приезду будут выданы замуж за влиятельных и обеспеченных чиновников ради их благополучия, а Нурбану сможет остаться в Топ Капы на правах обычной хатун, подобно умершей Гюльфем.

Ухватившись за эту возможность, Нурбану поспешно покинула Конью вместе с Султаншами и своей преданной Джанфедой, возвращаясь, как она думала, к богатству и власти.

С нескрываемым торжеством черноволосая женщина появилась у дверей гарема, и все его обитательницы заинтересованно разглядывали её красивое, с лёгкими морщинами, лицо и бедное одеяние. За её хрупкой спиной возвышались четыре девушки, одетые более праздно и богато и лица их сверкали радостью. Фахрие-калфа поспешно появилась и холодно улыбнулась гостьям.

— Нурбану-хатун. Султанши. Добро пожаловать.

— Нурбану Султан, калфа, — поправила её нахмурившаяся Нурбану, даже не взглянув на ту.

Хазнедар едва заметно усмехнулась и жестом пригласила следовать за ней.

— Валиде Султан ожидает вас в своих покоях.

Покои Валиде Султан.

Статная женщина, в рыжих волосах которой сверкала высокая драгоценная корона, в ожидании стояла у полыхающего пламенем камина, когда двери покоев растворились, и внутрь вошла не менее величественная Нурбану, а следом за ней четыре султанши покойного Селима.

Обернувшись на них, Хюррем Султан приветливо улыбнулась, и лицо её в миг преобразилось.

— Добро пожаловать.

— Благодарю, Валиде Султан. Я счастлива снова лицезреть ваш прекрасный лик, — пролепетала женщина, но в ответ не получила ни слова.

— Мои прекрасные султанши, — проговорила Хюррем Султан, по очереди обнимая внучек, вглядываясь в их повзрослевшие лица и ища в них черты собственного сына. — Как давно я не видела вас.

Девушки смущенно улыбались и бросали на оскорблённую мать мимолётные взгляды.

— Вы, наверно, устали с дороги. Фахрие-калфа, проводи султанш в их комнаты.

— Как прикажете. Следуйте за мной, султанши, - ответила Фахрие-калфа и увела тех за собой из покоев.

Наконец, Хюррем Султан удостоила взглядом невестку, и та выдавила улыбку.

— Нурбану. Здравствуй.

— Валиде, — поклонилась та, склонив черноволосую голову, не увенчанную короной, как в прошлом, когда она ещё была султаншей.

— В последний раз я видела тебя, когда ещё мой Селим был жив. С тех пор много времени прошло… И твое прекрасное лицо омрачилось невзгодами и потеряло своё очарование в годах.

Нурбану заметно помрачнела, но смолчала.

— Я знаю, что ты желаешь вернуть титул султанши, богатство и власть, но это невозможно. Ты прибыла в Топ Капы по моему приказу и по моему приказу покинешь его в любой момент. Не пытайся плести интриги, иначе будешь изгнана и никакого дворца я тебе не предоставлю, а дочери твои покинут тебя, выйдя в скором времени замуж.

— Что вы, султанша? Мне незачем плести интриги.

— Верно, — горько усмехнулась Валиде Султан. — Ведь ты сделала всё, что могла, дабы сгубить Мурада и Селима.

Черные брови Нурбану сошлись на переносице, а губы сжались в тонкую линию, чтобы из них не вырвались ненужные слова. Двери со скрипом открылись, и в величественные комнаты вошла Михримах Султан.

— Валиде, — поклонилась она, подходя к матери. — Нурбану-хатун, неужели так скоро добралась до столицы?

— Рада вас видеть, султанша, — машинально проговорила та. — С вашего позволения, валиде, я отправлюсь в комнату, которую вы мне выделили.

— Ступай.

Султанши проводили тяжелыми взглядами ушедшую Нурбану и опустились на тахту у горящего камина. Тяжелый вздох Михримах Султан огласил покои.