Вампиры тут беспризорные

— Ты подумай, подумай. И соглашайся, пока я не увеличил срок до четырех месяцев. — бросил Керналион, выравнивая стопу. Вампир лишь скрипнул зубами. И согласился.

Дворецкий вытирал холодный пот со лба платком и сосредоточенно отсчитывал двадцать капель успокоительной настойки. Его слабое сердце не выдержит таких потрясений!

Мало того что господин изволил подраться со своим секретарем, так ещё и приказал ему, Эдгару, быть судьей. И, что самое страшное, судить непредвзято!

А этот Эринар Шэбтав — совсем дурной — против дракона врукопашную выходить. Два сумасшедших!

— Только не плачь, если я ударю слишком больно. — ехидно улыбаясь, попросил Ибенир.

— Обещаю не звать мамочку. — язвительно парировал попаданец, разминая плечи.

— Долго разогреваться будешь? — спросил дракон, скинув камзол на пыльный пол тренировочного зала. Где-то у стены дворецкий наливал себе вторую дозу успокоительного, как мог господин забыть, сколько стоит его одежда и как трудно ее чистить?!

— Хорошая подготовка — залог победы. — произнес вампир так, словно требовал герцога заткнуться и не торопить.

— Вот и узнаем. — кивнул Ибенир, не утрудившись даже переодеться в более удобную одежду.

Через три минуты Степан собрался с мыслями, повторил все приемы самообороны, которые знал, пожалел, что не ходил в детстве на бокс, и коротко выдохнул.

Ладно, что он, не дрался что ли ни разу? Правда никогда ещё ставки так высоко не поднимались, но и медлить смысла особо нет. Мышцы он уже разогрел, так что должно обойтись без травм.

Эдгар досчитал до трех, Степан, глядя на стойку дракона, уже чувствовал вкус легкой победы. Одного взгляда было достаточно, чтоб понять, что вампир выше и крупнее. Да и как можно сравнивать нормально парня с каким-то тепличным герцогом?

Степан оскалился в улыбке, уже готовясь хорошо вдарить Керналиону по его раздражающей роже.

Перед глазами на секунду потемнело, и вот, вампир уже смотрит на потолок.

— Мда, и секунды не прошло. — констатировал Ибенир, — Я ожидал чего-то большего, когда ты так самонадеянно нарывался. — навис над попаданцем, сочувствующе хмурясь.

— Я должен был победить. Я ведь сильнее. — Степан сел, зажимая пальцами кровоточащий нос. Вот же ж дурак, так глупо продаться в рабство на три месяца!

А ведь герцог ещё даже не вошел в полную силу.

— Теоретически. — согласился Керналион, — Но ты не учел, что для всех аристократов есть обязательная военная подготовка. А вот у тебя она вряд ли была. — протянул платок, насмешливо щурясь. Степан неохотно принял помощь.

— Была. — прогундосил вампир, — У нас она для всех обязательная. — видеть довольного дракона было противно. Осознавать свое поражение ещё и неприятно.

— Толку, вижу, от нее мало. — пожал плечами Ибенир, — меня на протяжении ста лет тренировали каждый день. Я мог бы в наемные убийцы податься, если б захотел. — но на такое просто не хватало времени с его сумасшедшим графиком.

— И почему вы не сказали? — скривился попаданец. Нос противно пульсировал, герцог раздражал.

— Хоть сейчас включи мозги. — вздохнул дракон, поднимаясь с корточек. — Я распоряжусь, чтоб тебе подготовили отдельный кабинет.

Степан зло сплюнул кровь. Вот же гадство.

Вампир поменял рубашку на чистую, умылся и несколько раз прополоскал рот — противный вкус собственной крови не покидал.

Герцог, сволочь, расстарался — когда попаданец привел себя в порядок, все уже было готово: небольшая комнатушка со столом в центре и горы документов. Но у вампира была гордость, поэтому он решил принять поражение достойно и смириться. Может, если он будет справляться лучше Керналиона, народ поднимет бунт и свергнет герцога. Хотя это все, конечно, глупости.

Рабочий день закончился так же плохо, как начался: нос распух, на лице наливался синяк, несмотря на все эти присказки про потрясающую регенерацию вампиров.

То ли она сегодня не работала, то ли Степан недооценил дракона куда сильнее, чем представлял.

Когда он зашел в таверну за вином, его там приняли за своего — уж больно побитый вампир походил на алкаша. Такая правда Степану не нравилась до зубного скрежета.

И даже артефакт иллюзии, делающий из него полукровку, слабо спасал — синяки бездушный камень скрывал от силы на одну треть.

— Всего две? — уточнил хозяин таверны, когда вампир отсыпал монеты, — Эй, потом ведь за ещё двумя бежать придётся. Давай я дам тебе одну хорошую бутылку, и три дешевле. Всё равно после первой на вкус пойла плевать будет. — попаданца, подавленного и уставшего, оскорбило, что его приняли за непросыхающего пьяницу.

— Мне хватит двух. — проскрипел Степан, мысленно выругавшись, — Или десяти серебряных недостаточно для двух бутылок хорошего вина? — требовательно спросил он.

— Этих денег хватит на тридцать бутылей самогона. Сам делал, не пожалеешь. — подмигнул хозяин заплывшим глазом.

— Не стоит. — отрезал вампир, морщась. От хозяина трактира за милю несло перегаром. Уф, завтра и от вампира будет так же разить, какая гадость.

Забрал две бутылки и вышел, хлопнув дверью. Свежий вечерний воздух казался особенно чистым после душной провонявшейся таверны. Вампир рвано выдохнул, ну что он за дурак?

Так наивно поверить герцогу и так нелепо подставиться! И ведь сам предложил, ничего не возразишь.

Попаданец открыл портал домой. Жизнь в деревне медленно утихала — в домах гас свет, только скот шумел, да слышались веселые детские визги. Степан потер шею, Веце его засмеет, лучше уж сбрехать мелкому, что ходил на рейд, чем слушать подколы месяц.

Возле дома Степана висела мертвецкая тишина, слабо колыхался тусклый огонек в окне кухни, тонкой струйкой вился дым из печной трубы. Вампир сильнее запахнул плащ и выдохнул облачко пара, снег не таял уже неделю или две, из-за работы попаданец окончательно потерялся во времени.

Зима и правда была холодной, снег скрипел под ногами, снежинки медленно кружились, сверкая в ярком лунном свете. Степан улыбнулся, он и не думал никогда, что вообще окажется в чужом мире, но такая знакомая зима, сугробы и холодный ветер навевали приятные воспоминания. И кажется, он начинал любить свой новый мир.

Дом встретил вампира удивительной чистотой, Степан разулся у порога, стряхнул снег с сапог и прошел на кухню. И везде, куда мог достать его взгляд, было до странного чисто, даже старый половик в гостиной, потемневший до коричневого, оказался выстиран до нежно-бежевого. Эй, а разве он не был изначально коричневым? Веце что, так старался, что выбелил ткань?

Попаданец присвистнул, полукровка так сильно увлекся работой по дому, что уход Аламии стал выглядеть праздником — дом сиял от уборки, возле камина ровной стопкой лежали поленья, вся одежда и одеяла пахли свежестью, а алхимическое оборудование, валявшееся в корыте грязным больше месяца, слепило чистотой.