Вампиры тут беспризорные

Он ещё ни разу не обнимал ее так, и Маниэр с трепетом в сердце пыталась запечатлеть этот момент нежности.

— Я скучал. — и плевать, что работы ещё на полночи, а завтра опять тащиться на работу. Степан был безумно рад вот так стоять с ней в прихожей и слушать, как бьется ее сердце.

— Не ври. — буркнула она, хотя собиралась сказать совсем другое. Она тоже скучала. — У нас теперь не получится видеться так часто. — с сожалением добавила Маниэр.

«Мы и так впервые встретились с того дня, как помирились. Почти месяц прошел.» — печально подумал Степан.

— Тебя не пускают? — похоже, все же придется приплатить старейшине Доллиру. Степан медленно разжал объятья, переплел их пальцы и повел за собой на второй этаж.

— Нет, не в этом дело. — торопливо ответила Маниэр, стараясь скрыть смущение. Ночь, все спят, и он зачем-то ведет ее в свою спальню… Фантазия у девушки была плохая, и потому дальнейший поворот событий вырисовывался всего один.

Маниэр сжала губы в трубочку, шумно выдыхая. Успокойся! Он столько продержался, когда его буквально к стене прижали, и когда почти раздели, с чего бы Степан сейчас поступится своими принципами?

— Садись. — он сел и похлопал по кровати рядом с собой. У Маниэр ноги подкосились от дрожи. Она морально не готова! — Так какая причина? В смысле, почему ты будешь приходить ещё реже? — у клана обострились отношения с внешним миром или черные маги активизировались?

— Ах, ты об этом. — она осторожно присела рядом, бросая на мужчину робкие взгляды, — Гнездо на зимний период обычно изолируется и все отлучки фиксируются. И время отсутствия тоже. Будет сложно ускользнуть. — ей и сегодня с трудом удалось вырваться под предлогом охоты на монстров.

Если тварей в начале зимы не выкашивать, они начнут нападать на мирных жителей, поэтому граф Бермиан обязал каждого совершеннолетнего вампира раз в месяц выходить на охоту. Рейды были групповыми и ускользнуть сегодня оказалось непросто. Маниэр несколько часов выжидала, когда все заснут.

— А порталы? — не то чтобы у Степана в принципе было время на полноценный сон, какие уж там частые свидания? Но мысль, что они, возможно, не увидятся до самой весны, неприятно скрипела, словно песок на зубах.

— В гнезде установлен специальный артефакт, он не может запретить телепортироваться, но исправно отслеживает, где и когда открылся портал. — девушка растерянно посмотрела на Степана. Может сломать тот артефакт?

Но если не получиться, ей ведь голову оторвут в прямом смысле, и не посмотрят, что внучка главы совета. Да и если получиться, но поймают…

— Ясно. — он поцеловал ее руку, тяжело вздыхая. Кольцо на ее пальце смотрелось превосходно. Маниэр вздрогнула и шумно втянула воздух, глядя на Степана расширившимися глазами, — Я обещал не трогать тебя до свадьбы. Не переживай. — напомнил он, с легкой улыбкой отметив ее чрезмерно бурную реакцию на простой поцелуй.

— Я не переживаю. — рвано произнесла Маниэр, — Я, может, даже не против. — и выразительно посмотрела в ответ, пытливо заглядывая в глаза. Ей хотелось ласки и объятий, хотелось пропитаться его любовью, сбиться со счета от поцелуев, бережно сложить в копилочку сердца всё-всё, и греться этими обрывками воспоминаний долгими зимними вечерами. Пока они не встретятся снова.

— Не искушай судьбу. Твой дед меня убьет, если дело зайдет дальше поцелуев. — Степан чуть качнулся назад, потому что Маниэр была непозволительно близко. Соблазнительно близко.

— Так вы боитесь моего деда? — насмешливо спросила девушка.

Попаданец облизал пересохшие губы. Лучше б боялся, тогда было бы меньше шансов, что он отбросит к чертям всякую мораль.

Но Маниэр, просто сидя рядом и глядя на него, в наглухо закрытой одежде и с пугающими алыми глазами, светящимися в темноте, вызывала неистовое желание.

И кровь подло отливала от головы, мешая трезво мыслить выпившему попаданцу.

— Я не хочу тебя подставлять. — оттянул ворот рубашки, сглатывая вязкую слюну. Потому что одной ее улыбки было достаточно, чтоб он потерял себя, — Если об этом узнают, от позора уже не отмоешься. Да и тебе могут навредить. — если б он был в своем мире, если б знал наверняка, что никто не узнает, что не будет никаких последствий.

Но он был тут. В этой дикой стране, в этом прогнившем графстве, запертый и одновременно свободный. И если хотел жить мирно, то обязан следовать негласному закону этих мест.

И не трогать Маниэр до свадьбы.

Он не хотел потерять ее из-за своей несдержанности. О какой человечности может идти речь в клане, где смертность выше рождаемости? Где убить своих, если они оступились, нарушили глупые правила — обыденность?

— Но в твоих глазах я ведь всегда буду чиста, какая тогда разница? — нежно огладила пальцем тыльную сторону его ладони и подняла глаза, — Не хочешь рисковать? — упрекнула она, потому что ей снова начало казаться, что они возвращаются назад, когда он убегал от отношений. И ответственности за то, что украл ее сердце.

Именно украл, потому что иначе как воровством девушка не могла это описать. Маниэр не знала, чем он ей так полюбился, в нем ведь были одни пороки: свободолюбив, своенравен, упрям, совестлив, изобретателен и трудолюбив. Да, он весьма отважен, но она и похрабрее видала, и плевать, что все те храбрецы уже давно в могилах.

Но как ей жить с вампиром, которого заботит мораль? С вампиром, который готов сутками не спать, сидя над документами, да и ко всему тому ещё и один из лучших зельеваров на территории графства? Помешанный на исследованиях и алхимии фанатик!

— Маниэр, — Степан крепче сжал их сцепленные ладони, только бы она не взялась за старое, потому что сейчас немного пьян, и стоит ей настоять, ему точно сорвет крышу, — Есть оправданный риск. А есть неоправданный. — словно ребенку объяснил он.

Маниэр тоже считала его дураком в тот момент. Тебе ведь не предлагали прямо сейчас, чего так пугаться? И дышит тяжело, и руки у него похолодели, а зрачки вон как расширились. Как есть испугался.

Ей стало даже неприятно и обидно от подобного. Это что же он себе представляет, что его в дрожь бросает?

Степан в этот миг очень-очень старался ничего не представлять.

— Но тебе ведь сложно терпеть. — опустив глаза на их руки пролепетала она, — Я слышала от замужних женщин, что для мужчин это важно и вам постоянно надо. — и так искренне заглянула в глаза со всей своей преданностью и нежностью, что у попаданца по спине пробежали мурашки.

Вы только посмотрите на нее! Так невинно и естественно совращает его, ещё и его природой оправдывается.

Будь ситуация и мир другим, он бы прямо спросил, мол, тебе так хочется? Но у Маниэр ведь никого не было никогда, она наверняка ничего и не знает о том, что происходит в постели. Думает, люди просто лежат рядом в обнимку голышом? Или за ручки держаться?