Ван Ван из Чайны

— И посмотрим на лучший университет Китая изнутри, — с улыбкой кивнул я.

Я-то вообще не переживаю — столько удачи у меня точно нет, чтобы приемная комиссия вдруг воспылала ко мне любовью и зачислила в этот рассадник элит. Отстояв очередь к лифту, мы поднялись на третий этаж и встали в очередь в коридоре. Ууу, какие лица бледные у абитуриентов и их сопровождающих! Надо полагать, здесь почти все Первые ученики или соразмерные величины. Иностранцев нет — у них отдельная приемная комиссия и другие критерии отбора.

Отстояв очередь — девять из десяти ребят и девчат выходили из кабинета вытирая слезы, часто под подзатыльники и злобное ворчание сопровождающих — мы с натурально трясущейся бабушкой вошли в двустворчатые двери, оказавшись в залитой светом из больших окон небольшой аудитории. Напротив входа стоял ряд столов, за ними сидели пожилые китайцы. В основном — мужики. Сразу около входа, к моему удивлению, нашелся прилавок, за которым хмурая пожилая тетенька принимала плату за право быть рассмотренным приемной комиссией — десять долларов в юаневом эквиваленте. Еще один барьер, причем весьма ублюдочный — денег при любом исходе не возвращают. Расплатившись, мы с поклонами и улыбками добрались до свободного стола. Да, «приёмщик» смотрит на нас как на то самое. Точнее — не смотрит совсем, а документы в руках вертит брезгливо-пренебрежительно.

— Первый Ученик Сычуани? Неплохое достижение, — снисходительно хмыкнул он.

Лицо бабушки Кинглинг осветилось надеждой, и она с подобострастной улыбкой решила усилить:

— Спасибо, многоуважаемый Го Цзы. Благодаря Вану наша семья даже удостоилась чести быть показанной по национальному телевидению — такие достижения огромная редкость для выходцев из деревни, и им гордится вся Сычуань.

— Это все не добавляет баллов, уважаемая, — скучным тоном ответил «приемщик». — Вы нам не подходите. Удачи вам с поступлением в другой университет.

— Но… — попыталась зацепиться за пресловутые «иллюзии» бабушка.

— До свидания, — перебил Го Цзы.

Я встал со стула и мягко потянул за руку наливающуюся краской бабушку. Кинглинг вспомнила о своем железном характере и нашла в себе силы встать, поклониться и уйти с высоко поднятой головой.

— Будем считать, что мы просто оплатили экскурсию по Пекинскому университету, — принялся я утешать намокающую глазами бабушку, когда мы вышли в коридор.

Улыбаемся абитуриентам — когда изначально понимал, что обречен на провал, даже смиряться с поражением и держать лицо не нужно: просто жаль бабушку, но кто ей виноват, что словила «головокружение от успехов» и так близко к сердцу приняла результаты откровенной авантюры?

Сморгнув слезы, Кинглинг вяло улыбнулась:

— Мне было приятно побывать здесь.

В лифте вниз мы ехали одни, и бабушка дала волю чувствам:

— Надменный козел! Если бы судьба не была так жестока к моему отцу, такие как он стелились бы перед нами! «Не хватает баллов»? Ха! А сам он пробовал стать Первым Учеником, родившимся в деревне?! Его показывали по национальному телевидению в твоем возрасте?

У меня зазвонил телефон.

— Сестренки звонят, — мягко перебил я бабушкину тираду. — Алло?

— Братец, нам предложили рекламный контракт на пять лет за пятьдесят тысяч юаней! — ответил мне восторженный голос Донгмэи.

— Это — гроши, — не оценил я такую перспективу. — Хитрецы просто пытаются купить начинающих звезд за дешево и надолго. Отказывайтесь, нужно ждать реально хорошего предложения.

Бабушка заинтересованно приблизила ухо к телефону. Двери лифта, к несчастью для нее, открылись, и мы вышли в фойе.

— Точно! — голос Донгмэи стал еще радостнее. — Зачем нам соглашаться на первое попавшееся предложение? — в голосе появились жалобные нотки. — Братец, можешь пожалуйста отговорить маму подписывать контракт?

— Конечно, дай ей трубку.

— Сейчас!

Пока сестренка бегала за мамой Айминь, я объяснил Кинглинг в чем суть проблемы.

— Стоит ли отказываться? — неуверенно спросила она. — Пятьдесят тысяч — это хорошие деньги.

— Это никакие деньги! — покачал я головой. — На их канале уже восемьсот тысяч подписчиков, видео с шоколадом к вечеру наберет десять миллионов, а значит Дзинь и Донгмэи уже стали набирающими популярность звездами с потенциалом развиться до «суперзвезд». Эти пятьдесят тысяч обернутся пятилетним рабством, и они лишатся контрактов на миллионы. Готов поспорить, что на связь с ними вышла даже не конкретная компания, а хитрый посредник, который хочет пять лет продавать наших девочек тем, кто предложит больше и класть деньги в свой карман.

— Я сама поговорю с Айминь! — прониклась Кинглинг.

Хорошо, что удалось отвлечь ее от сожалений о неудавшемся поступлении. Правильно, переключайся на близняшек — им будет приятно походить в семейных любимицах, а мне будет приятно, что фокус внимания сместится с меня.

Пока бабушка строго-настрого запрещала маме Айминь соглашаться на что угодно, мы успели выйти на улицу и миновать двор. Закончив инструктаж, Кинглинг вернула мне телефон и поделилась открытием:

— Этот ваш Интернет такой быстрый.

— Очень, — подтвердил я. — Главное для сестренок сейчас продолжать и не сбавлять темпа. Видео должны выходить регулярно, но не повторять друг дружку. Желательно публиковать новое каждый день, подгадывая ко времени обеда основной массы зрителей — многим нравится кушать, просматривая видео. Часть видео должна быть о еде — тогда у зрителей будет складываться иллюзия, что они кушают вместе с любимыми блогерами.

В Азии такое очень популярно.

— Ладно, это подождет, — стряхнула «морок» бабушка и посмотрела на часы. — Через сорок минут приемные комиссии закроются на обеденный перерыв. Мы не успеем до его начала. Давай найдем рядом с Пекинским Спортивным Университетом место и перекусим сами?

— Давай! — с улыбкой кивнул я, и мы направились к автобусной остановке.

Глава 23

Пока мы обедали, близняшки успели позвонить еще трижды. Какой-то прямо конвейер плохо пахнущих предложений. С парочкой агентств-«прокладок» бабушка Кинглинг попыталась поторговаться, выбивая право заключать контракты с другими рекламодателями, а оплату делить в процентном соотношении. Одна из контор согласилась отдавать нам 2/3 , и мы взяли время подумать. Быстро проверив в Интернете отзывы, я покачал головой — очень мутное агентство, и очень много известных людей ими недовольны. Даже судебные процессы были. Словом — не надо нам такого, продолжаем ждать.

Бабушка положила трубку, подхватила палочками эклер с заварным кремом, откусила кусочек и с закрытыми от удовольствия глазами прожевала. Проглотив, рассказала:

— Впервые я попробовала это пирожное на приёме в посольстве СССР — тогда мне было шесть лет. А в последний раз я попробовала его больше двадцати лет назад.

Пока она пережевывала следующий — такой же маленький — кусочек, я спросил:

— Почему ты никогда не рассказывала мне о своей маме?

Сморщившись, бабушка запила пирожное чаем и ответила: