Ван Вэй Тикет

Я не ответил. Надеялся, что непрошенный визитёр потопчется, потопчется да и свалит в неизвестность. Но Жора никуда не торопился. Он дожевал пряник, извлёк из другого кармана толстую, сочащуюся влагой, перезрелую грушу и смачно вгрызся в её округлый жёлтый бок с коричневыми крапинками.

– - Не, -- отмахнулся я.
– - Чего дуростью маяться? Я в прошлое гляжу. Слыхал ведь, дуб -- такое дерево, что позволяет заглянуть в прошлое.

Громкое "Чав, чав, чав" тут же смолкло. Заинтересованный Жорыч аж замер с недоеденной грушей.

– - И чо?
– - издал он, сглотнув непрожёванный кусок.
– - И в моё заглянуть могёшь?

– - А то!
– - хмыкнул я.
– - Вот смотри, сегодня на завтрак ты гречку хавал. А минут двадцать назад шоколадом обжирался.

Хорошо, что кусок груши уже был проглочен, а то бы он вывалился на сгнившую листву, так отвисла челюсть Жорыча от изумления.

– - Точняк, -- ошеломлённо прошептал он.
– - На завтрак -- гречу. А недавно -- полкило конфет "Космические". Только я в овраге сидел, ты меня не мог видеть.

По ходу дела я понимал, что степень уважения ко мне у Жорыча резко возросла. Легко ему мозги пудрить. Как сам не догадается, что завтракали мы за одним столом, где я ту же гречневую кашу в миске получил, а насчёт шоколада догадаться не трудно. Руки Жорыч вытер, да шоколадные разводы на пол-лица протянулись.

Не в силах выдать что-то умное Жора вернулся к поеданию груши.

– - Шишки-то собирать зачем?
– - шишки меня абсолютно не волновали, однако молчание становилось слишком уж напряжённым. Конечно, если в расчёт не брать чавканье Жорыча.

Наконец, груша полностью перебралась во внутренний мир моего однопалатника.

– - Для конкурса, -- Жорыч вылупил на меня глазищи.
– - Шишки для конкурса! Забыл что ли? Сегодня из бумаги поделки ваяли, завтра из шишек человечков мастерить станем.

Я чуть с тоски сквозь землю не провалился, а Жорыча эта ситуация, видимо, нисколечко не напрягала. Казалось, дай ему совок, он меланхолично сядет в кучу песка и начнёт левой рукой заполнять ведёрко, а правой тягать из кармана всяческие ништяки и жрать их в одно горло.

– - Только тут жёлуди одни, -- Жорыч посмотрел на небо, закинул руку за спину и вытянул из заднего кармана плитку шоколада.

С треском разорвалась пёстрая обёртка. Заливисто захрустела потревоженная фольга. Он отломил весь верхний ряд долек и лениво закинул в рот. Секунд пять раздавалось старательное хрумканье. Мне не предложил. Да я бы и так отказался от Жориной милости. Нашёл, где шоколад таскать. Он бы ещё из носков эту плитку вытащил.

– - Вон, в той ложбинке, видишь, -- показал я на покачивающиеся в отдалении еловые лапы.
– - Там шишек завались.

– - Тоже дуб подсказал?
– - недоверчиво спросил Жорыч.

– - А то!
– - важно выдал я.

Тут и первоклашка бы догадался, что раз растут ёлки, то шишки будут. И если ложбинка, то, понятное дело, все упавшие шишки станут падать по склону к центру. Так всё и оказалось. Жора напихивал шишки в карманы, освободившиеся от жратвы, и довольно урчал. Он зауважал меня ещё сильнее.

– - Слышь, Димчик, -- заискивающе спросил он.
– - А ты можешь не в прошлое, а в будущее заглянуть?

– - В твоё что ли?
– - насмешливо переспросил я, прикидывая, как отлепиться от навязчивого компаньона.

– - Ну, -- кивнул он и чиркнул рукой по шее.
– - Мне во как надо!

– - Далеко глядеть-то?

– - Нееее, -- счастливо замотал он головой.
– - Смотри в третье сентября.

– - Я календарь переверну – - и снова третье сентября, -- хотел удержаться, да не смог.

– - Мой день рождения, -- торопливо пояснил Жорыч.
– - Глянь, что родаки мне подарят, а? Тебе раз плюнуть, а мне важно.

– - А сам-то что хочешь? Шмотьё или жрачку?

– - Не знаю, -- пожал плечами Жорыч.
– - Но родаки так себя ведут, будто что-то особенное приготовили. Вот и интересуюсь. То жмутся, мол, кризис. Премии не платят, оклады порезали. А то посматривают на меня и чуть не подмигивают, давай, готовься, такое увидишь, что вовек не забыть.

– - А что, до дня рождения на голодном пайке сидеть?
– - я не знал, что сказать Жорке, поэтому мои вопросы не заканчивались.

– - Не, мне покупают всё, -- помотал головой Жорыч.
– - Только в последнее время неохотно что-то. Мы привыкли широко жить. А теперь не получается как-то. Родители недовольны. А что делать, не знают. В последнее время, чую, выход какой-то придумали. Да мне не говорят. Мол, маленький ещё. Да я и не спрашивал особо. Есть дают, и то вперёд.

Он задумался и продолжал машинально подбирать шишки.

– - Слышь, Жорыч, -- внезапно поинтересовался я.
– - Фамилия твоя как?

– - Старобешев, -- внятно так проговорил, словно любимое слово какое.
– - А чо?

Я не ответил. Я вспоминал страницу директорской записнушки. Перед фамилией "Старобешев" галочки не было. Как и перед моей.

Жорыч не обиделся за молчание. Он на меня не смотрит. Шишки подхватывает. Старательно так, ложбинку уже почти всю подчистил.

– - Тут на двоих не хватит!
– - пришла мне в голову спасительная идея.
– - Собирай себе, а я за теми ёлками посмотрю.

И радостно ускорился в обозначенном направлении. Достал Жорыч по самое не хочу. Вот ведь загадка: вроде ничего пакостного Жора мне не сделал, а накипело уже выше крыши. Я вонзился в кусты, проскользнул мимо толстых ёлочных стволов и счастливо затерялся в чащобе. Впрочем, разговоры с Жорычем оставили свой след. Мне тоже захотелось есть настолько, что первоначальные планы пропустить и обед и попробовать, а правда ли ягодами нельзя насытиться, канули в пропасть. Я на автомате свернул поближе к лагерю. Но дал крюк, чтобы снова не пересечься с ненавистным обжорой.

На сколько дней в поход ушёл старший отряд? Я размышлял об этом, пока в глаз не залетел яркий солнечный зайчик. Тут я замер, словно охотник. Повертел головой и обнаружил, что на полянке слева что-то поблёскивает. Кто из мальчишек прошёл бы мимо таинственного блеска. Может, за кустами сундук с откинутой крышкой, а в нём золотые монеты! Или оружие древних воинов! Тут вспомнился Жорыч, собирающий шишки неподалёку. Не дай бог, сюда припрётся. Придётся с ним делиться. Вот Лёньке я бы легко уступил весь клад без остатка. Но отдавать Жорычу хоть одну монетину... Нет, никто меня не заставит!