Ван Вэй Тикет

Я обернулся, увидев, как отдалилась арка входа. Зелёные молнии продолжали шпарить по лагерю. И били они достаточно далеко от того места, где, дрожа от напряжения, остановился я. Лесная тьма, словно шапка-невидимка, пока решила меня спрятать.

И тут я снова услышал барабаны. Что-то внутри двойственно напряглось. С одной стороны, покалывал страх: обнаружили!!! С другой, поглаживала надежда: а вдруг я тоже избранник?! Впрочем, надежду эту плотно переплели с животным ужасом смерти. Пришлось снова повернуться спиной к арке.

По дороге, неспешно приближаясь, двигалась троица страшенных лохматиков. Один бил в барабан, даря округе тревожную дробь. Двое тянули к чёрному беззвёздному небу лапы с факелами.

Интересно, Лёнька ждал? Или его подло поймали?

Я ждать не собирался. Ноги резво прыгнули с дороги в лес и понесли меня прочь, огибая могучие стволы, будто колонны неведомого замка, где обитают силы надмирового зла.

Очень скоро стало ясно, что следопыт из меня никакой. Вокруг был только лес и ничего, кроме леса. Вспоминалось, что мох на деревьях растёт с северной стороны. На север мне явно не хотелось. Рухнув на колени, я торопливо ощупал ближайший ствол. Холодная кора и ничего более. Есть ли там мох, разглядеть невозможно. Перед глазами явилась записнушка с золотым драконом, на страницах которой прописали и мою фамилию. И украсили её ноликом. Если вдуматься, я сейчас как раз представлял собой самый несчастный нолик на свете. Нолик, над которым вот-вот воздвигнется крестик.

В очередной раз подняв голову к небу, я с облегчением увидел, что угольная туча уползла восвояси. Справа серебрилась Луна. А глубинную синеву небесного свода истыкали тысячами точками звёзд. Теперь надо отыскать Полярную и шагать от неё прочь. Где-то там, на юге, меня ждут места обитаемые.

Страх постепенно отступал. Во-первых, туча исчезла. Во-вторых, если зачистка идёт в лагере, то я оставил его пределы. Хотелось бы надеяться, что навсегда.

Пришла шальная мысль включить мобилу. Не то, чтобы я на что-то рассчитывал, но попробовать хотелось неимоверно. Дозвонись я хоть до Педалига, его голос станет нитью, которая когда-то вывела Тесея из проклятого лабиринта. Но в первую очередь я, конечно же, звякну домой.

Мечты развеял уже привычный здесь крестик возле значка антенны. А после я заметил, как что-то блеснуло в свете, срывавшемся с экрана.

Сделав три шага в сторону загадочного блеска, я опознал инвалидную коляску.

Печаль пронзила меня тремя копьями.

Во-первых, стало ясно, что я не ускоренно бегу в сторону города, а продолжаю плутать возле лагеря.

Во-вторых, если колясочника забрали здесь, то утилизация прекрасно проходит и вне лагерной территории.

А третьим стало чувство опустошающей безысходности. Силы разом оставили меня. Я не понимал, в какую сторону сейчас шарахнуться, чтобы хоть немного приблизиться к спасению.

Луна незаметно поднималась и серебрила деревья. Не знаю, сколько прошло времени, пока я не разглядел таинственную тень.

Ветра не было от слова "совсем". Деревья замерли, как на картине. Листья не колыхались. Тем удивительнее видеть тёмное скольжение по листве. Тень бросалась прочь, немного выжидала, потом медленно возвращалась по листве. С трепетом в душе я догадался, что она зовёт за собой.

Первые шаги дались медленно, и тень не стала возвращаться, заскользила прочь. Я уже почти бежал, взбивая сухую листву и уворачиваясь от коварных пней, так и лезущих под ноги, чтобы не потерять это потустороннее создание. Я бежал, дыхалка хрипела от перенапряжения, глаза впивались в уносящуюся тень. Я оставил страх позади. Я оставил позади печаль и безысходность. У меня появилась цель. Так было, пока я не запнулся о подлый корень. Когда мне удалось подняться на ноги, с той стороны листвы, куда падали лучи Луны, теней более не наблюдалось.

Был ли это Лёнька? Или пришёл на помощь кто-то из обращённых в прошлые смены? Лесной дух, в котором искривлённая реальность не смогла погасить чисто человеческое чувство -- придти на помощь.

Не сразу я понял, что рядом широкая тропа. Выбравшись в лесную прогалину, мне пришлось задуматься. У тропы два направления. В каком шагать? Я посмотрел в одну сторону. Мгла, мрак и тишина. Я посмотрел в другую и увидел на небе яркую рыжую звезду. Низко. Почти над горизонтом. Остальные светила в сравнении с ней казались блёклыми снежинками, а Луна пряталась где-то за спиной. Рыжая звезда мерцала прямо по курсу. И я немедленно согласился считать этот курс единственно верным.

Не знаю, сколько намоталось вёрст заплетающимися шагами. Постепенно светлело. Звёзды исчезали в рассветном небе. И в какой-то момент моя путеводная рыжуха тоже растворилась в утренней лазури. Солнце поднималось где-то позади. Сейчас лето, и точка восхода солнца смещена к северу. В ту сторону, куда мне не надо. Сделав ещё несколько шагов, я осознал, что деревья расступились. Тропа под углом вонзалась в асфальтированное шоссе. Я заметил широкий синий щит указателя. Я увидел, что до города отсюда двести восемьдесят километров.

Шагая по шоссе, я мигом скатывался в пыльные травы обочины, как только слышал гул двигателя. Разум взывал напроситься в попутчики. Но холодный голосок в голове пресекал любую попытку дать себя обнаружить. Почему-то вспоминались фильмы ужасов, где на последних кадрах выживший герой ловил попутку с добрыми и улыбчивыми незнакомцами. Но лишь только место в салоне было занято, как лица переставали излучать заботу и доброту, а автомобиль разворачивался и увозил беспомощного героя в страшное место, где нашли смерть остальные.

Кто-то скажет, что не могли все машины быть ведомыми агентами лагеря.

И я согласился бы, если бы сидел дома, у телевизора, подсмеиваясь над нелепыми сюжетами.

Но здесь властвовала искривлённая реальность. И я не знал, где проходит её граница и начинается привычный мир, наполненный привычными опасностями.

Ноги гудели, подсказывая, что две сотни километров -- дистанция, абсолютно недопустимая. В животе сначала урчало, потом начало ныть, потом болезненно засвербело. Сначала я шёл, потом тащился, потом плёлся.

Спас меня грузовик.

Я не сразу разглядел тёмный кузов, строгими очертаниями выделявшийся на расплывчатом фоне листвы. Вздрогнув, я присел и бесшумно шагнул в придорожную канаву. Странный плеск раздался откуда-то справа. Осторожно высунув голову, я углядел небольшое озерцо. Мужчина в резиновых сапогах и замасленной телогрейке небрежно вытирал руки о серые изрядно помятые и заляпанные белой краской штаны. Я не видел его лица. Видел лишь согбенную спину и кепку, прикрывавшую затылок. Рядом с правым сапогом из травы виднелся верх объёмистого ведра. Очевидно, водителю грузовика понадобилась вода.

Шустрым зайцем я припустил к грузовику, стараясь не отразиться в боковом зеркале: вдруг в кабине есть и пассажиры. Достигнув машины, я подпрыгнул, ухватился за верх кузова, подтянулся, перевалился через ребро нагревшейся доски и, стараясь не шуметь, сверзился на ворох пустых мешков. Пыльных до невозможности! Коричневое облако взметнулось из примятых мной внутренностей холщовой горы. Я чуть не расчихался. Сдержать чих казалось невозможным.

Я думал только о том, что вокруг простирается искажённая реальность. И в ней я могу не чихнуть.