Ван Вэй Тикет

Глава 1

6

Тот миг, когда становишься духом леса

Потом я думал, а что, если бы я перетерпел. Если бы не завалился спать после завтрака. Если бы уговорил Лёньку выбраться в лес. Не оставаться в лагере. То, что случилось, могло случиться лишь на самой территории. А мы бы прятались вне её.

Изменило бы это хоть что-нибудь?

Или выбор неведомые силы уже сделали и просто дождались удобного момента?

И тогда история, сделав небольшой крюк, снова свалилась бы в колею, протоптанную чудовищно огромными лапами.

Корпус старшаков встретил меня безмолвием. Не было никого в скорбной обители. И хоть вокруг властвовала летняя зелень, я ощутил то странное чувство, когда гулял по брошенному лагерю где-то между вторником и четвергом, в осеннюю среду, прошедшую в этом мире без меня. В траве чернел чей-то башмак. Кто-то исчез? Или эта обувка пасётся здесь со времён "Могучих Рейнджеров"? Ботинок не выглядел новым, но на душе всё равно стало неуютно.

Чернильная туча, родившись на севере, сейчас захватывала запад и восток. Я глядел на пепельные разводы и седую бахрому по краям. В глубинах тучи полыхали электрические разряды, но отчего-то не фиолетовые, какими бывают обычные молнии, а изумрудно-зелёные. Свободную часть неба будто заволокло туманом. Солнце сквозь сизую пелену казалось неприветливой багровой луной. В его сторону я тоже старался не смотреть. Спокойнее всего, сейчас смотреть под ноги.

Быстро темнело. Словно ночь грубо вышвырнула вечер и злорадно расползалась по округе не в своё время. Окна и нашего корпуса, и корпуса старшаков превратились в квадраты тьмы.

Где все? Кто мне ответит?

Может, если начало темнеть, народ потопал на ужин?

Гипотеза мне понравилась, и я поспешил по аллее к столовой. Тополи, как чёрные рыцари, безмолвно пропускали меня через невидимые сторожевые посты. Покорёженные фонарные столбы меж ними казались то ли воткнутыми копьями, то ли несчастными оруженосцами.

Уже издали я увидел, что окна обеденного зала темны. Соберись там народ, в глубине сейчас пылали бы багряные отблески свечей. Меня раздирали противоречивые планы. Хотелось срочно броситься к лагерному выходу и навсегда унестись прочь из этих мест. Но ничуть не слабее хотелось пошариться по округе, чтобы отыскать Лёньку. Или хоть кого-то. Под навесом зловещей тучи я больше не мог оставаться одиноким путником, надеющимся исключительно на милость Высших Сил.

Я прошёл мимо красного кубика, где прятался пожарный шланг. "Не шланг, а рукав, балда", -- вспомнил я окрик Большого Башки. Какой далёкой казалась сейчас та ночь. И куда более спокойной. Ведь тогда никто ещё ничего не знал о Яг-Морте. Ведь тогда ещё никто не исчез.

Завернув за угол столовского корпуса, далеко-далеко я увидел прижавшуюся к земле россыпь мерцающих огней.

Вспомнился кинотеатр в ночи. Его освещали похожие огни. Но чтобы их увидеть, надо было явиться к нему ночью. Но вот как раз ночью оказаться там мне не довелось.

Хотя я мог.

Оставался один шаг.

Всего шаг, и я его не сделал.

Потому что это был шаг из разряда последних. И тысячу раз подумаешь, прежде чем его сделать. Или делаешь его в каком-то азарте, неистовом кураже. Делаешь, чтобы потом, быть может, крупно пожалеть.

Вовка и Ринат звали меня с собой. Была "Ночь в кино". Платишь за один билет, а зыришь фильмы до самого утра. Ну, или сколько выдержишь. И фильмаки обещали интересные. Не новьё, разумеется. Я их все уже смотрел на компе или по телевизору. Но тут большой экран. И ночь. Ночью любое мероприятие кажется особенным -- наполненным тайнами и загадками. Мне и казалось, вот сейчас приземлюсь в кресло и... Я ведь не посерёдке сяду, а с краю. И, наверное, рядом со мной окажется Она. Я буду смотреть фильм с замиранием сердца, осторожно кося глазами в сторону. Чтобы видеть её точёный носик. Чтобы заметить блики в её чарующе прекрасном глазу. А когда будет перерыв, я обязательно спрошу её имя.

И она мне его назовёт.

Я покупал билет не в кино, а в сказку. Сказку, которая начнётся в эту ночь и не закончится никогда.

Покупал бы.

Потому что билет я так и не купил.

Не, на этот раз капиталов мне хватало. Но чего-то я не сделал по домашней уборке. То ли ковры не выбил, то ли ещё чего. Такая ерунда никогда не запоминается. Однако меня решили наказать.

Я спорил. Я сопротивлялся. Я доказывал, что такая ночь всего лишь раз в году. Что несправедливо ждать до следующего года. А то, что я будто бы не сделал, сделаю завтра. Я обещал и клялся.

Впрочем, это ничего не изменило. Моим воспитанием решили заняться всерьёз. "Никуда не пойдёшь", -- заявили мне. "Раньше надо было думать", -- напомнили мне. Много чего я услышал тогда, пока мне всё не надоело.

Взбесившись, я хватанул с кровати брошенную куртку и рванул к двери.

Не тут-то было!

Батя просто загородил мне путь.

И вдруг...

Я сам удивился, когда это понял.

Меня словно долбануло и ошарашило.

Я увидел, что одного роста с батяней. Что ничуть его не слабее. Что сложение у него достаточно хрупкое.

А у меня нет!

И я могу просто отодвинуть его с пути и шагать себе дальше.

Вот просто оттолкнуть и всё!

Я смотрел на него в удивлении.

А потом внезапно догадался, что он сейчас понял всё то, что я понял минутой раньше.

Я мог его сдвинуть с дороги и шагать в кино.

Но не стал.

Потому что я абсолютно не представлял, как потом возвращаться домой после такого.

Толчок всё менял. Всё рушил. Система незримых, но ощутимых правил после него исчезала.

А я не готов был к её исчезновению.

Пока не готов. Сегодня ещё не готов.

Поэтому я, обиженно сопя, швырнул куртку на пол и потопал в свою комнату.

А батя стоял и смотрел на брошенную мной куртку у своих ног. И я чуял, что напряжение его не покидало.

Я шёл в комнату, а перед глазами стояла цепочка огней. Россыпь лампочек. Ночная иллюминация кинотеатра, куда я так и не попал. Похожая на далёкие мерцающие огоньки, которые я видел сейчас.

Все события вершились сейчас в Осеннем Углу. Ничего не оставалось, как следовать туда и попытаться разобраться, что же произошло, и как теперь нам обустроить лагерную жизнь дальше. Миссия героя-одиночки мне не подходила. Я не чувствовал себя победителем, от одного вида которого шарахаются прочь враги и обстоятельства. А вот побыть удачливым разведчиком можно.

Зарывшись в траву, я пополз навстречу неизвестности. Пяти секунд хватило, чтобы разведчиком-пластуном мне быть расхотелось. Слишком медленно сокращалось расстояние. Слишком сырой была земля, а трава неласковой и холодной. Меня спасла полоса кустов, тянущихся пунктиром к тому участку, где две линии забора начинали вытягиваться в едином направлении, чтобы потом оборваться запертыми воротами. Замерев в последнем кусте, я принялся оглядывать территорию, насколько позволяла мгла.

Первое, что меня поразило, -- открытые ворота.