Варенье

Пойша. Вокзал. С вокзала я пошла по магазинам. Мне было все равно, продуктовый или хозтовары. Наверно, как всякая женщина, я не могла без магазинов. Может, это была болезнь? Базар я оставила на потом. Главным для меня было сейчас – кинотеатр. Я мерзла, жалела, что не надела зимнее пальто, как было бы хорошо. Вот и кинотеатр кирпично-банного цвета с облупившейся штукатуркой и разными надписям, картинками на стенах. Он, кажется, совсем мне был не рад, а я-то – думала. Дверь была с глазком, рядом звонок. Нехорошо все это было. Кинотеатр меня не помнил. Это и не мудрено, таких как я, зрителей, у него насчитывались десятки тысяч, сотни. Разве всех упомнишь. Если бы я написала свое имя на стене. Были бы доказательства. «Ну и что? Будешь стоять, как с деревом?» – спрашивала я себя. С деревом у меня ничего не было, вспомнить нечего, а в кинотеатре я была, и – не раз. Невнимание кинотеатра коробило меня.

Я обошла его, словно покупала. Была трещина сбоку. Без зрителя кинотеатр разваливался. Недолго ему осталось стоять. Так ничего и не добившись от кинотеатра – он меня не узнавал и был мне совсем не рад, – я пошла в кафе, время уже было обедать. …этот собачий холод. Кажется, лучше бы я осталась дома. В кафе много было народу, все хотели есть. Я взяла рыбу, салат, сок. Свободных столиков не было, я сидела с женщиной моего возраста. Я не любила, когда со мной кто-нибудь чужой обедал, смотрел мне в рот. После кафе стало теплее, и я зачем-то опять пошла к кинотеатру, деловито обошла его. И опять ничего… можно подумать, что я не была в зрительном зале, не смотрела раньше кино… Я перешла дорогу. Кинотеатр меня не узнавал. Я для него была чужая. Камень – он и есть камень.Я даже не попрощалась, пошла на рынок. Когда я еще приеду? С деревом все проще: захотела увидеться – пошла.

Через неделю я опять была в Пойше и опять шла к кинотеатру. Зачем? Я не знала. Ноги несли меня. Кинотеатр-крепость, нет, это была не крепость… Я пошла в магазин рядом, купила цветы, положила их у кинотеатра на камень. Пенсионерам скидка

День его начинался с радио, прослушивания новостей. «Против Евгении Васильевой было возбуждено еще одно уголовное дело о миллиардной афере с землями Минобороны. МВД возбудило уголовное дело против компании ООО Росгидро о хищении денежных средств на сумму миллиард рублей». А сколько украл Игнатенко… больше десяти миллирадов. Он, как ни старался, не мог представить себе эти миллиарды… квартира денег. «Навальный был освобожден под подписку о невыезде. Навальный подтвердил свое участие в выборах мэра Москвы». Но он же был приговорен судом к лишению свободы. И эти выборы… Уголовник-мэр. Он ничего не понимал. «Региональные новости. Губернатор Носков Александр Степанович встретился с главами муниципальных образований… Губернатор Носков Александр Степанович дал указание в ближайшее время навести порядок в жилищном строительстве. Губернатор Носков Александр Степанович подверг жесткой критике… Сегодня в районе Бахаревки в Доме культуры металлургов проводится ярмарка меда. Мед восемнадцати сортов. Свежий, тринадцатого года. Пенсионерам скидка». …скидка – два-три-пять процентов, не больше. Мед дорогой. Маленькая баночка – сто рублей. Конец июля, а цены на помидоры все такие же высокие. «Сделайте себе подарок, обновите кухню. Всего за триста восемьдесят рублей в месяц. Пенсионерам скидка». Это за год набегает четыре тысячи рублей, больше. Лишних денег нет. Пенсия не резиновая. Вон уж как пять лет он на пенсии, а все никак не мог привыкнуть к своему незавидному положению пенсионера: было какое-то чувство неполноценности, ущербности, даже вины. Но перед кем? «На правах рекламы. Доверительный разговор. С нами ведущий специалист Громова Галина Афанасьевна. Поговорим мы сегодня о глазных заболеваниях. Проблема острая. …катаракта, глаукома… Зрение легко потерять. Представьте, утром вы просыпаетесь и – ничего не видите. ..нет больше ни телевизора, ни родных лиц… Потерять зрение – это страшно». Да… Не дай бог! «“Светомаг” – новая разработка российских ученых. Передовая технология. Лазерное излучение “Светомага” защитит ваши глаза надолго. Избавит от рези, боли. Пользоваться “Светомагом” легко. Работает он от батарейки. Звоните нам восемь сто пять двалцать десять восемьсот двадцать. У вас была непростая жизнь и маленькая пенсия». …потому и маленькая пенсия, что непростая жизнь. «Приятная новость: дозвонившиеся до нас в течение получаса, получат прибор со значительной скидкой. Пенсионерам подарок». Прибор, наверно дорогой, тысяч десять-двадцать. Пенсия, больше. «Имеются противопоказания, проконсультируйтесь с врачом».

По НТВ менты опять за кем-то гонялись. Реклама. «Туристическая компания “Лето” предлагает отдых на побережьях Турции, Греции, Таиланда. Пляж. Экскурсии. Пенсионерам скидка». Он выключил телевизор, прошел в прихожую, стал одеваться.

Была небольшая облачность. Ветер южный. На дверях в поъезде висело объявление. «Дайте нам три часа, и ваша ванна станет новой и желанной без лишних затрат. Пенсионерам скидка». Он вышел на улицу Герцена. «Окна века! Окна, лоджии из металлопластика и алюминия. Межкомнатные двери, натяжные потолки. Замер бесплатно. Пенсионерам скидка 3 %». Висел большой рекламный щит с торца пятнадцатого дома.

Аптека. И.п. Кокарева А.П. …и никого, словно и не было больных. Над кассой, окошечком, крупными буквами было выведено: «Пенсионерам при покупке лекарства от 1000 рублей скидка 25%». Он купил йод, горчишники на пятьдесят рублей и пошел домой.

В почтовом ящике лежала «Реклама», газета. Бесплатно. Были в ней кроссворды, телепрограмма, в основном – реклама, много рекламы. На первой странице: «Пенсионерам деньги без залога по двум документам. Телефон [phone]». «ООО ЖКО. Выполним все сантехнические работы любой сложности и объема. Установка, замена,монтаж труб. Установка ванны, душевых кабин, устранение засора, пенсионерам скидка 3 % при предъявлении пенсионного удостоверения». «Зоомагазин “Золотая рыбка”. Красивый аквариум-мечта. Мы рады предложить вам аквариум “под ключ”: консультация, установка аквадизайна и заселение рыбками. Пенсионерам скидка». «Суши, бургеры, картофель фри. Закажи и получи подарок. Доставка 3-00-3. Пенсионерам скидка». Агентство ритуальных услуг: круглосуточный вывоз тела в морг, копка могил, погребение, катафалк, поминальный обед…

Пес.

Люди неспешно, один за другом выходили из автобуса. Сразу за дорогой начинался покос. Тот самый покос с полегшим клевером, который надо было спасать. Своих рабочих в селе не хватало, и сняли людей с производства. Семь человек из СМУ-4 с сумками, рюкзаками, портфелем, с обедом выстроились вдоль дороги в ожидании дальнейших указаний. Восемь человек были из ЖКО. Люди с автотранспортного цеха стояли в стороне от всех. Каждая организация была сама по себе.

Покос был большой. Дальше за покосом – лес. Перистые облака. Объять необъятное… Ждали агронома, что он скажет. Настроения на работу было. Смеялись автотранспортники, шутил ЖКО. Выехали из города в пять часов утра, было еще темно. Тридцать минут – дорога. Было прохладно. Скоро появился агроном, невысокого роста мужчина с красным лицом; он показал, объяснил, где косить.

Всякая работа начинается с перекура. Сунув руки в карманы, Кузмичев Антон Павлович, плотник, подошел к Васину:

– Дай закурить.

– А где твои?! Опять дома оставил! – вспылил Васин. – Ходит, принюхивается.

Антон Павлович ждал, когда Васин выговорится, даст закурить. Тот не унимался:

– Пес! Ну и Пес! Свои бережет, а чужие курит. Прошлый раз у меня пачку стибрил. Ты поищи чинарики. Нюх у тебя есть. Ты же Пес! Полай.

Пес – прозвище. Интересное было начало, но продолжение разговор не получил: Кузмичев у Саньки взял закурить.

– Гектар, значит, нам надо выкосить, – уточнял Кузмичев. – Много.

– Глаза боятся, а руки делают, – ответил на это Лапшин, старший, бригадир.

– Так оно, конечно. До обеда кончим, – подмигнул Кузмичев Лапшину.

– Ты, Пес, кончишь, пожалуй.

Все кажется уже забыли про недавний инцидент, если можно его так назвать, между Кузмичевым и Васиным, и вот Пашка… Кузмичев ничего не ответил, Пашка недавно демобилизовался из армии, салага еще.

– Косы совсем тупые, – заметил кто-то. – Ручки толстые.

Но вот чей-то точильный брусок прошелся по литовке. И уже все СМУ, пять мужчин и две женщины, налаживали инструмент. Недолгим был лязг металла о камень, его сменил более приятный, мелодичный хруст скашиваемой травы. Клевер был весь перепутан, разметан, – ветер с дождем сделали свое черное дело. Приходилось крутиться, заходить – слева, справа. Тон в работе задавал Лапшин. Высокий, руки длинные, мах большой; угнаться за ним было практически невозможно.

Час прошел, а команды на перекур все не было, Лапшин отмалчивался. И тогда женщины отстали, сели под куст. Мужчины еще немного поработали и пошли курить.

– Комары кусают здорово, – сразу тема для разговора нашлась.

– Это еще ничего. Вот когда слепни… Это хуже.

– Слепни здорово кусаются.

– Конечно, слепни жалят… – растягивая слова, согласился Лапшин.

Кузмичев взял у Саньки закурить и сел к женщинам.

– Что, Танька, разлеглась? – с серьезным видом спросил Кузмичев. – Мужик, что ли, поленился?

Неспроста Кузмичев спрашивал, что-то затевал: охальник был.

– Что, Кузя, там зарываешь? – припомнил Васин случай, как Кузмичев с похмелья, аппетита не было, сунул колбасу в снег, чтобы не испортилась; дня через два достал ее, поджарил в кузнице и съел.

– Пес, Песик… – дразнил Васин. – Вон твой брат бежит. Смотри!Смотри!

Дворняга рыжей окраски семенила к ферме.

– Суки… – с отрешенным видом, вытянув тонкую жилистую шею, протянул Кузмичев.

Непонятно, к кому он обращался, слова были брошены на ветер.