Варфоломеевские ночи

– Да зд...гаствует ми...овая еволюция!

Слушая этот замечательный монолог своего коллеги и соперника Лейбу, Янкель Кацнельсон поднялся с колен, поднял руку вверх, подражая Ленину и произнес:

– Предлагаю всем пройтись по Петрограду, который сдался на милость победителя, нашего дорогого вождя Ленина. Если Ильичу понравится город, предлагаю тут же переименовать Петроград в Ленинград.

Раздались дружные аплодисменты и крики ура. Ленин не шибко верил словам, но хлопал в ладоши дольше всех.

– Как, будем нести на руках Цезаря новой России?
– спросил Апфельбаум Гершон.

– Нет, я сам пойду в окружении своих единоверцев.

– Шалом!
– кто-то воскликнул в задних рядах.

Было ровно 12 часов дня. Отец, русской нации, друг всех детей, выйдя за порог дома и глотнув свежего воздуха, трижды чихнул и всего дважды стрельнул. Улицы города были пусты. Петроград выглядел городом мертвых.

Отцы нации последовали по берегам еще не замерзший Невы, воды которой приобрели красноватый цвет и были наполнены трупами казненных. Убитые и полностью отдавшие Богу душу уже, будучи в холодной воде, лежали вниз головой, распластав руки и волосы, они походили из чучела из пенопласта, одетые в тряпки, и не тонули. Среди казненных было больше детей и женщин. Один мальчишка лет десяти барахтался в воде, высоко держа одну руку, с зажатой пальчиками куклой и робко просил: спасите!

Были и те, очевидно пловцы, получившие не смертельные раны штыком в грудь и живот, которые выползли на берег и просили помощи.

В Неве плавали и выдающиеся люди с золотыми звездами на груди. Вода колебала их тела и ветром относила все дальше и дальше.

В домах люди заколачивали входные двери подъездов, перекрытия на этажах и квартирах. Только кое-где раздавались крики и летели трупы с верхних этажей: вчерашние уголовные элементы, выпущенные из тюрем, на которых Ленин делать ставку, были безжалостны, беспардонны и бесчеловечны.

– Лейба, это твоя работа? Ты устроил буржуям Варфоломеевскую ночь? Мудро, хвалю, - спросил Ленин, как будто речь шла о порубленном картофельном поле.

– Выполняются заветы Ильича, - ответил Бронштейн.
– Но это только начало. Мы с Апфельбаумом договорились полностью очистить город от буржуазии. Это маленькие Варфоломеевские ночи...Бронштейна и Апфельбаума. Вечером они продолжатся.

– Архи важная миссия. Знайте, господа капиталисты, пролетариат идет вам на смену. И тут ничего мы сделать не можем.

На повороте у Смольного института трупы казненных соприкасались друг с другом и воды Невы не могли нести их дальше.

– Что с ними делать?
– спросил Радек, самый бледный революционер из Ленинской еврейской когорты.
– Ить они начнут разлагаться. Чем пролетариату дышать?

– Скоро наступят холода, начнутся морозы, мы их будем вытаскивать крюками, грузить в самосвалы, увозить загород в общую яму. Пусть нам скажут спасибо, что не оставили их на съедение голодным птицам. Я об этом уже думал, - заверил вождя второй вождь Лейба Бронштейн - Троцкий.

– Архи замечательная картина, - произнес Ленин историческую фразу под грифом архи секретно.
– Надо только эти морозы...обязать, пусть тоже работают на революцию. Трупы надо заморозить как можно быстрее, поскольку у нас еще много врагов и среди этих потенциальных врагов иностранные дипломаты. У них в наличие фитоаппараты, заснимут, опубликуют у себя и испугают народ. Даже пролетариат испугается. Как нам тогда делать мировую революцию, Лейба.

– Надо удирать.

– Куда?

– В Москву. Москву надо сделать столицей социалистического государства, Владимир Ильич.

– Посылка принята, будем над этим думать. Давайте постоим здесь. Такой картины нам больше не увидеть. Художник Репин жив?

– А кто такой Репин?
– спросил Апфельбаум.

– Если его не убили, и он не купается сейчас в Неве, разыщи его, Лейба и поручи создать полотно под названием " Мы от них отказались".

Ленин обратил внимание, что на берегу рядом с убитым хозяином скулит собака. Она лижет мертвое лицо, лапкой дергает за плечо, но хозяин не шевелится.

– Может, подойти?
– спросил Гершон Зиновьев.

– Хочешь его прикончить?

– А что делать с собакой? Собаку жалко, - произнес Гершон неуверенно.

– Как думают товарищи?
– спросил Ленин.

– Моя думат: собака нада жить.

– Янкель ты?

– Я как Ленин.

– Никаких сантиментов, никакого слюнтяйства. Революция требует жертв. Да здравствует мировая революция.

Мнение вождя тут же было одобрено громом аплодисментов.

***

– Пора нам в Петроградский совет народных депутатов, Владимир Ильич, - сказал Янкель.

– Я выступлю с докладом и сообщу, что временное правительство низложено, Октябрьская революция победила. А хочешь - сам сделай такой доклад.

– Това...ищ Свердлов, пусть это сделает Бронштейн, он все же второй человек в социалистическом государстве. И ты второй тоже. Ты больше, чем второй. А в Петроградском совете я спрячусь где-нибудь в углу, и буду наблюдать, как ведут себя делегаты. Женский платок у меня наготове. Если известие об Октябрьском перевороте будет воспринято массой одобрительно, я выползу из конспиративного места, и вы мне предоставите слово.

– Вам нужен костюм, Владимир Ильич. Нельзя же появиться на трибуне в женском одеянии?

– Этого не будет, товарищ Свердлов. Мировой революции все равно, в каком одеянии предстанет вождь перед пролетарскими массами.

В шестнадцать часов состоялось экстренное заседание Петроградского совета, на котором выступил Троцкий.

– От имени Военно-революционного комитета объявляю, что Временное правительство низложено. Отдельные министры подвергнуты аресту, женский батальон деморализован, расстрелян и повешен. В нашем зале присутствует вождь мировой революции Ленин, который в силу целого ряда условий не мог до сего времени появиться. В целях конспирации он в женском одеянии.

– Да здравствует возвратившийся к нам Ленин, - заревела толпа. Аплодисментам не было конца. Все, кто еще был никем, ничем, воры, грабители и прочий нищий люд, пролетариат, желали увидеть того, кто сделает их всем, даст возможность грабить и убивать богатых.

Вождь осмелел и вылупился в женском одеянии, замотанный платком, только глаза светились.

– Снимите это дерьмо с себя, мы хотим видеть настоящего вождя!
– ревела толпа, то поднимаясь, то садясь на место.