Вас сюда не звали!

Не успели.

К тому времени, как я, перескакивая через три ступеньки, сбежала по главной дворцовой лестнице и с разгону влетела в шумную, сердитую толпу, все уже случилось.

– ... на рассвете возле лавандовой беседки!
– гнусавил незнакомый юнец, прижимая белоснежный платок к расквашенному носу.
– И только попробуй не прийти, свинья трусливая!

– Видали, парни?
– хохотал знакомый веснушчатый верзила.
– Мы еще коней расседлали, а меня уж на свиданку зовут! Приду, красотка, не сомневайся. Ух, и позабавимся же мы с тобой! До смерти не забудешь.

Верзилу звали Отер и был он из дядькиных, то есть, теперь уже моих людей.

– Не придешь, - отрубила я, входя в круг, и повысила голос, перекрывая раздраженный гул толпы: - Кажется, кто-то не расслышал, что я только что у ворот говорила? Так слушайте сейчас, в третий раз повторять не буду. На все вызовы, брошенные моим людям, отвечаю только я. Ну же, напрягитесь, все очень просто: вызываете любого из них, а прихожу я. Уразумели? Ну и славно. Хей, уважаемый, так куда там мне завтра на рассвете прийти, м? К лавандовой беседке? Что ж, значит, там и встретимся. Только не опаздывай, я ненавижу ждать.

Последние слова я произносила уже в полной тишине. Потом юнец с разбитым носом что-то тихо прошелестел.

– Ты что-то сказал, милейший?
– весело переспросила я, хотя примерно догадывалась, что.
– Уж прости, не расслышала. Но тебе ведь нетрудно будет повторить еще разок? Только малость погромче?

– Беру свои слова назад, - кое-как выдавил мой несостоявшийся убийца.
– И приношу свои извинения. Прошу вас, госпожа...

– Ладно, принято, - милостиво кивнула я и с улыбкой оглядела толпящихся вокруг людей.
– Видите, как все благополучно разрешилось? Надеюсь, все довольны? Если нет, то вы знаете, что нужно делать. Ну же, господа, не смущайтесь! У меня как раз свободный рассвет выдался, самое время для хорошего поединка.

Но желающих подраться отчего-то не нашлось, и скоро в огромном внутреннем дворе осталась только я да три дюжины крайнее сердитых мужчин в багрово-черном.

– Чтобы я когда за бабьи юбки прятался...
– начал было виновник всего этого балагана, но я была не в настроении нянчить его уязвленную гордость.

– А теперь послушай меня, Отер Мокрые Уши, - я говорила тихо, но веско, будто каждым словом гвозди вколачивала, - и помоги тебе предки, если ты меня не услышишь! Ты что же, возомнил, что эта сопля желторотая к тебе просто так прицепилась? А герб на его куртёшке хорошо разглядел? Вижу, что нет. Так ты смотри в другой раз, что за птица на тебя прыгает. Уж не знаю, каким там семиюродным племянником он государю нашему императору приходится, а ведь все равно семья. Напомнить, что делают с теми, кто на Высочайшее Семейство покусился?

– Так нам же, вродь-как, ихние законы не указ теперь, - вякнул кто-то из задних рядов.
– У нас терь свои есть, отдельные.

Это кто ж там у нас такой умный?

– Да ты, Ранди Черный, никак, законником стать успел?
– фальшиво удивилась я.
– Ай, молодец! И ты прав, у нас свой закон. И я конечно же потребовала бы, чтобы его судили, как у нас полагается. Да только где тебе тут судью возьмут, чтоб в чужих законах петрил? Так и сидел бы Отер в застенках, пока из королевства судью не пришлют, ну или самого бы его на родину отправили. А они, тем временем, к тебе вот такого же куренка высокородного подошлют. И к Одди, и к Рёде, и к Лейфу, и ко всем остальным тоже. Чтоб я тут совсем одна осталась. Как думаешь, долго я протяну тут одна, а? И что тогда сделает мой дядя с теми, кто должен был меня охранять?

Отер все еще хмурился, но уже не сердито, а, скорее, задумчиво:

– Так нам, выходит, терпеть надо? Оно-то можно. Хоть и трудно.

– Наоборот!
– нехорошо ухмыльнулась я.
– Ничего не терпеть. На каждое оскорбление отвечать десятком. Если совсем допекут, то можно и в зубы дать разок. Только осторожно, чтоб не пришибить кого. Они же по-простому драться не умеют, сразу на поединок вызывают, да чтоб по всем правилам, но вот этого-то им теперь и нельзя. Если, конечно, к палачу не торопятся. Потому как драться им придется со мной, а я теперь тоже из Высочайшего Семейства. Соображаете?

Вроде, поняли. Кое-кто даже заулыбался. Нехорошо так, предвкушающе.

– Да, и еще одно, - предупредила я напоследок.
– Вас наверняка начнут расспрашивать. Как бы невзначай. О жизни в королевстве, о дяде Эгиле, ну и обо мне, само собой. Надеюсь, не надо объяснять, что делать, если такое вдруг случится?

– В рожу дать?
– Несмело предположил кто-то не слишком умный.

– Денег взять!
– Строго поправила я.
– Только не сразу. Сначала путь как следует поговаривают, цену получше предложат. А уж потом можно им и наплести чего-то эдакого. Чтоб аж уши завернулись. Справитесь?

Нестройный, но веселый хор подтвердил, что ого-го как справятся. Почему бы и не справиться, в самом деле. Что-что, а байки травить у нас в Приболотье любят.

Потом я перекинулась парой слов с Одди и Рунфридом - тем усачом, что командовал вторым отрядом, - и поспешила обратно ко входу во дворец, где меня терпеливо дожидался господин распорядитель. Разумеется, в сопровождении шести человек охраны. Не то, чтобы я всерьез опасалась нападения, но и рисковать впустую тоже не хотела. И совсем скоро оказалось, что не зря меня с самого утра донимало нехорошее предчувствие.

Ох, не зря.

Глава 12

До отведенных мне покоев в западном крыле дворца мы добрались на удивление быстро. Мне даже показалось, что внутри дворец намного меньше, чем выглядит снаружи. Это было немного странным, ведь обычно совсем наоборот, но всерьез задуматься над этой странностью мне тогда не дали.

Стоило переступить порог, как в горле запершило, а на из глаз брызнули слезы. Потом меня шатнуло в сторону и я непременно упала бы, не подхвати меня чьи-то крепкие руки.

– Что... за... вонь?
– вытолкнула я сквозь кашель.
– Джехенеми... ыкзышь...

Старый осел Сёнер-деде опять положил слишком много сэды-речынэ! Кермызы Танрим, апталла касшы курума...

Нет, нет, нет!

Не то, опять не то. Не моё. А что тогда моё?

Тут в лицо дохнуло холодом, и дышать стало чуть полегче. Потом меня усадили в кресло и это было очень кстати, потому что ноги меня совсем не держали.

– Курильницы, - так же сдавленно откликнулся кто-то.
– Восемь... а, не, девять. Какой дурак их сюда натащил столько?

Хастейн - вспомнила я. Этого парня зовут Хастейн. Он, вроде, кем-то там приходится дедовой сестре. Родня, значит. Если, конечно, у моего деда вообще были сестры. Если и это воспоминание я не подцепила в том проклятом шаре.

Предки, да так и с ума сойти недолго...

– А мы-то все не дураки, скажешь? Ввалились, как овцы на бойню, только бери да режь.

Это Рёде Бешеный. Его имя, вместе с тремя дюжинами других, я заучила три дня назад на постоялом дворе в Оленьем городе. Дед говорил, что без этого слушаться-то может и будут, а вот уважать -уже вряд ли. Хороший был дед. Жаль, если не мой.