Ваша С.К.
Шрифт:
Она хотела броситься к двери, но князь поймал ее за локоть, и перед ее затуманенный первыми слезами взглядом замаячил знакомый конверт.
— Ваши билеты. Надеюсь, граф ничего не узнает про состоявшийся между нами разговор?
Княжна кивнула и уже не побежала, а поплелась по коридору к гостевым комнатам, радуясь, что ей не надо подниматься по лестнице прямо сейчас. Потом можно будет вздремнуть в кухне, если ноги откажутся служить окончательно.
Господин Грабан в полном облачении — в пальто — отворил
— Это вам, Раду! За мое спасение! — выпалила она, не зная, как начать разговор, который следовало вести шепотом: если вообще можно было сохранить что-то в тайне от сотни нечистых ушей, рыскающих по всем комнатам. — И позвольте вас спросить просто из интереса?
— Позвольте сперва полюбопытствовать о содержании кулька? — спросил немного заикаясь опешивший оборотень.
— Глазированные фрукты, — в еще большем, чем он, смущении ответила княжна. — Съешьте их разом, а то придет…
— Серенький волчок? — с неровной улыбкой перебил Раду шепотом.
— Нет, черный-пречерный…
— Кот? — не унимался оборотень с игрой, которую сам же и затеял.
— Бабайка! И съест все. А конфеты не только дорогие, но и жутко вкусные. А скажите, вы умеете гадать? По руке… — почти нечленораздельно дополнила свой вопрос Светлана.
Раду ухватился за косяк и молчал. Княжна поняла, что сглупила, но отступать было некуда; за ними князь с княгиней, а впереди — неизвестность: жизнь или смерть.
— Я просила графа, но он ответил, что не умеет… — одними губами продолжала княжна иную игру, лживую, но в ее положении единственно-возможную. — Говорят, у вас много цыган… Быть может, вам известны их тайны… Мне одна гадалка напророчила страшное… Вот…
Светлана почти зажмурилась, протягивая оборотню ладонь.
— У вас кровь! — ахнул Раду в голос.
— Ах, пустяки! — не открывала глаз княжна. — Разрезала страницы книги и рука сорвалась. Уже прошло… И не больно. Так что вы видите? Вы же видите! — добавила она уже раздраженно, теряя последнюю надежду. — Вы же трансильванец, вы должны…
— Вы не должны резаться… Вот, что я вижу… — ледяным голосом, в котором появился резкий акцент, ответил оборотень, и Светлана распахнула глаза: трансильванец сделался настолько синюшным, что почти слился с пальто.
— Если вампир почует вашу кровь, он вас убьет!
— Читайте по руке! — то ли вскричала, то ли взмолилась княжна.
— Я и читаю по ней — там смерть. Ваша линия жизни оборвалась, — и Раду подался вперед, чтобы перехватить раненую руку. — Вы собрались в театр с графом? Не ходите! Ваша рука предаст вас!
— Разве можно высосать из руки всю жизнь? — спросила княжна, чувствуя, как у нее подкашиваются ноги.
— Да хоть из пальца…
— Держите меня! Не отпускайте! Прошу вас… —
договорила она, когда уже коснулась носом бортика пальто. — Значит, это правда…— Что правда, княжна? — Раду уже поддерживал ее второй рукой за талии.
— Что мне суждено умереть молодой? Что мне суждено умереть? — исправилась она тут же.
— Правда лишь то, что вам не нужно идти к моему хозяину с раненой рукой…
— Благодарю вас, — княжна освободилась от поддержки оборотня, но не отступила даже на шаг. — Знаете, милый Раду, мне кажется, что слово «мерзавец» происходит все же не от «холодненький», а от «гаденький»… Скажи, что означает слово «вампир»?
— А Бог его знает! — воскликнул оборотень и сконфузился. Дальше он только шептал: — Я не силен в грамматиках.
— Тогда скажу я! — Светлана комкала прикрепленный к поясу букетик и краснела. — Если верить работе Рэлстона «Песни русского народа», которая была опубликована в начале семидесятых годов прошлого столетия, то происходит оно от двух литовских слов — пить и ворчать. Если раньше я сомневалась в этом, то ваш граф развеял все сомнения.
— Тут вы правы, княжна. Все вампиры пьянеют от вкуса крови… Вон сербы своих пьяниц вампирами зовут.
— Скажите, графа дома ждет невеста?
Раду вздрогнул.
— Что это вы придумали такое, княжна?
Светлана опустила глаза, чтобы не выдать блеснувшую в глазах радость.
— Как же так… Триста лет…
— Ищет, кому положить к ногам целый мир…
Светлана усмехнулась, все еще в пол:
— Ну, тогда в Петербурге ему не стоит искать невесту: у нас уже и так весь мир у ног: направо пойдёшь — в Венецию попадёшь, налево пойдёшь — в Париж попадёшь, не туда свернёшь — в Египет к сфинксу придешь… Чего нам в Петербурге ещё желать?! А за вашей готикой мы в костёл ходим…
— Мы за белыми ночами ехали, — Раду наконец решился перебить княжну. — О жениться никогда не заходило речи ту четверть века, что я с графом. Не думаю, что одна ночь могла что-то поменять в его планах. Или могла? — его вопрос не прозвучал игриво, голос сделался колючим, как в лесу, когда господин Грабан давал княжне наставления. — Посмею дать вам ещё один совет: не играйте с графом. Обычно у смертных девушек ничем хорошим это не заканчивается. И в вашем случае… — он показал свою ладонь, — это не пустые опасения. И себя погубите, и моего хозяина. А он дорожит репутацией старинного рода фон Кроков.
— Да ну вас — напугали! — почти сумела расхохотаться княжна и чуть было не закашлялась, так широко стремилась открывать рот. — Мы вас, немцев, не боимся! Кто от кого ещё драпать будет — посмотрим!
— Умерьте прыть, княжна! — почти пробасил трансильванец. — Ваша рука говорит не в вашу пользу. Я не могу предсказать ваш последний день, но молю все известные мне силы небес и ада, чтобы в этот день мы с графом находились далеко от вашего Петербурга.